Владимир Грибовский - Последний парад адмирала. Судьба вице-адмирала З.П. Рожественского

• Название: Последний парад адмирала. Судьба вице-адмирала З.П. Рожественского
• Автор: Владимир Грибовский
• Издательство: Вече
• Жанр: Публицистика
• Год: 2013
• ISBN: 978–5-4444–0402–7

«Луч беспристрастной истории озарит многотрудный путь, самоотверженно пройденный честным флотоводцем, которому не дано было совершить только одного—чуда». Так написал в январе 1909 г. П. П. Семенов–Тян–Шанский в небольшой статье, посвященной памяти вице–адмирала Зиновия Петровича Рожественского. Эти слова были сказаны вскоре после внезапной кончины адмирала. История жестоко обошлась с З. П. Рожественским и памятью о нем. И это при том, что Зиновий Петрович стал одним из очень немногих всемирно известных российских адмиралов. Начало печальной известности было положено весной 1904 г., когда Рожественский волею императора Николая II был поставлен во главе 2–й эскадры флота Тихого океана. Многотрудный путь командующего, освещаемый всеми газетами цивилизованного мира, окончился через год — в мае 1905 г., когда ведомую им эскадру, фактически целый флот, постиг цусимский разгром, означавший гибель молодого российского Тихоокеанского флота.

В книге собраны ранее не публиковавшиеся архивные материалы об одной из самых противоречивых фигур истории Российского флота — вице–адмирале З. П. Рожественском.

---

«Князь Суворов» давно уже плавал с креном 7–10° на левый борт, и положение его не изменилось. Броненосец отражал атаку из 75–мм. орудия кормового каземата, которым управлял юнкер Евгений Максимов, заменивший тяжело раненного в начале боя мичмана В. Ю. Фомина. Другие русские корабли также энергично обстреляли японские истребители. Один из них — «Асагири» получил пробоину, а 3–й отряд истребителей капитана 2–го ранга Иосидзи так и не решился выйти в атаку. «Суворов» пока был спасен, а броненосцы противников в очередной раз разошлись во мгле.

«Бородино» временно склонился к югу, им уже управлял старший офицер капитан 2–го ранга Д. С. Макаров, так как командир был тяжело ранен. На южном курсе русские броненосцы сразились с броненосными крейсерами Камимуры и отогнали вражеские бронепалубные крейсера, теснившие сбившиеся в кучу наши крейсера и транспорты. Капитан 2–го ранга Д. С. Макаров, который, очевидно, решил точно выполнить приказ и вести эскадру во Владивосток, около 17 час. вновь повернул на север. При этом эскадра в последний раз прошла мимо «Князя Суворова», оставляя его позади. Рядом с «Суворовым» осталась также подбитая и лишившаяся хода плавучая мастерская «Камчатка». Командиры «Бедового» (капитан 2–го ранга Н. В. Баранов) и «Быстрого» (лейтенант О.О. Рихтер) не могли не заметить флагманский корабль, но не сделали даже попытки подойти к нему. Зато это сделал капитан 2–го ранга Н. Н. Коломейцов, направивший свой миноносец «Буйный» прямо к «Суворову», несмотря на то, что последний снова был под огнем.

На вид броненосец представлял собой дымящуюся плавающую груду развалин с возвышающимся над ней обломком грот–мачты. Исправными оставались всего два 75–мм. орудия — по одному в средней батарее и в кормовом каземате.

В. И. Семенов предполагал, что машинная команда могла угореть от дыма пожаров, затягиваемого под броневую палубу вентиляторами, и на корабле из 900 человек экипажа осталось несколько десятков в жилой палубе и на правом наветренном срезе. Внутри броненосца «в дымной тьме царило мертвое молчание»[161]. Но это было не совсем так: находившийся в центральном посту флагманский штурман получил приказание флаг–капитана застопорить машины и выходить наверх только в начале 6–го часа вечера[Семенов В. И. Расплата. С. 515.].

Машинисты и кочегары «Суворова» во главе с инженер- механиком капитаном Б. В. Вернандером были на своих постах. Флаг–капитан управлял броненосцем из правой средней 152–мм. башни. Там же находился и тяжело раненный З. П. Рожественский, который «иногда поднимал голову, задавал вопросы о ходе боя, а потом опять сидел молча и понурившись».

Приказание застопорить машины было вызвано приближением к броненосцу эскадренного миноносца «Буйный». Получив об этом доклад, адмирал приказал: «Собрать штаб!»

При резких переменах скорости во время спасения команды «Осляби» на «Буйном» (он спас 204 человека) вышел из строя испаритель. Питая котлы остатками пресной воды, миноносец очистил винты от намотавшегося троса и пошел догонять эскадру. По пути его командир капитан 2–го ранга Н. Н. Коломейцов увидел беспомощный флагманский корабль и решил к нему подойти. Выполнение этого маневра находилось на грани возможного: волнением 3–4 балла миноносец могло разбить о бронированный корпус «Суворова». С подветренного — наиболее удобного для швартовки борта — ветер раздувал пламя пожаров. С этой же стороны появились японские корабли, которые обстреливали «Суворов» и практически безоружную «Камчатку». Когда Коломейцов объявил свое решение экипажу и спасенным с «Осляби», все бывшие на верхней палубе перекрестились[162]. Командир выбрал для швартовки наветренный правый борт броненосца, на котором опасные башмаки сетевого заграждения из‑за крена на левый борт находились высоко от поверхности воды. Маневр удался блестяще, кранцы предохранили тонкий борт «Буйного» от ударов о броню, он отделался свернутой о выстрел «Суворова» тумбой 75–мм. орудия.

