Фридрих Незнанский - Имя убийцы

• Название: Имя убийцы
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: ООО «Издательство Астрель», ООО «Агентство «КРПА Олимп»
• Жанр: Детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-271-26069-8 (Астрель), 978-5-7390-2363-6 (Олимп)

В провинциальном городке происходит серия загадочны убийств. Исчезает известный в столице генерал Бекасов. В прокуратуре гибнет свидетель. Под подозрением — работники милиции, сотрудники ФСБ и даже районный прокурор Турецкий, взявшийся за сложное, запутанное дело, сам попадает в ловушки, из которых с каждым разом все сложнее выпутываться. События обретают сюрреалистический характер и далеко не все, что происходит, является тем, чем кажется. Турецкий не сомневается, что все убийства взаимосвязаны но он не может найти даже намека на эту связь. Единственный выход — подставить под удар себя и попасть в сеть, расставленную убийцей.

---

— Как это? — не понял Багульник.

— Путаница, — объяснил Турецкий. — Заплутала в двух преступлениях, из которых была причастна лишь к одному. Регерт не был двадцать третьего апреля на Лебяжьем озере. Соседка сказала, что по субботам он ездит к матери в Спиринский дом престарелых. Слишком поздно соотнес я ее слова с фактами преступления. Но мало ли, может, в тот день не поехал… Я нашел место, где рыбачил Регерт. Это северная оконечность озера, напротив места, где рыбачил генерал. Места глухие, другие рыбаки там бывают редко. Он заметил, что на южной стороне осуществляется какая-то возня. Отправился туда по восточной тропе вдоль берега — возможно, из любопытства, возможно, спички попросить. Вот и стал свидетелем.

— Но почему вы решили, что он не был там двадцать третьего? — проворчал майор.

— След сапога в стороне от тропы, — объяснил Турецкий. — След принадлежит Регерту — я нашел у него в доме эти сапоги. То есть шел себе человек по твердой каменистой тропе в светлый полдень, и вдруг ступил вправо и погрузился в грязь. Зачем? Он же не слепой. Другое дело, если это происходило ночью! Человек торопится, он примерно знает, где тропа, но его движения неуверенны, сбивчивы, он оступается, что неудивительно в темноте, сапог погружается по щиколотку в грязь…

— Убедительно, — важно кивнул майор. — Хотя и не факт.

— Не факт, — подавил улыбку Турецкий. — Сегодня вечером я снова съездил в Корольково и повторно поговорил с соседкой. Она напрягла всю свои извилины и вспомнила, что в ту субботу Регерт также ездил в Спирино, а стало быть, в полдень он никак не мог быть на Лебяжьем озере.

— Но мы же с ней разговаривали… — пристыжено пробормотал Татарцев.

— Плохо разговаривали, — отрезал Турецкий. — Отсюда я сделал вывод, что Регерт был на озере в ночь на двадцать пятое апреля, что тоже подтвердила Роза Евдокимовна, поворошив извилинами. Итак, он рыбачит. Некоторым «психам» свойственно рыбачить ночью. Собственно, и не ночь уже, примерно пять утра… С южной стороны подъезжает машина, освещает берег фарами. Наблюдается возня. Что уж толкнуло Регерта стать очевидцем этой возни, знает только Бог, но он начинает продвижение по восточному берегу. Попадает в грязь, крадется дальше. И видит все, что происходит. А протекают события в свете фар. Две женщины и один… скажем так, юноша, выгружают из багажника тело, тащат к воде. Разуваются, вволакивают в озеро. А затем кто-то из вас… скажем, юноша, раздевается, ныряет в холодную воду, чтобы зацепить куртку генерала за корягу…

Предположение оказалось в точку. «Юноша» смертельно побледнел.

— Гражданин Регерт, конечно, бирюк, но не отшельник. Он живет в обществе и знает отдельных представителей этого общества. Он узнал генерала, узнал его домашних. Несколько дней он проводит в нерешительности — заявлять, не заявлять. Он, в принципе, законопослушный гражданин, хотя и ненавидит все эти штучки — прокуратуру, милицию, тому подобное. Законопослушность побеждает, он является в районную прокуратуру, но разговаривать хочет только с прокурором. Итак, Инесса Дмитриевна, получается, что Шеховцова своим поступком прикрыла не себя, а вас и вашу компанию. В противном случае все ваше чинное семейство давно бы уже сидело…

Он сделал паузу, отдышался. В боку закололо — как всегда некстати.

