Людмила Бояджиева - Сладкий роман

• Название: Сладкий роман
• Автор: Людмила Бояджиева
• Жанр: Современные любовные романы

Во всех своих произведениях Людмила Бояджиева ставит перед собой задачу соединить традиционные для русской литературы нравственную ориентацию и качественную форму с требованиями коммерческого успеха — динамикой развития сюжета, усилением элементов детективного, авантюрного характера, психологической напряженностью действия, созданием живописной атмосферы. Книги Бояждиевой утоляет жажду сильных эмоций, ярких красок, захватывающих событий. Это приятный допинг для обыкновенного человека, не нашедшего в повседневной реальности «островов сокровищ», манивших с детства.

---

Соломон втайне мечтавший увидеть драку Зазы и Руффо, решил замять конфликт — ему стало жаль потраченного дня. Да и работа в Лаборатории экспериментального кино предстоит интересная и к тому же великолепно оплачиваемая.

— Я бы хотел задать один вопрос, господа, — Сол даже привстал, предотвращая движение сжатых кулаков Зазы. — Мне все же любопытно, а что станем продавать мы? Чем, собственно Лаборатория или, короче — «Фирма Л», собирается сорвать кассу? Мы только что совместными усилиями подвели черту: секс не в цене. Женщина, как заметил в своей статье Руффо, утратила нечто таинственное, интригующее, запретное. Ну, то, что было в малышке Дикси и что умел запечатлеть на пленке Старик, с моей между прочим помощью.

Соломон вздохнул — длинные философские монологи не были его страстью. Но ситуация вынуждала придерживаться определенного уровня.

— За этим мы и собрались, Сол. — Руффо встал, задернул полосатую полотняную штору, скрыв от глаз сад. — Подвожу итоги подготовительного этапа, одновременно отвечая на ваши вопросы. — Руффо одел очки с круглыми стеклами, которыми пользовался в официальных случаях.

— Мне удалось поднять общественное киномнение на защиту «вечных ценностей» — высоких нравственных идеалов, моральной чистоты, поэтических средств выразительности и прочих соплей. Одновременно я напомнил о нашем «объекте». Я сделал мадемуазель Девизо символом опасной прогрессирующей болезни киноискусства, возвел её на пьедестал мученичества, не забыв при этом разжечь низменные страстишки умелым напоминанием о её порно подвигах. Теперь, как я понимаю, настало время браться за работу Зазе.

— Руффо всегда подставляет меня, не отвечая на вопросы прямо. Изволь, Руффино я отвечу Соломону: мы собираемся продавать, вечные ценности, замешанные на крови. — Решительно ринулся в бой Заза. Руффо Хоган вскочил, сильно толкнув заскользивший на мраморных плитах стол. Звякнули бокалы, упало на пол и брызнуло во все стороны осколками фарфоровое блюдце с бисквитами, которое «хамелеон-стервятник» поставил исключительно для себя.

— У тебя сдают нервы, Руффино. Могу порекомендовать хорошего врача. Заза отодвинулся от стола, взяв в руки бокал «бренди». — Сол, ты станешь нашими глазами и нашей совестью. Твоя камера зафиксирует то, что должно, на наш взгляд, открыть для кино запасной выход — выход к подлинной человечности…

Руффо зааплодировал:

— Браво, маэстро! Речь для открытия презентации нашего будущего фильма! — Он явно вздохнул с облегчением и приласкал Зазу одобрительным взглядом:

— В конце недели я собираю всех членов нашей «Фирмы Л» для оглашения творческого манифеста. Пока же очень прошу всех нас, то есть присутствующих здесь лидеров задуматься над тем, кто исполнит в нашей ленте главную мужскую роль. Дело в том, что я не хочу подключать к выбору героя то есть объекта номер два всю группу. Тем более, что требования к герою несколько иные, но сходящиеся в одном… — Заза вопросительно посмотрел на Руффо, cловно спрашивая о том, как далеко он может зайти в своих откровениях. Уже было решено категорически, что Соломон Барсак — идеальный исполнитель, но до известного придела. Он должен играть в темную, повинуясь направляющей его руке и не подозревал об истинных планах шефов.

— Да, нам кажется, что партнера Дикси не надо искать в среде профессионалов. Хотя этот мужчина должен представлять собой несомненный интерес. Ну, допустим — политик, бизнесмен, ученый. Масштабная, исключительно цельная в нравственных отношениях личность. Внешность, шарм, сексапильность… — Руффо задумался и принял решение: — не обязательны.

— Это ещё как так? Выбирая себе партнеров, Руффино, ты более придирчив. Считаешь, что нормальные сексуальные мужики могут только трахаться как кролики, ничего не смысля в больших чувствах.

— И даже вонять козлом, — намек Руффо был слишком прозрачен. Заза засопел, раздувая ноздри, но сумел сдержать злость.

— Ладно, благовонный ты наш… Нам надо продержаться вместе от силы семь месяцев. Так вот, Соломон, это уже, в основном, твоя задача. Героя будем выбирать не мы, а твоя камера, ну и, конечно, мадемуазель Девизо. Главное — не перегнуть палку — ведь мы имеем дело с тонкой материей. Никто пока ещё не знает, что есть такое Большая любовь. Хотя всякий берется судить о ней.

