Мириам Анисимов - Ромен Гари, хамелеон

• Название: Ромен Гари, хамелеон
• Автор: Мириам Анисимов
• Издательство: Деком
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-89533-169-9

Ромен Гари (Роман Касев, Фоско Синибальди, Шайтан Богат, Эмиль Ажар) — личность в литературе уникальная. Он единственный дважды получил Гонкуровскую премию и этим заставил говорить о себе весь мир. Русский читатель познакомился с его творчеством в 1988 году, прочитав роман Эмиля Ажара «Вся жизнь впереди». Тогда в предисловии писатель предстал сыном «московской актрисы», которая в 1921 году увезла его из России. О Гари ходили легенды, которые он сам предлагал читателям в своих произведениях, играя фактами, словно факир.

Эта книга впервые открывает правду о жизни великого мистификатора: здесь он писатель, сценарист, дипломат, летчик, участник движения Сопротивления… и страстный любовник, о котором мечтали многие женщины.

Роман-биография удовлетворит вкусы любого читателя: разножанровость и закрученность интриги нередко не уступают романам самого писателя, а многие факты заставят по-новому взглянуть на хорошо известные произведения Гари-Ажара и перечитать их еще раз.

---

Гари лишился не только формы, но и своего военного имени — теперь его употребляли только в министерстве. По бумагам он опять стал Роменом Касевым, о чем свидетельствует справка от 10 декабря 1945 года, выданная полковником Анри де Ранкуром:

«Я, полковник де Ранкур, атташе военно-воздушных сил Великобритании, подтверждаю, что капитан Касев, служивший в рядах военно-воздушных сил „Свободной Франции“ в Великобритании, имел разрешение выступать на службе под именем Ромен Гари и что командованию было известно его настоящее имя».

Часть IV Секретарь посольства и писатель

* На фото: Ромен Гари, 1950-е.

37. Париж

В ожидании назначения на пост в Министерство иностранных дел Ромен и Лесли решили вернуться во Францию. Они заперли свой уютный домик в Челси и отправились в Париж, где их ждала полная неустроенность. Навсегда покидая дом в Челси, Ромен поцеловал его стену и заплакал. В Париже Лесли с удивлением обнаружила, что в большинстве квартир не было даже горячей воды. Но поскольку Гари был видным деятелем «Свободной Франции», ему предоставили апартаменты в отеле «Бристоль» на улице Фобур-Сент-Оноре, где всё же можно было час принимать ванну, но в самое неурочное время, чаще всего посреди ночи; в первые месяцы после войны и это было неслыханной роскошью.

Денег не хватало, а такси было немного. Им часто приходилось ходить пешком по темным обледенелым улицам, и Гари, совершенно не умевшему ориентироваться, не раз случалось заблудиться. Они нередко посещали театры и кино. Лесли сводила Гари в еврейский квартал Маре, который на идиш назывался Плетцель. Когда они шли по улице Розье, большая часть жителей которой погибла в концлагерях, Ромен произнес: «Вам нравится еврейский квартал? Я вас не понимаю». Он охотнее сидел на террасе какого-нибудь заведения в Сен-Жермен-де-Пре. Симона де Бовуар, например, слушала его воспоминания в кафе «Ля-Рюмри»{346}.

Ромен увлекался живописью, посещал мастерские художников, но терпеть не мог ходить в музеи, а тем более на концерты. Единственное, в чем он позволял Лесли себя уговорить, это сходить в русскую церковь на рю Дарю и послушать выступление мужского хора. После службы они шли в русский ресторанчик напротив, где Гари одним махом съедал целую банку соленых огурцов.

Однажды супругов пригласили к себе Мадлен и Андре Мальро, которые жили в районе Булонь. Гари обожал и всячески превозносил Мальро. Смущенный неловким молчанием, Ромен впился в писателя глазами, и тот под этим взглядом сам чувствовал себя не своей тарелке и только ждал, пока ситуация разрядится.

На некоторое время, пока Ромен не получил назначения в Софию, Лесли вернулась в Лондон, чтобы привести в порядок дела и поухаживать за матерью.

38

В феврале 1946 года Гари приехал в Болгарию. Из кадровой службы ему тут же пришла анкета, которую следовало заполнить и отослать в министерство с приложением необходимых документов — от него требовали подробную информацию о расходах на дорогу до Софии. В те годы прямого транспортного сообщения до Софии не существовало. Поэтому Гари вылетел из Парижа на самолете, а затем пересел на теплоход, шедший через Алжир, Бенгази, Каир. В Каире ему пришлось три дня ждать самолета до Анкары. На открытке из Алжира, переданной Лесли через «Кальман-Леви», было изображено «стойбище кочевников в пустыне» и сделана надпись: Having a wonderful time!!! R. — «Я отлично провожу время!» В Анкаре Гари ждал поезда на Стамбул, за турецким поездом последовал болгарский, и вот наконец через Свиленград он добрался до Софии. Хотя Гари и оскорбила необходимость давать полный отчет о своих перемещениях, он был вынужден подчиниться требованиям кадровой службы. Его ответ был отправлен лишь через десять месяцев и отличался крайней дерзостью:

Направляю вам должным образом заполненную анкету.