— Лыбин, видимо, удивился, когда в прокуратуре нашли труп. Вспомнил про свой звонок Шеховцовой. Пришлось настойчиво крутить ему пальцем у виска — дескать, что ты несешь? Тот вроде бы успокоился, но к моему приезду в ваш город снова нездорово оживился. Мол, никому не скажу, если бросишь своего заморыша-инвалида и переедешь ко мне жить. В четверг вечером она пришла к нему. Пришла так, что никто ее не видел. Пришел и я — поговорил с Лыбиным на лестнице. Он быстро меня сплавил, вернулся в квартиру. Все ей рассказал, в том числе про мои догадки, что в квартире кто-то есть. Начал наезжать. Терпение Шеховцовой окончательно лопнуло, разум помутился, в результате — очередной труп. Но как выйти из квартиры? Она чувствовала, что я нахожусь где-то рядом. Она меня кожей чувствовала! Правильно, битый час я просидел в машине рядом с домом. Потом уехал. Но она-то об этом не знала, я мог быть у подъезда, мог контролировать заднюю сторону дома, выходящую на погреба, вот и сидела в компании с покойником, не зная, что делать. Не всю же ночь ей сидеть! Поступок был не самый умный: в десять вечера она позвонила администратору гостиницы, представилась работницей Генеральной прокуратуры и опосредованно выяснила, что я уже в номере, то есть она может уходить. Что она и сделала — немедленно покинула квартиру. Администратор узнала в голосе этой «работницы Генеральной прокуратуры» голос следователя Шеховцовой. А дальше мне пришлось сделаться наживкой. На свою беду я сказал, что знаю имя убийцы. Это окончательно добило преступницу. К тому же рылся в архивах прокуратуры, мог найти упоминание о пресловутом деле комбината строительных материалов, из которого вытекает начало их связи. Она проникла поздно вечером в архив, подсыпав охране снотворное в чайник, бегала за мной с ножом, рассчитывая на фактор внезапности. Прыгнула перед машиной, спровоцировав аварию. Последним вечером ее охватила форменная истерика, — иначе как расценить затеянную ей бойню у гостиницы? — а все из-за того, чтобы прикончить этого ненавистного Турецкого…

— С Шеховцовой все понятно, Александр Борисович, — сказал майор Багульник. — А вот с сидящими перед нами женщинами складывается не очень.

— Ах, да, — встрепенулся Турецкий, — о моем последнем визите в этот благословенный дом. Инессе Дмитриевне крайне не понравились мои слова о каком-то очевидце преступления, с которым у меня якобы назревает встреча. Эта женщина абсолютно не в курсе проводимого мной расследования. И вообще, моя личность в последнее время стала ее нешуточно беспокоить. Уверовав, что еще один труп погоды не испортит, она набросила на себя что-то соответствующее природе и климату, покинула здание через черный ход, села в пикап, припаркованный за задней калиткой, — машину для чисто хозяйственных нужд — и, не дожидаясь, пока я договорю с Леонидом, поехала объездными путями устраивать засаду. Ей повезло, что я поехал именно этой дорогой, хотя другой я и не знаю. Вернее, не повезло… судя по итогу. Ей метко удалось прострелить колесо из той самой «беретты» — вы просто ворошиловский стрелок, Инесса Дмитриевна. Впрочем, потом вам удача изменила. Вы не попали в меня. Вы удрали, испугавшись решительного сопротивления. Майор, на вашем месте я бы отправил людей обыскать комнату Инессы Дмитриевны на предмет пистолета. Или в другом месте хорошенько поискал — думаю, с санкцией прокурора проблем не будет. Оформите задним числом.

— Черт… — пробормотал охранник Константин. — А вы ведь правда куда-то уезжали, Инесса Дмитриевна. Я очень удивился. Я не видел, как вы уехали, но видел, как вы вернулись, обогнули здание, поставили пикап у задней калитки. На вас лица не было…

— Инсинуации, — фыркнула женщина. — Вам ни за что не доказать…

— Уже доказано, — оскалился Турецкий. — Во-первых, запах духов в том месте, где вы упали. Вы же активно пользуетесь «Пуазоном»? И растопыренной пятерней вы влезли в грязь. Ваша рука, Инесса Дмитриевна. Она же такая характерная. Я прикрыл ее целлофановой пленкой из багажника, думаю, дожди для вашей ручки теперь не помеха… Вы решительная особа, Инесса Дмитриевна. Невзирая на возраст и конституцию. Всю жизнь не устаю поражаться, на какие только безрассудные авантюры не пускаются женщины для достижения собственного благополучия!

Он оборвал свою пламенную речь. Кажется, все сказал. Несколько минут в холле царило завороженное молчание.

— Зачем ты это сделала, мама? — прошептала, глядя в одну точку, Анастасия Олеговна. — Ты все испортила…

— Я ничего не делала, дочь! — звенящим голосом сказала ее мать. — Молчи, ничего не говори, мы должны немедленно позвонить адвокату!

Анастасия Олеговна заплакала навзрыд. Дернулась было Ольга, но как-то испуганно посмотрела на Турецкого, осталась на месте. Опустил голову Леонид.

— Скажите, — хрипло вымолвила Ольга, — вы арестовали ту женщину? Ну, которая следователь…

— Она застрелилась, — простодушно сказал Турецкий. — Но перед смертью все о себе рассказала. Сохранилась диктофонная запись: направляясь к ней на рандеву, я догадался включить диктофон.

— Хоть что-то, — проворчал майор.

— Там есть информация и про комбинат строительных материалов, — добавил Турецкий. — Если руководству местной милиции эта тема, конечно, интересна.

От внимательного взора не укрылось, как на чело майора милиции улеглась тень. Тема, разумеется, была интересная. Но еще интереснее было бы о ней не упоминать.

— Вы должны немедленно покинуть этот дом, — процедила Инесса Дмитриевна. — И разговаривать с нами будете только в присутствии наших адвокатов. Ваши улики смешны.