Натали Ричардс - Шесть месяцев спустя (ЛП)

• Название: Шесть месяцев спустя (ЛП)
• Автор: Натали Ричардс
• Жанр: Современные любовные романы

У нее есть все, что угодно. Кроме ее памяти. Когда Хлоя заснула в зале для занятий, была середина мая. Когда проснулась, на земле лежал снег, а она не смогла вспомнить последние полгода своей жизни. Раньше она была посредственной студенткой. Сейчас она готовится произнести речь на выпускном и имеет возможность поступить в "Лигу Плюща". Раньше у нее не было даже шанса познакомиться с потрясающим спортсменом Блейком. Сейчас он ее парень. Раньше она и Мэгги были неразлучны. Сейчас ее лучшая подруга не хочет с ней разговаривать. Что с ней случилось? Воспоминания могут оказаться опаснее, чем она себе представляет.

---

— Забудь, — говорю я. — Мне не надо было приходить сюда.

Я делаю шаг к двери, и челюсть Адама дергается. Почему я думала, что могу ему доверять? Из-за того, что питаю к нему нечто вроде гормональной озабоченности?

Чувствую себя полной дурой.

— Прости, что побеспокоила тебя, — говорю я, подходя к двери. В тот момент, когда мои пальцы сжимают дверную ручку, Адам встаёт со стула и двигается ко мне.

В его комнате примерно столько же квадратных метров, сколько в почтовой марке, поэтому, когда он встает передо мной, у меня не остаётся других путей, кроме как в его ванную или через открытую дверь. Поэтому я стою и жду, заставляя себя смотреть ему в глаза, потому что мы находимся настолько близко.

— Ты не побеспокоила меня, — говорит он, и его пальцы ложатся на мои плечи. Я впитываю его прикосновение. — Всё будет хорошо, Хлоя. С тобой всё будет хорошо.

Я качаю головой, потому что он ошибается. Весь мой мир перевёрнут с ног на голову, но сейчас, когда его руки на моих плечах, а его запах витает вокруг меня, мне наплевать.

И в этом нет ничего нормального.

Глава 13

Доктор Киркпатрик сидит в бледно-зелёном кресле, на лице выработанное выражение безмятежности. Она потратила годы учёбы, тренируясь находить признаки обмана. Прикинув, я понимаю, что мои шансы пройти через это, не выдав себя, равны одному на миллиард, но выбора нет. Единственная зацепка во всём этом дерьме сидит напротив меня, и я не уйду из этого кабинета, пока она мне кое-что не расскажет.

На этот раз она ждёт десять минут, прежде чем начать говорить. Возможно, сегодня она хочет, чтобы я немного поволновалась.

— Так как проходят твои занятия?

Занятия? О, чёрт. Я мысленно возвращаюсь в нашу последнюю встречу, вспоминая её небольшое задание. Альбомы с вырезками.

— Думаю, это помогло.

Я лгу, прощупывая почву. Учитывая, как сузились её глаза, могу сказать, что эта почва похожа на болото.

— Не могла бы ты немного рассказать мне об этом?

— Ну, если честно, детали в старых альбомах чувствовались более настоящими. — Надеюсь, эта крупица правды поможет ей принять мои следующие выводы. — Но простое просматривание новых фотографий дало мне лучшую перспективу.

— Перспективу?

— Да. — Я качаю головой вперёд-назад, словно подыскиваю слово. — Как будто у меня лучше получается вспоминать прошлое.

— Хорошо. — Странно, но, кажется, это её успокаивает. — Какие чувства у тебя возникают, когда ты вспоминаешь моменты прошлого более чётко?

Я распрямляю плечи и пристально смотрю ей в глаза.

— Я чувствую, что скучаю по Джулиен.

Она вздрагивает.

И быстро прячет это, скрывает за спокойной улыбкой. Но на гладком фасаде есть маленькая трещинка, я вижу её. Едва заметная дрожь напряжения на её лице проходит через меня, как ледяное лезвие. Я сопротивляюсь, стараюсь выглядеть спокойно, удерживая руки на коленях.

— Вы же помните Джулиен? — спрашиваю я. — Из нашей учебной группы.

Она улыбается, но я вижу, что ей некомфортно. Может быть, даже грустно. Видимо, даже обученные врачи не могут избежать сжатой челюсти и натянутой улыбки, выдающих обычных людей.

— Кажется, я помню Джулиен, — мягко отвечает она. — Ты же знаешь, моё время с вашей группой было очень ограниченно. Порой всего несколько минут. К сожалению, у меня не было возможности хорошо узнать тебя, как индивидуальность.

Это что, извинения? Звучит как извинения. И, теребя ручку, она выглядит виновато.

О боже, Мэгги была права. Что-то произошло с Джулиен, и доктор Киркпатрик знает, что именно.

— Мне кажется, Джулиен не хотела переезжать в Калифорнию, — говорю я, не успевая остановить себя.

— Иногда семьи принимают решения, которые огорчают кого-то из членов семьи.

— Возможно. Или, возможно, никто из них не хотел уезжать.

На этот раз нельзя не заметить, как бледнеют её щеки. Она нервничает. Быть может, даже напугана.

— В этом нет никакого смысла. — Прикусываю губу, прежде чем осуждение, которое я чувствую, проступит на лице. — Миллеры всегда жили здесь. Мистер Миллер состоял в Торговой палате. И Джулиен нравилось здесь. Всем им нравилось. А теперь она просто уехала.

