Мириам Анисимов - Ромен Гари, хамелеон

• Название: Ромен Гари, хамелеон
• Автор: Мириам Анисимов
• Издательство: Деком
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-89533-169-9

Ромен Гари (Роман Касев, Фоско Синибальди, Шайтан Богат, Эмиль Ажар) — личность в литературе уникальная. Он единственный дважды получил Гонкуровскую премию и этим заставил говорить о себе весь мир. Русский читатель познакомился с его творчеством в 1988 году, прочитав роман Эмиля Ажара «Вся жизнь впереди». Тогда в предисловии писатель предстал сыном «московской актрисы», которая в 1921 году увезла его из России. О Гари ходили легенды, которые он сам предлагал читателям в своих произведениях, играя фактами, словно факир.

Эта книга впервые открывает правду о жизни великого мистификатора: здесь он писатель, сценарист, дипломат, летчик, участник движения Сопротивления… и страстный любовник, о котором мечтали многие женщины.

Роман-биография удовлетворит вкусы любого читателя: разножанровость и закрученность интриги нередко не уступают романам самого писателя, а многие факты заставят по-новому взглянуть на хорошо известные произведения Гари-Ажара и перечитать их еще раз.

---

Когда Гари прибыл в Лондон, ему сообщили, что посол Франции по причинам, которые не разглашаются, но всем известны, категорически отказал в его назначении; также Гари был отстранен и от работы в Организации Брюссельского договора.

Как следует из письма посла директору кадровой службы Раймону Буске от 8 февраля 1955 года, эта резолюция пересмотру не подлежала. За два дня до того Шовель уже вызывал Ромена Гари к себе в кабинет на полчаса и без обиняков сообщил ему о своем решении.

Вместо Гари Шовель предлагал назначить Клода Шейсона; он заверял, что добиться его перевода с должности второго секретаря на должность первого будет нетрудно.

Гари был встревожен. 21 декабря он отправил Анри Опно телеграмму:

НАЗНАЧЕНИЕ ЛОНДОН ВОПРОСОМ УМОЛЯЮ ПОЗВОНИТЬ БУСКЕ

ПО ВОЗМОЖНОСТИ ОСТАВИТЬ НЬЮ ЙОРКЕ СХОЖУ УМА

ПРЕДУПРЕДИТЕ ЛЕСЛИ РОМЕН

До своего отъезда Ромен шумно радовался назначению в Великобританию, а теперь ему приходилось умолять, чтобы его оставили на прежнем посту. Он вновь написал Анри Опно: «Я в полном отчаянии! Это так несправедливо! Я не знаю, как мне быть. Позаботьтесь о Лесли». Несколько дней спустя — еще одно письмо:«Шовель решил, что посол из рассказа, вышедшего в Table ronde и Harpers, — это он, и наложил вето на мое назначение в Лондон. Пока я делаю вид, что мне ничего об этом неизвестно».

Ромен говорил Опно, что посол ошибается: рассказ был написан еще в 1948 году в Софии, и Гари даже читал его тогда главе дипломатической миссии Франции в Болгарии Жаку-Эмилю Пари{389}.

Ромен Гари должен был приступить к работе 21 декабря. Несмотря на все уговоры, Шовель не соглашался принять Гари даже временно. Так что с 20 декабря по 3 января писатель просто отдыхал в Рокбрюне. При необходимости с ним можно было связаться по телефону, но в Рокбрюне была всего одна телефонная будка.

21 и 24 декабря Анри Опно написал еще два письма в защиту Гари. Он уверял, что ему прекрасно известна вся подноготная этого дела, и высказывал свое огорчение тем фактом, что посол Франции без каких бы то ни было на то оснований настаивает на своей ошибке. Опно просил перевести своего протеже на другую должность и выражал надежду, что несправедливости, жертвой которой был Гари на протяжении трех лет своей дипломатической карьеры, будет положен конец.

45. Лондон

Пребывание в Лондоне обернулось трагедией: Гари впал в такую глубокую депрессию, что понадобилась госпитализация. Вот что он писал в отчаянии своему другу Рене Ажиду:

Я был в аду и до сих пор из него не вышел. Только приехал в Лондон — и началась полная депрессия. Друзья, к счастью, помогают это скрыть, и вот уже десять дней я в клинике без какого-либо положительного результата, с диагнозом «распад личности вследствие неразрешенных внутренних противоречий».

Мой врач в Лондоне: Р. Сент-Обин, 8 Wimpole Street.

Я дал ему твой адрес, чтобы тебя предупредили, если что-то случится, потому что ты мой единственный друг.

Я совершенно неспособен принимать решения. Я не понимаю, что со мной и почему.

Я уже ничего не понимаю.

Меня положили в клинику King Edouard the Hospital VII for officers, Beaumont House, London W1.

Это моя плата за годы нерешительности.

Никак не могу понять, почему я утратил контроль над собственной жизнью.

Тюльпан

Врач поручил медицинской сестре связаться с Лесли, которая тем временем «отдыхала» от мужа, и попросить ее как можно скорее приехать в Лондон. В ответ на объяснение медсестры, что для успеха лечения желательно присутствие жены рядом с мужем, Лесли Бланш дерзко спросила: «А он уже пытался выброситься из окна?» — «Нет, а почему вы спрашиваете?» — удивилась медсестра.