Но беру на себя смелость заметить, что печать и отправка бланка этой анкеты потребовали от меня не окупаемых и совершенно не обоснованных затрат времени и денег. Подобная мера предосторожности не предотвратит мошенничества — одним словом, это дополнительное бремя французским налогоплательщикам.

Прошу прощения за вмешательство, но мне редко случалось сталкиваться со столь вопиющими случаями разбазаривания государственных средств.

С уважением, Ромен Гари{347}

Во главе Болгарии стоял премьер-министр коммунист Георгий Димитров{348}. Когда Пшер пришел к власти, Димитров находился в Германии и был обвинен в поджоге рейхстага 27 февраля 1933 года. Он предстал перед Верховным судом и был допрошен на очной ставке с Герингом, который «задавал вопросы так, словно сам был судьей». Димитрова, как и всех остальных, кроме ван дер Люббе{349}, оправдали. Димитров перенес тяжелые болезни, прошел не только нацистские концлагеря, но и сталинские «чистки». Царица и царь Борис III по-прежнему оставались в Болгарии, но в стране всем заправляла Советская армия. В «Юнион-клуб» посол Соединенных Штатов произносил пламенные речи перед теми, кого ожидала тюрьма или виселица.

Другом Гари в «стране народной демократии» стал Николай Петров, прямой и отважный человек, выходец из болгарской аристократии. После окончания Сорбонны Петров возглавлял софийское отделение «Альянс Франсез». Кроме того, он руководил либеральной аграрной партией и был главным редактором газеты «Народно земеделско знаме»{350}. в надежде увидеть лучшие времена для своей страны Николай слишком рассчитывал на поддержку посла США Мейнарда Барнса. Против Петрова сфабриковали дело, и он был приговорен к смертной казни через повешение, несмотря на протесты западных держав.

Лесли приехала в Болгарию только в апреле. Из Лондона она отправилась в Париж, остановилась у Рене и Сильвии Ажидов и ожидала разрешения ехать к мужу. Гари не взял с собой ничего, кроме одежды, потому что у него ничего и не было, а вся собственность Лесли погибла во время бомбежек. Министерство иностранных дел выдавало своим сотрудникам, командированным за границу, вино для официальных приемов. Лесли нанесла визит сотруднику МИДа, и в Болгарию дипломатической почтой были отправлены ящики с вином.

Посылая Ромену телеграммы, Лесли пыталась расспросить о жизни в Софии и о предоставленной им квартире. В ответ он писал милые письма, в которых не отвечал ни на один вопрос: он ничего не смыслил в быту, а квартира на улице Христо Ботева, которую им дали в посольстве, была мрачной и темной. Наконец Лесли получила командировочное удостоверение, и Ажиды проводили ее на набитый ночной поезд до Марселя, уходивший с Лионского вокзала в Париже. До самого конца поездки она ехала стоя. По прибытии ей не удалось поймать такси, и носильщик согласился проводить ее до пристани, где Лесли рассчитывала сесть на пароход. Какое-то время она бродила в порту, где все было загромождено военной техникой. Пароход стоял у пристани, но отправляться, похоже, собирался нескоро. По-прежнему в сопровождении носильщика, тащившего за ней чемоданы, Лесли пошла в кассу, где ей заявили, что не продадут билет, пока судно не будет готово. Вопрос в том, когда оно будет готово! Хаос первых дней без войны. Все гостиницы были закрыты, и Бланш в отчаянии разрыдалась. Пожалев женщину, носильщик предложил Лесли остановиться у одной его знакомой: не слишком комфортно, но по крайней мере будет где провести ночь. До знакомой они шли по каким-то портовым улочкам за Канбьер, и уже на пороге Лесли поняла, что пришла в публичный дом. Держательница заведения, полная женщина с волосами, накрученными на бигуди, была очень рада принять у себя супругу авиатора «Свободной Франции», потому что на войне у нее погиб сын. Она даже наказала своим «девочкам» не шуметь, чтобы не мешать «английской жене французского летчика». Потом в кассе, взглянув на адрес, по которому следует доставить билет, Лесли попросят проверить, правильно ли она его указала. Через шесть дней Лесли села на румынский пароход, кишевший вшами. Следуя по извилистому пути, судно наконец пристало в Стамбуле, и Лесли, с ее неумеренной любовью к Востоку, была сразу же очарована этим городом. Обеспокоенный долгим отсутствием жены, Гари уже долгое время наводил о ней справки у Пьера Кальмана.

На пароходе Лесли познакомилась со стамбульским торговцем ювелирными украшениями и провела с ним несколько бурных ночей. Она открыла для себя не только Турцию, но и страсть, о какой мечтала в молодости, когда пылкий турок без лишних разговоров швырнул ее на ковер. Мужчины из России и с Востока привлекали ее не только из-за истории с Путешественником, с которым она стала женщиной, но и из-за богатого печального опыта с существами, которых она называла homo Britannicus.