Марк Курлански - 1968. Год, который встряхнул мир.

• Название: 1968. Год, который встряхнул мир.
• Автор: Марк Курлански
• Издательство: ООО "Издательство АСТ"
• Жанр: Публицистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-038246-0

Марк Курлански прославился неожиданным выбором героев для своих "Историй" — то он напишет "Всеобщую историю соли" (русский перевод 2007 года), то "Историю трески", то "Историю ненасильственного сопротивления". На этот раз героем его книги стал год. Он называет четыре фактора, создавшие 1968 год: движение за гражданские права, превращение молодого поколения в единую сознательную силу, война во Вьетнаме и телевизионные новости, уже объединявшие мир, но еще не укрощенные цензурой. Именно в том году одновременность событий, происходивших в разных концах мира с самыми разными участниками и по самым разным причинам, и знание людей об этой одновременности стали самостоятельным фактором истории. Курлански честно предупреждает о своей пристрастности: "Я родился в 1948 году и принадлежу к поколению, которое ненавидело войну во Вьетнаме и протестовало против нее". И своей целью объявляет напоминание о том времени, "когда люди высказывали свое мнение и не боялись кого-либо задеть этим". Кончается же книга благодарностью "всем, кто сказал "Нет!"" — и, главное, тем, кто продолжает и сейчас произносить это слово". Книга построена хронологически — от января к декабрю, но это не хроника, а связный рассказ о множестве сюжетных линий — Пражской весне, вьетнамской войне, студенческих бунтах в Париже и Чикаго и т. д. В 1968-м не только много чего случилось, но и много чего началось. И Курлански тщательно отмечает эти начала, в том числе и словарные: именно тогда начали говорить "черные" вместо "негры", "палестинцы" вместо "арабы, живущие в Израиле" и т. п. Правда, ценность русского издания снижают две вещи — отсутствие указателя, необходимого для подобной книги, и отсутствие редактуры, из-за чего Иордания превращается в "государство Иордан", шекспировская цитата, общеизвестная по-русски в варианте "зима тревоги нашей",— в "зиму нашей досады", автор детективов — в "автора мистерий" и т. п. 

---

1968 год должен был стать годом Джонсона. Зима уступала место весне, и все, кто мечтал о Белом доме (а их было немало), подсчитывали шансы на победу над ныне действующим президентом. Все эти предполагаемые состязания, очевидно, должен был бы выиграть Джонсон. Но даже люди, не участвовавшие в предвыборной гонке, так сказать, наталкивались на Джонсона. Мартин Лютер Кинг и его «Конференция руководства христианских общин Юга» обнародовали план: привлечь сотни тысяч бедняков, как белых, так и чернокожих, для проведения весной марша на Вашингтон. Бедность, обычно скрываемая, на этот раз будет явлена воочию и показана по телевизору. Преподобный Ральф Альбернати, второе лицо среди руководителей движения, сказал: «Мы отправляемся туда, чтобы говорить с Эл-Би-Джи. А если Эл-Би-Джи ничего не предпримет по поводу того, что мы ему говорим, мы собираемся сместить его. У нас будет другой президент, который будет прислушиваться к нам».

Однако к марту уже стало ясно, что 1968 год не обязательно будет годом Джонсона. В тот день президент одержал победу по результатам первого предварительного голосования. В этом нетрудном состязании в Нью-Гэмпшире его соперником остался только сенатор Юджин Маккарти — человек невероятный. Журнал «Лайф» месяцем раньше назвал его «загадкой». Тот факт, что президент победил «загадку» с преимуществом более чем двести тридцать голосов, вызвал шок. Новость облетела весь мир, как будто никому не известный сенатор только что был избран президентом или по крайней мере нанес поражение Джонсону. В то время как студенты Варшавы дрались на улицах с полицейскими, а чехи вышли из-под контроля СССР, как никогда ранее, советская газета «Правда» писала: результаты предварительных выборов показали, что война во Вьетнаме станет главным и решающим вопросом на президентских выборах 1968 года. В Испании, где был закрыт Мадридский университет, католическая газета «Я» («Ya») предсказывала, что в результате ноябрьских выборов «для Джонсона все перевернется с ног на голову». В Риме, где университет закрыли сами студенты, пресса левого толка объявила о победе антивоенного движения.