Лесли Бланш явилась в клинику без особого энтузиазма и вела себя с Роменом, полностью следуя указаниям врача, который рекомендовал ей быть с ним как можно тверже. Она в свою очередь предложила Ромену развестись, и он ей этого не простил. Кроме того, Гари навестил его американский друг продюсер Льюис Аллен, который как раз был проездом в Лондоне. Когда он пришел, Ромен плакал, но уже через несколько минут нашел в себе силы улыбнуться и пошутить над самим собой.

Выйдя из клиники, Гари переехал на Бромптон-роуд, в дорогой квартал Южный Кенсингтон; Лесли поселилась отдельно, но совсем недалеко — в очаровательном месте, в доме № 7 на площади Монпелье Террас. Гари писал Анри Опно грустные письма: «кормят ужасно», «погода, разумеется, отвратительная». В мечтах он уносился в Венецию, в кафе «Флориан» и говорил, что вставит в левое ухо золотую серьгу и станет «венецианцем с Бромптон-роуд». Он водил к себе проституток, «милых, бесхитростных, покорных и благодарных». Большое впечатление на Гари произвела весть о самоубийстве художника Николя Сталя.

В посольстве Гари стал персоной нон грата. Он работал на Итон-Плейс, в международном представительстве постоянной комиссии Организации Брюссельского договора, под начальством генерального секретаря из Бельгии, человека не слишком способного, который занимался вопросами культуры и общества. Задача заключалась в том, чтобы привлечь внимание масс к элитарной культуре. Гари совершил несколько поездок по Европе, прочел лекцию в Страсбурге, а 12 февраля Шовель направил начальнику кадровой службы «весьма витиеватое» письмо, в котором выразил пожелание, чтобы Ромен Гари проявлял свои таланты, сколь бы велики они ни были, на каком-нибудь другом посту. Впрочем, до августа ему было позволено остаться в Лондоне, а по истечении этого срока писателю ненавязчиво предложили взять оплачиваемый отпуск.

Гари продолжал переписываться с Сильвией. Он не оставил мысли о самоубийстве, которая преследовала его уже давно.

В июле он отправился в Рокбрюн, куда вскоре приехала Лесли. Ромен уже не знал, хочет ли он с ней разводиться, — он не мог без нее обойтись.

В Рокбрюне он начал новый роман, который намеревался назвать «Африканское образование». Но Мишелю Галлимару это название казалось неудачным, и тогда Гари предложил другое — «Корни неба». Эта книга принесет ему признание и определенное материальное благополучие.

Любовь Гари к слонам, обнаружившая себя в «Корнях неба», шла из детства, когда он еще жил в Вильно:

Мы познакомились в детской, почти полвека тому назад. Мы годами спали в одной постели, и я не засыпал, не чмокнув вас в хобот и не стиснув потом в объятиях. Так продолжалось до того дня, пока мама не унесла вас, заметив, довольно нелогично, что я уже слишком большой мальчик, чтобы играть со слоном.

«Корни неба» стал первым романом, призванным привлечь внимание общественного мнения к угрозе экологической катастрофы. Предварительно Гари прочитал и аннотировал серьезный отчет с третьей Международной конференции по защите африканской флоры и фауны, прошедшей в 1953 году в Букаву, в бывшем Бельгийском Конго. Именно оттуда он позаимствовал данные о количестве убитых слонов, сведения о технике охоты, дневники наблюдений, основные рекомендации, резолюции, направленные на охрану диких животных, в частности слонов, санитарные требования, правила охоты, нормы лесного законодательства{390}. Гари также приобрел несколько книг на английском и французском языках о жизни слонов и угрозе их исчезновения: Elephants, Котооп! The Cry of the Fish Eagle, Hunter, Mes éléphants du Tchad{391}. Под влиянием Hunter возник образ жестокого охотника. А вот прототипом главного героя Мореля явно стало реальное лицо — Рафаэль Матта, об удивительной истории которого писали газеты. Выпускник Института цветоводства в Версале, Матта был сторожем охотничьих угодий и работал в частной компании, а по воскресеньям проводил экскурсии в Венсеннском зоопарке. Он жил в Париже с женой Кристианой, продавщицей в магазинчике на авеню Фридланд, и двумя детьми. На Второй мировой войне его ранило осколком мины, и он почти оглох. Председатель Совета министров Анри Кёй, тронутый любовью Матты к животным, предложил ему работать в огромном заповеднике Буна в Береге Слоновой Кости, где тот и поселился со своей семьей в первобытных условиях. Теперь Матта возомнил, что на него возложена миссия по спасению африканских слонов, уничтожаемых браконьерами и белыми охотниками. Очень скоро администрация насторожилась его пламенными, даже отчаянными докладами. Видя в Матте неудобного чудака-идеалиста, чиновники избрали оружием циничный язык политики и здравого смысла и распустили слухи, что он участвует в любовных играх львов, голышом носится вместе с обезьянами-убийцами и давит руками нападающих на него двухметровых змей{392}. Матта направил французским властям Берега Слоновой Кости письмо, стиль которого как две капли воды похож на манеру изъясняться героя Гари: