Rein Oberst - Чужой для всех. Книга 1.

• Название: Чужой для всех. Книга 1.
• Автор: Rein Oberst
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2016

Попаданцы бывают разные. Этот особенный. Он загадка для Абвера. Он загадка для Смерш. Кто он такой «чужой», чуть не сорвавший операцию Красной Армии «Багратион». Позже, завербованный Смерш, при помощи оперативной группы разведчиков, наголову разбивший американский контингент в Арденнах? ОБРАЩАЮ ВНИМАНИЕ! НА САЙТАХ «ЛИБРУСЕК»,"ФЛИБУСТО", «ПОПАДАНЕЦ» И НЕКОТОРЫХ ДРУГИХ, НАГЛО РАЗМЕЩЕНЫ ПИРАТСКИЕ КОПИИ РОМАНА «ЧУЖОЙ ДЛЯ ВСЕХ». СВЕРСТАНА ОБЛОЖКА С НАЦИСТКИМ ФЛАГОМ. ПОДЧЕРКНУТО, ЧТО КНИГИ АНТИСОВЕТСКИЕ.ПОЯВИЛОСЬ ФОТО ЛЖЕ РЕЙН ОБЕРСТА. РАЗРЕШЕНИЯ НА ПОДОБНЫЕ ДЕЙСТВИЯ И ФАЛЬСИФИКАТ Я НИКОМУ НЕ ДАВАЛ! УЧАСТИЯ В ЭТОМ НЕ ПРИНИМАЛ! КНИГА НЕ ИМЕЕТ АНТИСОВЕТСКУЮ НАПРАВЛЕННОСТЬ И НЕ ПРОПАГАНДИРУЕТ НАЦИЗМ. ЭТО ЛОЖЬ! КТО ПРОЧЕЛ ЕЕ ВСЮ,ТОТ СОГЛАСИТСЯ С ЭТИМ ВЫВОДОМ. ВСЕ ИЗМЕНЕНИЯ И ДОПОЛНЕНИЯ ТОЛЬКО В ЖУРНАЛЕ САМИЗДАТ! С УВАЖЕНИЕМ, РЕЙН ОБЕРСТ.

---

Люк вновь открылся и Эберт в гневе прокричал на немецком языке: — Господин гауптманн, уходим. Русские танки. Мне не удержаться. Франц даже не повел головой на голос командира взвода, только отмахнулся рукой.

-Ай! — закричал Эберт и отдал команду: — Орудие на двенадцать, бронебойным. Огонь!

-Последний раз предупреждаю,— тем временем говорил Франц. — Поставь на землю мою дочь Златовласку и отойди на пять шагов. Ну! Я жду русская свинья. Ольбрихт взвел курок пистолета.

Миша стоял, словно исполин. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Он только сильнее прижал к груди ребенка, но не отступил от своего. Он не боялся в эту минуту смерти. Он боялся за племянницу, в которую случайно могла попасть пуля. Нужно было срочно что-то предпринимать.

-Считаю до трех,— набатом прозвучало в его ушах.

-Зачем тебе это девочка Франц? — вспомнив имя немца, спросил он его, чтобы потянуть время.

-Это моя дочь и я ее увезу с собой, — с акцентом выпал Ольбрихт и на родном языке стал считать:— Aenz!

-Не стреляй, ты можешь попасть в девочку.

-Zwei! -рука Франца задрожала, но палец медленно сдавливал курок.

И в этот момент раздался взрыв. От мощного хлопка посыпались стекла в хате бабы Хадоры. Огромный яблоневый сук, с первозданной зеленью и белоснежными цветами, словно клинком перерубленный, ломая изгородь, рухнул на дорогу.

Еще падали комья земли и оседала прогорклая пыль, как к Францу, отброшенному от Михаила, метнулись две тени. Не замечая наседавших русских бойцов, среди плотного автоматного огня, они стремительно подхватили его и полуживого, окровавленного, без сознания успели передать на танк.

За разрывом последовала мощная пулеметная очередь. Огненные осы с воем устремились к Пантере и безжалостно находили цели среди русских и немцев.

Механик водитель Брайнер, не успев заскочить в отделение через передний люк, был разрезан надвое. Его огромное тело медленно сползло к гусеницам танка. Брайнер так и не понял, за четыре года войны, ее истинных целей, как и его брат, лежащий в степях под Сталинградом.

-Криволапов, к машине!— закричал в ярости Эберт, как новый снаряд с силой долбанул Пантеру и, оглушая экипаж, рикошетом улетел в сторону луга.

Танк, как настоящий боец, выдержал удар в корпус, изверг последний бронебойный снаряд, отрывая башню обнаглевшей Т-34-ке и со стоном раненого зверя, развернувшись, на сорок пять градусов, устремился вперед вдоль заболоченной речушки, оставляя за собой плотную дымовую завесу... Миша открыл глаза.... Он лежал на траве весь обсыпанной землей, прикрывая рукой Златовласку. Девочка к его удивлению дрожала, но и не плакала. Недалеко от них зияла черная воронка, рядом у дороги лежал, будто срезанный пилой, огромный сук от садовой яблони, а чуть поодаль, где недавно стояла Пантера и дальше, он увидел застывших в земле немецких и русских солдат. Стояла страшная картина только что отгремевшего боя, картина смерти.

— Ну, вот и все,— тихо и устало высказал Михаил, после того как ему и Златовласке помогли подняться набежавшие бойцы штурмового взвода.

Девочка отряхнула платьице и, не говоря пока ни слово о маме, внимательно, совсем не по-детски посмотрела на присевшего к ней Михаила. Она не плакала, только шмыгала носиком. Затем опустив большие небесного цвета глаза, робко проронила:

— Это был мой папа?