Нельсон Рокфеллер, глава администрации Нью-Йорка (он не присутствовал на баллотировке, организованной партией республиканцев в Нью-Гэмпшире), провел кампанию за включение себя в список в качестве нового кандидата. Результаты были неутешительны: он набрал только 10% голосов. После предварительного голосования он объявил о своем решении не участвовать в предвыборной гонке, предоставив республиканцам возможность сделать, казалось бы, невероятное: снова номинировать Никсона. Однако Никсону не суждено было долго злорадствовать: Роберт Кеннеди объявил о своем намерении участвовать в выборах. В душе Никсона зародились пугающие предчувствия: представлялось, его ждет повторение кампании, которая почти погубила его карьеру, — поединок с Кеннеди. Однако вначале Кеннеди должен был одолеть действующего президента. 31 марта произошло нечто подобное взрыву бомбы: выступая по телевидению, президент Джонсон объявил: «Я не стану добиваться того, чтобы моя партия выставила на выборах мою кандидатуру, а если это произойдет, не буду участвовать в выборах».

Итак, лидер предвыборной гонки — избранный президент— внезапно вышел из игры. Что будет дальше, не знал никто. «Вся Америка впала в транс, — писал Эбби Хоффман, — мы просто застыли. Как нам было теперь снять штаны? Америка уже была голой. Что мы могли разрушить? Америка трещала по швам».

Историки до сих пор спорят о мотивах Джонсона. Сторонники Маккарти и активисты антивоенного движения торжествовали победу: им удалось, как считали они, убедить президента, что ему не одержать победы. Последующие годы показали, что кабинет Джонсона, состоявший из «ястребов», высказал мнение о невозможности как продолжения войны с политической точки зрения, так и победы в ней силой оружия. Одновременно со своим отказом от участия в выборах Джонсон объявил о временном уменьшении числа бомбардировок и намерении предложить переговоры Северному Вьетнаму. Но в данном случае президент повел себя не как всем известный Эл-Би-Джи. Были серьезные основания считать, что он выиграет выборы. Могло случиться так, что из-за метели верные сторонники Джонсона остались дома и незначительный перевес, с которым он одержал победу, был лишь делом случая. Даже если бы события в Нью-Гэмпшире на самом деле предвещали нечто серьезное, надо учесть: Джонсон никогда раньше не избегал сложных ситуаций в политической борьбе. После предварительных выборов в Нью-Гэмпшире лондонская «Таймс» предсказывала, что результат «раззадорит» Джонсона и «разбудит в нем политика». Некоторые считали, что от участия в гонке его отговорила жена. «Нью-Йорк тайме» полагала, возможной причиной итогов предварительного голосования неважное положение дел на фронте.

