Екатерина Фёдорова - Под сенью проклятия

• Название: Под сенью проклятия
• Автор: Екатерина Фёдорова
• Жанр: Фэнтези

Травница Триша, от рождения уродливая и с усохшей рукой, за свою короткую жизнь научилась многому. Лечить людей и терпеть их косые взгляды, варить приворотные зелья и разбираться в травах.

А ещё она научилась выбирать. И когда судьба предлагает ей выбор, она раз за разом делает его, не пытаясь сбежать или спрятаться. Потому и приведет Тришина дорожка из дальнего села в стольный город Чистоград. А затем впутает в дворцовые интриги — и подарит суженого, одного на всю жизнь.

Но судьба любит смелых. Поэтому в конце концов Триша-травница сумеет изменить не только свою жизнь, но и свой облик. Правда, для этого ей придется схлестнуться с магом из далекого Цорселя — и побороть его магию…

---

Я вместо ответа глянула на Сокуга.

— Иди в избу, посиди там малеха. Лады?

Норвин неохотно кивнул, двинулся к крылечку. Ерша, недобро усмехнувшись, сказал ему вдогонку:

— Странный мужик у тебя на посылках бегает, госпожа Триша. Меня никуда послать не хочешь?

Я махнула ему поклон прямо со ступенек — едва вперед не кувыркнулась. Сокуг, который уже подходил к крыльцу, отпрянул в сторону.

— Тебе, господин Ерша, я приказы давать не буду. Не смею!

Вот за эти слова я сама себя похвалила. Все говорили — Тришка, деревенщина, где твоя девичья скромность. а я таки научилась голубиную кротость выказывать, когда мне надо.

— А вместо того, господин Ерша, прошу, прогуляйся ты со мной в лесок! Хочу с тобой словом перемолвится.

Взгляд у курносого жильца стал острей ножа. Однако мне он ничего не сказал, одним кивком обошелся. Привязал своего гнедого рядом с вороным Сокуга, развернулся и размашисто зашагал в лес. И все это — молча, вроде как на такую, как я, ему даже слово потратить жаль.

Пришлось за ним бежать, чтобы догнать.

По лесной тропке Ерша отмахал немало, прежде чем остановился. Отступил от стежки, сел на ствол упавшей сосны и упер кулак правой руки в колено, оттопырив локоть. Глянул из-под спутанных волос цвета спелого колоса — волком глянул, по правде говоря.

— Зря ты туда сел, ещё живицы на штаны насажаешь. — Сказала я. Пущай видит, какая я заботливая. — Из упавшей сосны смола даже сильней топится, чем из живой. Лучше постоял бы рядом.

Он меня перебил:

— Отвечай — что здесь делаешь ты, что здесь делает норвин и где твоя сестра Арания?

— А скажи-ка, господин Ерша, почему королевишну Зоряну взаперти держат? И к народу почти не выпускают? — Вопросом на вопрос ответила я.

У Ерши глаза сузились.

— Мы сейчас не о том говорим.

Я его перебила:

— Ты сначала меня до конца выслушай, добрый молодец, а потом и судить будешь, о том или не о том. Так пошто королевишну Зоряну растят как чужую, без подружек, и учат всему цорсельскому? Замуж за цорсельского принца готовят?

Ерша вскинул выгоревшие до белизны брови, сказал с насмешкой:

— А ты догада. Вот только не в свои сани не садись, не за свое дело не берись. Хотя чего уж там, догадалась — и Кириметь с тобой.

Я опешила. Выходит, свадьба уж скоро, раз королевский пособник так легко в этом признается.

Ладно, к первому товару приценились, подумала я. Помоги мне, Кириметьюшка — за вторым пошли.

— А чего олгарский верч не в кремле живет, господин Ерша? Все тутешские верчи за кремлевской оградой, в каменных палатах сидят. И только Берсуг, Араньин дядька, в Олгарской слободке кукует.

Вот тут курносого проняло. Кулак с колена враз соскользнул. Голову он вскинул, бровями передернул.

— Это тот, к кому вы сегодня ездили? Говори, что знаешь. Говори!

Я ответила со всей строгостью:

— Заигрался ты со своими хитростями, господин Ерша. Я не потому тебя спрашиваю, что знаю. У нас, у простого люда, все по-простому — если мы спрашиваем, значит, не поняли. Да ладно, не хочешь, не говори.

— Ты меня в лес зазвала, чтобы спросить о Берсуге и свадьбе королевишны?

— Да не только. — протянула я.

— Зря я тебя тогда от саможорихи спас. — Сказал Ерша. И чуть пристукнул сжатым кулаком по стволу коряги. — Надо было сразу из тебя все тайны вытрясти. Больно уж ты вострая, лезешь куда не надо. А съела бы листик, все бы рассказала. И ходила бы сейчас по кремлю тихая, послушная. Не девка, а мечта!

— Грозишь? — Прямо спросила я.

— Мечтаю.

Сколько ни тяни, а пора и к главному приступать. Я скромность на лице изобразила, но глаза в землю втыкать не стала — на Ершу уставилась, чтобы за ним уследить.

— Если одна девка случайно важную тайну узнает, что ей за это будет?

