Павел Батов - В походах и боях

• Название: В походах и боях
• Автор: Павел Батов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Дважды герой Советского Союза генерал армии Батов П. И. начал военную службу ещё в царской армии. Участвовал в гражданской войне, воевал в Испании. В Великую отечественную войну ему довелось командовать войсками в Крыму, а затем он возглавил 65-ю армию, с которой прошёл от Сталинграда до Щёцина. Автор знакомит читателя с замыслом и осуществлением ряда выдающихся операций, делится раздумьями о качествах командира, об искусстве воинского воспитания, о пламенном партийном слове, которое вдохновляет людей и ведёт на подвиг. Новое издание книги предпринято по многочисленным просьбам читателей.

---

Горбин на противоположном берегу оборудовал метрах в трехстах левее моста армейский наблюдательный пункт. Пора было перебираться туда. Швыдкой доложил, что через час мост будет готов к пропуску танков. Он подозвал одного из саперов и приказал: «Проведи командующего через реку». Мне этот солдат был знаком. Среди саперов вообще преобладали люди пожилого возраста, участники первой мировой и гражданской войн. Пичуги я был в бригаде старший, ему перевалило за пятьдесят, на фронт пошел добровольцем, следом за сыновьями. Солдатский опыт у него огромный. Четыре года в окопах, помнил Брусиловский прорыв и Сиваш гражданской войны. Но не этим больше всего гордился старый солдат. У него в красноармейской книжке бережно хранилась вырезка из районной газеты довоенного времени. В ней было напечатано об успехах в соцсоревновании заведующего МТФ Афанасия Пичугина. При случае сапер с удовольствием давал читать ее и товарищам, и командирам. «Теперь воевать можно, теперь колхозы, говаривал он, бывало, — а в ту войну!.. У меня с отцом — мы в Тамбовской губернии землю имели — богатый был надел. Выйдут мужики в поле весной, так повдоль еще саженями меряют, а поперек лаптями отмеряли… Семь лаптей в ширину — вот и все твое землевладение. Поди воюй…»

Группы солдат уже тянули через Дон пушки. Между ними пробегали офицеры: «Держи интервал!» Пичугин повел прямо по льду. Мы шли рядом, переговариваясь на ходу.

— Жена давно писала?

— Днями получил письмо. Старуха моя — подумать — начальством стала, заведующей мелочно-товарной фермой. На моем месте. Эвакуированный скот приняли. Работы хватает.

— Будешь отвечать, отпиши и от меня поклон.

— Спасибо, так и сделаю… Я себе положил: побьем тут немпа< пойду на берег, поклонюсь матушке-Волге и тогда напишу в колхоз полный отчет.

— Правильно придумал. Люди ждут…

— Как ждут, товарищ генерал! Васятка, на что малец, и он пишет: деда, гони скорее фрицев… Ладно, внук, подожди! Топор своего дорубится.

Сапер остановился, сделав предупреждающий жест рукой.

— Тут по разделке пойдем, тут стремнина, лед квелый. Держись метрах в двадцати от меня. — И он скользящим шагом двинулся вперед.

Прошел час. Танки еще не переправились. Вдруг на НП появились оба комбрига. Возбужденные, они доложили, что мост не годится.

— …На соплях держится. Не могу гробить технику!

— Грузоподъемность двадцать восемь тонн…

— Пошли! — Мы выбежали наружу и отпрянули, услышав, что на НП надвигается танк. «Немцы прорвались», — мелькнула мысль. Но Якубовский уже бросился вперед. С брони грузно соскользнул Швыдкой.

— Провел? Сам провел? — комбриг стиснул в своих объятиях инженера и, оттолкнув, побежал к мосту.

— Что произошло, подполковник? — Минуту назад я был готов его сурово наказать.

— Виноват, товарищ командующий. Не догадался снять немецкий указательный знак, а на нем стоит «двадцать восемь тонн». Мост на вид жидковат. Я говорю: «На саперный глаз сойдет», а они побежали жаловаться… Ну и медведь этот Якубовский, чуть кости не поломал.

Пока командиры танкистов были на НП, на том берегу произошло следующее: обескураженный инженер попросил заместителя командира 91-й бригады дать танк, чтобы испробовать мост. Тот отказался.

— Прошу, разреши, — настаивал инженер, — я сам на нем поеду.

Танкист с сомнением покачал головой.

— Будь уверен, все будет в порядке… — говорил Швыдкой. — Знаешь, в старину, когда строитель сдавал мост, он становился под ним, пока вверху проходил транспорт с предельной нагрузкой. Исторический факт! Здорово? Давай танк!

Он влез на броню, и KB медленно вполз на мост.