Доктор Киркпатрик распрямляет и снова скрещивает ноги, затем смотрит вниз на свои записи.

— Знаешь, Хлоя, я верю, что наши жизни должны быть рассмотрены и исследованы, пока мы не достигнем хотя бы частичного понимания.

— Ну, вы психолог. Было бы странно, если бы вы думали иначе, разве нет?

Она улыбается, в уголках глаз появляются морщинки.

— Возможно, это так. Но, веря в это, я также знаю, что в жизни некоторые вопросы не имеют ответов. Некоторые вещи надо просто принять.

— Вы имеете в виду, что для меня не важно знать, почему Джулиен уехала?

Я надеялась, что это собьёт её, но нет. Её улыбка смягчается, а выражение глаз говорит, что я разыграла её карту.

— Я думаю, самое важное в этом то, что ты скучаешь по ней, — отвечает доктор Киркпатрик. Её маска суперспокойствия ушла, маленький блокнот для записей легко лежит в ладони. — Настоящий урок, который нужно вынести из этого, заключается в том, как справиться с этой потерей.

Понимая, что проиграла, я пожимаю плечами и ссутуливаюсь на стуле. Время упущено, и это моя вина. Мне нужна минута, чтобы собраться с мыслями. Мне нужно знать, что я не просто так затеяла весь этот разговор. Вся её работа состоит в том, чтобы держать в руках вожжи.

— Возможно, я скучаю не только по Джулиен, — наконец говорю я.

— Есть что-то ещё, по чему ты скучаешь, Хлоя?

— Ни по чему-то конкретному. Я имею в виду, теперь у меня идеальная жизнь, будто маленькие кирпичики сложились в прочный фундамент.

— Но ты, кажется, не рада этому.

Смотря на неё, я позволяю частичке испытываемого мной осуждения отразиться на лице.

— Что ж, возможно, я не хотела идеальной жизни. Возможно, мне нравилась та жизнь, которая у меня была.

Теперь я пристально смотрю на неё, но её лицо остается спокойным. Тем не менее, я вижу, как побелели костяшки её пальцев на коленях. Это даже большее доказательство.

Она что-то знает. Если бы не знала, то не была бы сейчас на взводе, с застывшим как камень лицом.

Её взгляд переключается на часы, и челюсть разжимается.

— К сожалению, на сегодня мы закончили. На следующей неделе я хотела бы побольше поговорить о твоих чувствах. Ты сможешь к этому подготовиться?

— Конечно, — обещаю я, улыбаясь хищным оскалом.

Именно так, как я хотела. Я не тот тип немого семнадцатилетнего подростка, которого может запугать женщина с несколькими висящими на стене дипломами. Я имею полное право знать, что со мной происходит, даже если она не хочет рассказывать мне об этом.

Я позволяю двери закрыться за собой, оставляя доктора Киркпатрик в одиночестве. Приёмная пуста, что понятно, потому что я была записана на последний приём на сегодня. Надевая пальто, я смотрю на пустой стол приёмной.

Смотрю довольно долго.

Нет. У меня много талантов, но я не сыщик.

Тем не менее, независимо от того, сколько раз я повторяю себе это, я всё ещё стою, нахмурив брови, и смотрю на датчик движения над главной дверью. Когда подхожу, дверь открывается и звенит, отмечая мой выход. Но я не выхожу. Я заклиниваю дверь сумкой и иду обратно к кабинету доктора Киркпатрик.

Тут нечем гордиться.

Щёки заливает краска стыда, когда я приближаюсь к её двери.

За ней абсолютно тихо. Ладно, не абсолютно, но я слышу только шуршание бумаги и мягкий перезвон ключей. И это не похоже на зловещий саундтрек.

В любую минуту она может выйти с обновленной губной помадой и портфелем в руке, и то, что я стою здесь, будет выглядеть жутковато.

Но я всё ещё взбудоражена тем, как хорошо слышно сквозь эту дверь. Обычно здесь звучит какая-нибудь расслабляющая музыка, но секретарь, видимо, выключила её перед уходом.

Уфф, мне нужно идти. Это слишком опасно.

— Это я.

От звука голоса доктора Киркпатрик я вскидываю голову. Это не «голос психолога», он звучит устало и… опасливо.

— Я знаю, ты не хочешь говорить, Дэниел, но моя карьера под угрозой, — говорит она.

Великолепно. Я преследую своего собственного терапевта, чтобы услышать, как она ругается с мужем? Очевидно, мне в самом деле требуется лечение. Возможно, я до конца жизни не разберусь с этим дерьмом и не выберусь из этого офиса.

— Хорошо, если всё прекрасно, то почему Хлоя Спиннакер спрашивает меня про Джулиен?

Всё внутри меня мгновенно заледеневает. Я не моргаю и не дышу. От желания услышать то, что отвечают на другом конце трубки, ноги превращаются в желе.

Теперь она говорит тише, или, возможно, она отвернулась в другую сторону. Телефонная трубка с грохотом возвращается на подставку, а я, несясь как выпущенная из стойла лошадь, пробираюсь боком через комнату ожидания, стараясь не врезаться в стенд с журналами, стоящий за стульями. Моё сердце стучит так громко, что я практически слышу, как этот звук выходит наружу. Добравшись до своей сумки, забираю её из прохода и выхожу.