— Смотря какая тайна. — Курносый тоже глаз с меня не спускал. — Однако у нас в Положье с девками и бабами не воюют. У положских воев и получше враги имеются, мы до бабьего племени не опускаемся. А если какая деваха узнала что-то, для девичьих ушей не предназначенное, то её, скорей всего, отправят в дальнее верчество и выдадут тамзамуж. Не за земельного, нет. Земельные у нас то тут, то там воюют, им за женами приглядывать некогда. За графу выдадут. Те по своим верчествам безвылазно сидят, доверенные им углы стерегут. Чтобы указы выполнялись, чтобы подати собирались, чтобы земельные на границы вовремя собирались. За своим графеновым уделом приглядывают, вот и за супружницей заодно присмотрят.

Стать женой графы? Арания бы согласилась, но только если супруг живет рядом со столицей. Тут-то и незадачка, потому как Ерша ясно сказал — отправят далеко. Да и мне такое не подходит. Ох, навряд ли мы с ним договоримся.

— А если вместе с той девкой тайну узнал один прислужник?

Курносый вскинул одну бровь. Коротко глянул за мою спину, в сторону избушки, где остался Сокуг. Сказал скучным голосом:

— Это — потрудней. Но ведь тайны, госпожа Триша, они навроде яблок. В свой срок наливаются, и в свой же срок усыхают. Сегодня яблоко налитое, глаз манит, а через несколько месяцев сморщенное да засохшее, не людей им угощать, а скоту отдавать. Поэтому, если одной девице так важно, чтобы её прислужник жив остался, можно его просто подержать под замком. Пока тайна не усохнет, как то яблоко. И девица в том может полностью на меня положится — я своему слову не изменю, что бы она не узнала. Ненужного душегубства не терплю, мне и нужного хватает.

Сразу две вещи сказал мне Ерша — во-первых, что простит, и во-вторых, что есть какая-то тайна, которая вскорости откроется. Вот только о чем он говорил? О том, почему Берсуг не живет в кремле? Или о том, что королевишна выйдет замуж за цорсельца? Или король все-таки покажет народу увечного королевича? Вот и гадай.

— А если та девица. если она тайну узнала, когда неположенное совершала? И прислужника того принудила себе помогать? Что ей будет за неположенное?

— Что натворила-то? — Прямо спросил Ерша.

Я на одном дыхании выпалила:

— Приказала прислужнику разыскать убийцу моей матери.

Строгий наказ ему дала, и легед пообещала.

— Это норвинский выкуп за кровь? — Понятливо спросил Ерша. Прищурился с недоверием: — Откуда у тебя деньги, Триша?

В первый раз он меня Тришей назвал. Не красной девицей, не госпожой Тришей, а просто — Тришей. Ушам пожарчело, я судорожно вздохнула. Ответила, распялив глаза по-честному:

— Матушка немного оставила, в наследство.

Ерша глянул с насмешкой, но спросил уже о другом:

— Так нашел твой человек убивца?

— Тут ошибочка вышла. — Промямлила я. — Там ещё кое-что приключилось.

И выложила все подчистую — о Парафене, об иноземных послах, а потом и о тайне королевской, про выжившего королевича.

Когда я смолкла, Ерша молча встал. Шагнул ко мне, схватил меня за локти, одним махом приподнял над землей, да так, что мое лицо оказалось прямо напротив его лица.

И заглянул мне в глаза — остро, страшно. Словно я в колодце сидела, а он, стоя над колодезным срубом, вниз глядел да решал — вытаскивать меня или нет?

Со страху я громко сглотнула. Неужто не поможет?

— Ты хоть понимаешь, куда ненароком ступила? — Спросил Ерша, все ещё держа меня над землей. С натугой спросил, словно каждое слово давалось ему с трудом.

— А то. — Пробормотала я. — Нешто я такая глупая? Только я ведь не нарошно. Так уж сошлось, что моя семья с королевской оказалась повязана. И там, где их злыдни — там и мои злыдни.

Ерша отпустил меня так резко, словно хотел мною землю проломить. Колени у меня разом подогнулись. Я оступилась, едва удержалась на ногах. Курносый зло ощерился.

— Не туда ты влезла, девица. Т акая тайна как пламя — человека жжет.

Убьет, подумала я. Ох, Кириметь-кормилица, спаси-оборони.

— Значит, так. С такой тайной из Чистограда тебя отпускать нельзя. Как раз для такого случая у нас в кремле устроены покои для опальных, в башнях под яром. Все честь по чести — двери в железе, окна зарешечены. Не смотри на меня так, красна девица. Внутри те горницы не хуже дворцовых. Посидишь под замком, рукодельем наконец займешься, как это девке и положено. Звиняй за ущемление, конечно — но там к тебе уж никаких мужиков не подпустят. Ни прислужников, ни прочих. Так что можешь попрощаться со своим Сокугом.

— А зачем ты меня красной девицей называешь? В насмешку? — Я тоже ощерилась, но Ерша взгляда не отвел. — Не стыдно над увечной-то потешаться, господин Ерша? А что до прочего, так я ещё не все рассказала. Проклятье на мне лежит — вот прямо здесь, на лбу, кусок от колдовского узора впечатан. Обычным глазом его не увидеть, только ведьмы могут его разглядеть. А нынче в том узоре искра горит, потому что наславший то проклятье нынче тут, в Чистограде. Знаешь, от какого проклятья на мне кусок?