С 8 по 14 марта мир пережил еще одно потрясение, вызванное участием США во вьетнамском конфликте. Война обходилась Соединенным Штатам примерно в тридцать миллиардов долларов ежегодно, и баланс выплат дефицита размером в три с половиной миллиарда был столь чудовищным, что такие меры, как ограничения зарубежных поездок, оказывались бесполезными. Финансируя войну, Соединенные Штаты использовали золотой запас, составлявший к тому моменту лишь половину от послевоенного (по окончании Второй мировой войны он равнялся двадцати четырем с половиной миллиардам долларов). Стоимость доллара была привязана к золоту, и биржевики, оценивая вышеназванные цифры, делали вывод о неспособности США удержать цену золота на уровне тридцати пяти долларов за унцию: согласно теоретическим расчетам, у США не хватит резервов, чтобы продавать его по тридцать пять долларов всем желающим, и это приведет к росту цен на золото. В этом случае владельцы золота получили бы баснословную прибыль. То же самое случилось с английской валютой в ноябре 1967 года, когда британцы провели девальвацию фунта. Бум, возникший в результате деятельности перекупщиков золота, породил панику, которую пресса назвала «самым сильным в истории всплеском «золотой лихорадки». Более двух тонн золота стоимостью двести двадцать миллионов долларов перешло из рук в руки на лондонском рынке золота, в результате чего был установлен мировой рекорд по продажам этого металла в течение одного дня. В Швейцарию попало столько золота, что в одном из банков из-за увеличения веса хранимых в нем ценностей пришлось укрепить подвал. Экономисты всего мира предрекали наступление катастрофы. «Мы присутствуем при первом акте депрессии мирового масштаба», — говорил британский экономист Джон Вейзли.

Пока мир негодовал, наблюдая, как расходы Америки на военные действия во Вьетнаме дестабилизируют мировую экономику, гримаса войны становилась все уродливее. 14 марта американское командование сообщило, что на прошедшей неделе было убито пятьсот девять и ранено две тысячи семьсот шестьдесят шесть военнослужащих США. В итоге общее число потерь с 1 января 1961 года достигло 139 801 человек (из них убитыми — 19 670). Это было значительно меньше, нежели за три года войны в Корее, где погибло тридцать три тысячи человек. Однако впервые общее число потерь во Вьетнаме, включая раненых, превысило потери, понесенные в Корее.

16 марта двадцать третья пехотная дивизия — так называемая Американская дивизия — вела бои на территории Центрального Вьетнама вдоль бурого берега Южно-Китайского моря. В деревне Сон-Май в тот день они перебили около пятисот мирных жителей. Больше всего убийств было совершено в небольшом поселении Май-Лай, однако жестокости творились повсюду. Пожилые люди, женщины, мальчики и девочки, младенцы планомерно расстреливались (часть войск отказалась в этом участвовать). Один солдат дважды промахнулся, посылая пули из пистолета 45-го калибра в лежащего перед ним на земле младенца, прежде чем попал в цель (в это время его товарищи хохотали над тем, какой он плохой стрелок). Они бросали гранаты в бомбоубежища под домами, где пытались укрыться жители. Тех, кто выбегал наружу, спасаясь от взрывов, расстреливали. Дома были сожжены. Том Глен, солдат одиннадцатой бригады, написал письмо в штаб дивизии, сообщил о преступлениях и ждал ответа.

Какими бы ни были основания для отказа Джонсона участвовать в предвыборной гонке, отказ этот породил странную ситуацию. Демократы выдвигали Юджина Маккарти из Миннесоты — этот сторонник мира отказывался сформулировать какую бы то ни было программу, выходящую за рамки этой проблемы, — и сенатора от штата Нью-Йорк Роберта Кеннеди, который, согласно февральскому выпуску журнала «Фор-чун», пользовался наибольшей неприязнью деловых кругов. Молодежь 1968 года, знаменитая тем, насколько она была чужда «традиционной» политике, вдруг начала восхищаться двумя кандидатами, боровшимися за то, чтобы участвовать в выборах от правящей партии. Оба этих человека, принадлежавшие к традиционному политическому истеблишменту, сумели снискать доверие и уважение молодежи, у которой слова «демократы» и «либералы» неизменно вызывали усмешку. Никто не верил, что им удастся надолго сохранить за собой «поле битвы». Очевидно было, что политический истеблишмент выдвинет своего собственного кандидата — все полагали, что им станет вице-президент Губерт Хамфри, — однако на тот момент происходящее казалось забавным. На агитационном плакате Маккарти был изображен сенатор, окруженный молодежью. Подпись гласила: «Наши дети вернутся домой».