-Папа? — переспросил удивленно Миша и, отвернув свой взгляд от глаз Златовласки, промолвил:— Да нет, не папа. Папа всегда находится с мамой. А это так...злой ветер в поле. Затем он подумал и холодно добавил: — Одним, словом, фашист.

После чего Михаил стер своей тяжелой рукой с лица девочки, набежавшие слезинки, поправил светлые волосы на головке и, заметив на нежном подбородочке небольшую ямочку, неожиданно замер. Через мгновение он с грустью выдохнул:— Эх ты, дитя войны...,— и шлепнув легонько племянницу по попке, обронил:— Беги к бабушке Хадоре Златовласка. Помоги ей по дому. Ей плохо. А я ненадолго задержусь, посмотрю, что с мамой....

Почти безжизненную Веру через час доставили в ближайший медсанбат. Златовласку органы НКВД не тронули, временно оставили на воспитание в семье Дедушкиных.

Эпилог

22-23 мая 1944 года состоялся Совет Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии. На нем утверждался окончательный план проведения операции 'Багратион'.

Командующий 1-м Белорусским фронтом генерал армии К.К. Рокоссовский заслушивался в первый день.

Он доложил план наступления, который предусматривал нанесение по немецким войскам одновременно двух ударов. Один — силами 3-й и 48-й армий из района Рогачева на Бобруйск, Осиповичи, другой — силами 65-й и 28-й армий из района нижнее течение Березины, Озаричи в общем направлении на Слуцк.

Этот доклад о двух главных ударах стал камнем преткновения между Рокоссовским и Сталиным в окончательном утверждении действий русских войск 1-го Белорусского фронта.

Сталин требовал нанесения сильного удара в одном месте. Рокоссовский пытался доказать преимущества двойного удара. Он объяснял, что противник будет лишен возможности перебрасывать свои силы с одного направления на другое, что удастся избежать больших потерь.

Генералу было приказано выйти в соседнюю комнату и хорошо подумать. Однако Рокоссовский настаивал на своем и был отправлен подумать вновь.

В комнату к Рокоссовскому вошли Маленков и Молотов.

Маленков заговорил резко: — Вы забывайте, с кем говорите, генерал. Вы возражаете товарищу Сталину. Вы знаете, какие могут быть для вас последствия?

Молотов кратко посоветовал:— Согласитесь товарищ Рокоссовский с мнением Верховного Главнокомандующего. Это наиболее лучший вариант из создавшейся ситуации.

Но эти доводы не были убедительны для командующего фронтом.

После возвращения Рокоссовского Сталин довольно сурово посмотрел в глаза генерала армии и вновь спросил:

-Вы подумали товарищ Рокоссовский над планом наступления?

-Да, товарищ Сталин, — твердо ответил генерал.

-Тогда ответьте мне, что лучше два слабых удара или один сильный?

Все присутствующие члены Ставки затаили дыхание. Некоторые генералы опустили глаза, в ожидании ответа Рокоссовского. Трижды герой Советского Союза Маршал Г.К. Жуков, сидящий недалеко от Сталина, властно в упор посмотрел на командующего фронтом.

Что думал в эту минуту Рокоссовский, никто не знает. Может быть, о том, что план его и его штаба глубоко обдуман и взвешен, что других вариантов быть не должно. Или вспомнил пытки в подвалах Лубянки, которые он выдержал и которые могли повториться, о чем недвусмысленно намекал Маленков.

Никто не скажет, когда ему понадобилось больше мужества. Тогда, когда выдержав все пытки, он не признал ни одного из диких обвинений в свой адрес, не назвал "сообщников". Или в самые страшные дни под Москвой, встав во весь свой богатырский рост, в генеральской форме при всех орденах, он вместе с несколькими командирами своего штаба остановил бегущих в панике от вражеских танков солдат. Те заняли пустовавшие окопы, опомнились, открыли огонь и задержали наступление врага — с этого и начиналась заново 16-я армия. Или сейчас, когда надо было решиться и сказать самому: только два удара, товарищ Сталин.

Генерал сжал зубы, у него заиграли желваки, и он несколько секунд подумав, четко ответил:

-Лучше два сильных удара товарищ Сталин и оба будут главными.

Установилась зловещая тишина.

Сталин поднялся из-за стола. В свойственной ему манере раскурил трубку и не спеша, ссутулившись, прошелся, по кабинету, что-то обдумывая. В какой-то момент его глаза заискрились. И он с усмешкой посмотрел на Рокоссовского и спросил:

-А как вы думаете, товарищ Рокоссовский, Гитлер поверил своему 'Арийцу'?

Рокоссовский явно не ожидал такого вопроса. У него сдвинулись брови. Лицо посуровело. 'Значит, доложил все же Абакумов. А ведь я просил его не выносить сор из избы.

-Не поверил товарищ Верховный Главнокомандующий, — взяв себя в руки, спокойно ответил генерал.

-Почему вы так уверены? — Сталин сделал небольшую затяжку трубки.

-Все разведданные говорят об этом. Ни одна новая дивизия не появилась в расположении немцев в зоне ответственности фронта. Ни один танк дополнительно не был переброшен с группы 'Северная Украина'.

-Х-м-м, — хмыкнул довольно Сталин. — Хорошо товарищ Рокоссовский. Затем он обвел взглядом членов Ставки и в доброжелательной форме сделал заключение.

— Настойчивость командующего фронтом доказывает, что организация наступления тщательно продумана. А это надежная гарантия успеха...

***

Операция 'Багратион', была проведена Красной Армией с 22 июня по 29 августа 1944 года.

По масштабности освобожденных территорий, по количеству задействованных войск, по стратегическому замыслу и новациям, скрытности ее подготовки она явилась одной из самых крупных и уникальных операций второй мировой войны.