Бой за Вертячий разгорелся в полную силу. Мощное огневое воздействие противника. Штурмовые отряды 304-й, поддержанные танками, медленно продвигались в глубь селения с юго-западной окраины. Здесь немцы были слабее. Они, естественно, ожидали удара с севера и там укрепились основательно: имелось предполье с различными инженерными заграждениями, установлены надолбы, на каждые 100 метров — до трех ручных пулеметов, один станковый и два противотанковых орудия. Пленные, захваченные этой ночью, показывали: немецкое командование приказало превратить подступы к Вертячему в зону смерти. С солдат и офицеров взята подписка — если сдадут Вертячий или сами сдадутся в плен, то семьи их будут расстреляны.

Отдадим должное героизму 304-й дивизии. Она первая начала штурм этой крепости. Незадолго до рассвета 252-я дивизия тоже форсировала Дон и ударила по западной окраине, почти одновременно атаковала опорный пункт с севера 27-я гвардейская. Командиры обоих соединений доносили, что встретили сильное огневое сопротивление, успеха не имеют. Им было приказано оставить заслоны для блокирования и обходить главными силами Вертячий. Противник почувствовал, что его обходят. Донесения авиаразведки: замечено активное движение автомашин от Вертячего на восток. Меркулову полегчало!

Как только передовые части захватили в Вертячем немецкие блиндажи, в один из них был перенесен армейский наблюдательный пункт. Мы выбрали для себя небольшой блиндаж, где у немцев был узел связи. Рядом находился бывший КП немецкой дивизии — огромное помещение, сооруженное глубоко под землей, сверху — 12 накатов бревен. Видать, гитлеровцы собирались долго здесь отсиживаться… Звонок из штаба фронта: в 65-ю выехал А. М. Василевский. Вот мы и предоставим начальнику Генштаба бывший КП, пусть поглядит, какие подземные дворцы построили себе руками порабощенного населения фашистские генералы!

Вскоре представитель Ставки вызвал меня на доклад.

Передовые части армии были уже в 12–15 километрах восточное Вертячего. Немцы подбросили танки (имеются пленные из 14, 16 и 24-й танковых дивизий!) и прикрывают отход контратаками. По неполным данным, за день подбито и захвачено 40 танков, закопанных в землю. На южном крыле 4-я дивизия Лиленкова отбросила противника от песковатских переправ; с северо-востока к Вертячему подходит 24-я дивизия Прохорова, перехватывая отступающие перед фронтом армии Галанина вражеские части. Картина разгрома противника на внешнем обводе полная. Принимаю решение: продолжать наступать в общем направлении на Дмитриевку, вместе с армией Чистякова уничтожить скопившуюся здесь группировку вражеских войск (части 376, 384, 44, 96 и 76-й пехотных дивизий немцев) и овладеть ключевыми позициями среднего обвода.

Александр Михайлович Василевский расспросил о трудностях и нуждах армии (главная трудность и нужда — пополнение: десять дней тяжелых наступательных боев, пройдено 100 километров, и за это время наши дивизии ни разу не пополнялись!). В заключение он сказал, что Ставка довольна действиями армии.

— Мы ожидали, что вы будете в Вертячем по крайней мере на сутки позже. Сегодня я докладывал в Москву. Просят передать благодарность войскам… Лично мне доставляет удовольствие поздравить командарма с награждением орденом Суворова первой степени.

Возвращаюсь на свой НП. Навстречу — комдив 304-й, рядом с ним низкорослый коренастый сержант.

— Разрешите обратиться!

— Постой, Серафим Петрович, дай я тебя сначала поздравлю с хорошим боевым успехом. Верховный Главнокомандующий объявил благодарность солдатам и офицерам за овладение Вертячим. А среди них — тебе первое место.

— Нет, товарищ командующий, первое место вот ему! — Полковник отступил полшага назад, так что крепыш сержант оставался впереди. Комдив между тем продолжал: — Вы приказывали доложить, кто поднял на реке Красное знамя. Он поднял. На льду убило командира роты. Он принял командование на себя, и рота первая перешла Дон и первая ворвалась на улицы Вертячего. Награжден на поле боя Красной Звездой.

— Докладывай, герой, как сражался.

— Полковник все сказал… Вторая рота восемьсот двенадцатого полка готова выполнить любое задание. Докладывает исполняющий обязанности комроты старший сержант Карамзин.

— Неверно докладываешь. Комдив — поправь! Меркулов моментально сориентировался:

— Командование дивизии представляет товарища Карамзина к присвоению звания младшего лейтенанта.

Вот и пополнилась наша славная офицерская семья. Что же касается пополнения рядового состава, то жизнь дала неожиданный источник. В наступательных боях от Вертячего мы освободили до двух тысяч бойцов, захваченных фашистами летом 1942 года. Большую часть пришлось эвакуировать, настолько люди были измучены и истощены, нуждались в длительном лечении, но человек шестьсот отобрали.

Вокруг хутора немцы построили целый подземный город: блиндажи с перекрытиями, защищающими от 152-миллиметровых снарядов. Все это мы приспособили под госпитали и здесь же разместили освобожденных из плена. Подлечили, откормили, подбодрили морально. Прекрасно впоследствии дрались эти товарищи в рядах гвардейских частей. Никакого другого пополнения наша армия за все время Сталинградской битвы не получала.