— А если подумать насчет Алана Герта или этого Чака Куина, которого, по большому счету, сотворила Дикси… — начал Соломон, но был остановлен мученической гримасой Руффо.

— О, Соломон, умоляю тебя… Разве эти жеребчики способны на что-либо, кроме элементарного животного совокупления?

— А мне кажется, можно попробовать раскрутить этих ребят. Как ты думаешь, Сол? Ну хотя бы попробовать, ведь пока более удачной кандидатуры не видно… — задумался Заза.

— Ладно, ладно, не паникуй раньше времени, — великодушно успокоил его Руффо, боясь, что Соломон сумеет о чем-то догадаться из откровений Тино. А каковы мои задачи на ближайшее время? Ну, разумеется, кроме полного обновления своего жилища к твоему следующему визиту.

— Будет, Руффино. Заметь, я даже не попросил тебя показать ванную комнату — уж там-то ты, наверняка, припрятал самое сокровенное. В следующий раз, дорогой.

Они распрощались у шикарного автомобиля Зазы. Сол адресовал хозяину хмурое «Чао». Руффо нежно чмокнул Зазу в кудрявый висок. Заза сморщил нос, подняв дыбом жесткие волоски на его хребте:

— Вечер был прелестным. Почти семейная идиллия, — он хмыкнул. — А кстати, что ты думаешь насчет банкира с фамилией Скофилд? Может, стоит вернуть его нашей капризной звездочке? Серьезный малый и чрезвычайно положительный. Такой способен пустить себе пулю в висок…

— От растраты, но не от любви! И она это прекрасно знает, — зло буркнул Руффо, спешно захлопывая дверцу автомобиля и тем самым прекращая опасные шуточки Тино.

Лола сияла, словно получила к пятидесятилетию поздравление президента республики. Ее улыбающееся лицо могло бы испугать кого угодно, особенно в темноте. Но только не Дикси. Вскочив с дивана, служившего в последнее время местом её постоянного прибежища, она обняла мулатку и протянула ей приготовленный подарок.

— Это тебе. Я ни разу не надевала. Смотри — Кристиан Диор. — Шелковый платок вспорхнул на плечо Лолы. — Поздравляю!

Лола по хозяйски раздвинула шторы, впуская в комнату свет золотистого сентябрьского дня, и прильнула к зеркалу.

— Ой, уж как мне идет! Порадовала, девочка. А у меня тоже для тебя кое-что есть. Глянь-ка! — Она поднесла к носу Дикси визитную карточку.

— Ты знаешь Скофилда? — удивилась Дикси. Он был заместителем отца в Женеве.

— Вчера познакомилась! — Лола присела на краешек дивана, готовясь к захватывающему рассказу. — Прихожу, значит я, на кладбище… Я всегда в день рождения навещаю маму, да и к мадам Сесиль наведываюсь. — Купила шикарные хризантемы, такие желтые с атласными траурными лентами и для твоей бабушки прихватила белую гвоздику — она их страшно любила… Подхожу, значит, к Алленам — ну все очень солидно, чисто, мрамор сияет и покоятся все рядышком, хорошо! Вижу, а там уже господин стоит, солидный такой, выхоленный. И цветок в руке держит. А потом на могилку мадам Патриции возлагает. — Простите, говорю, мсье — я служанка Алленов вот уже чуть не два десятка лет, а вы кем мадам Патриции доводитесь? — Отвечает мне он деликатно так: — Эжен Скофилд — бывший помощник господина Девизо и друг их дома. Ужасная судьба постигла бедное семейство. — И вздыхает искренне, тяжело!

— А мадемуазель Дикси, говорю, процветает. Очень известная, всеми уважаемая актриса.

— Покороче, старушка, — прервала повествование Дикси, которую Эжен Скофилд совершенно не волновал. Она хорошо помнила молодого воспитанного, церемонно-галантного мужчину, посещавшего их женевский дом. Приятная внешность, солидная должность и холостяцкая свобода. Одно время Дикси решила, что Скофилд неравнодушен к Пат и сильно удивилась, заметив однажды взгляды, бросаемые Скофилдом в её сторону. Дикси нравилось мелькнуть перед чопорным господином коротенькой юбочкой и наблюдать, как начинает заикаться от волнения его спокойный бархатный голос. Она не вспоминала о Скофилде с тех пор, как покинула Женеву и не разделяла восторгов Лолы по поводу встречи с ним.

— Так вот — он вдовец! — выпалила мулатка главную новость. Вдовствует уже два года, навещал вчера могилу жены. Страдает, это сразу видно. Только очень захотел навестить тебя. И телефон и адрес записал. А я сказала, что госпожа часто в отъезде, а нынче — хворает… Телефон — то у нас никому не нужен. — Она с осуждением посмотрела на отключенный аппарат.

— Давно включен, — вздохнула Дикси. — Жду звонка от покупателя. Это последняя картина, по-моему, мечтает покинуть мрачное жилище нищей неудачницы.