Раненого адмирала с трудом вынесли из башни и буквально перебросили со среза броненосца на палубу «Буйного». Вместе с командующим на миноносец перебрались шесть офицеров штаба — капитан 1–го ранга К. К. Клапье де Колонг, полковник В. И. Филипповский, капитан 2–го ранга В. И. Семенов, лейтенант Е. А. Леонтьев, флаг–офицеры лейтенант Н. Л. Крыжановский и мичман В. Н. Демчинский, а также юнкер Е. А. Максимов, боцман Наумов и 14 матросов.

Семь офицеров штаба, в том числе флагманский корабельный инженер Е. С. Политовский, к этому времени погибли или были тяжело ранены. Коломейцов не мог долго ждать их поисков и медлить с отходом — каждая минута промедления грозила гибелью его кораблю, на котором находились почти 300 человек.

На правом срезе «Суворова» еще оставались люди, в том числе командовавший броненосцем лейтенант Н. И. Богданов, лейтенант П. А. Вырубов и прапорщик В. И. Курсель. По воспоминаниям В. И. Семенова, Н. Н. Коломейцов предложил офицерам «Суворова» с уцелевшей командой перейти на миноносец, после чего корабль мог быть потоплен торпедой. Однако все прекрасно понимали, что эвакуация раненых и вывод наверх машинной команды потребует много времени. Да и «Буйный» был перегружен людьми, стоявшими на палубе из‑за нехватки места во внутренних помещениях. Возможность спастись с частью экипажа очевидно противоречила понятиям офицеров о воинской чести; лейтенанты Богданов и Вырубов и прапорщик Курсель остались на своем корабле. Провожаемый их прощальным приветом, «Буйный» около 17 час. 30 мин. отвалил от борта «Суворова» и, развернувшись, пошел догонять эскадру. По пути от него шарахнулись в сторону броненосцы адмирала Того, которому показалось, что миноносец идет в атаку159.

Н. Н. Коломейцову, конечно, было не до атаки, но этот эпизод показывает, что командованием русской эскадры были упущены возможности применения миноносцев для затруднения маневров противника и прикрытия перестроений своих кораблей.

Вскоре «Князь Суворов» принял свой последний бой. Собственно, это уже нельзя было считать боем; японские крейсера больше часа безнаказанно расстреливали броненосец и «Камчатку», сокращая дистанцию с 24 до 6 каб. Первым в 17 час. 39 мин. открыл огонь 6–й боевой отряд М. Того, вскоре к его четырем крейсерам присоединились еще восемь из состава 3–го, 4–го и 5–го боевых отрядов вместе с броненосцем «Тин–Эн» и авизо «Яеяма». Некоторое время по «Суворову» стреляли и броненосные крейсера Камимуры, догонявшего главные силы русской эскадры.

Контр–адмирал Уриу с шестью крейсерами в 18 час. 32 мин. последовал за своим старшим флагманом, а эскадра вице–адмирала Катаока осталась «сражаться» с поврежденным исполином почти в полном составе. «Князь Суворов» стойко выдержал многочисленные попадания снарядов, показав поразительную живучесть. Боевые флаги давно полетели за борт вместе с мачтами, но, по признанию японцев, броненосец до конца сохранял ход и отстреливался из единственной 75–мм. пушки кормового каземата. История морских войн знает немного примеров подобной стойкости, тем более выдающейся, что весь личный состав броненосца, за исключением Н. И. Богданова, участвовал в бою первый и последний раз в жизни.

Около 19 час. Катаока послал в атаку четыре миноносца 11–го отряда капитан–лейтенанта Фудзимото, которые обошли «Суворов» с носа и почти в упор выпустили по одной 356–мм. мине Уайтхода. Получив три торпедных попадания в левый борт, героический корабль перевернулся и в 19 час 12 мин. исчез под водой. С ним погибли все 925 человек экипажа. «На месте броненосца остались только клочья дыма, которые стлались по поверхности моря»[163].

В одном кабельтове от «Суворова» почти одновременно с ним затонула объятая пламенем «Камчатка». Перед самой гибелью плавмастерской один из механиков предложил старшему офицеру для спасения беззащитных людей поднять белый флаг. Умирающий лейтенант В. В. Никанов несколько раз в забытьи повторил: «Все, что хотите, только не флаг». Японские корабли стреляли до тех пор, пока «Суворов» и «Камчатка» не скрылись под водой, после чего пропали во мгле. На двух чудом уцелевших шлюпках плавмастерской с нее спаслось 56 человек, главным образом вольнонаемных мастеровых.

На «Буйном» командующего эскадрой поместили в каюте командира, где ему впервые была оказана медицинская помощь. Занимался этим фельдшер Петр Кудинов. В. И. Семенов писал, что адмирал был ранен в голову, в спину (между лопатками) и в обе ноги. «Все раны тяжелые и серьезные. Мелких поранений и контузий — не считали».

Вошедшего в каюту К. К. Клапье де Колонга Зиновий Петрович спросил; «Что делать будете?» Флаг–капитан доложил: «Вести вас на «Николай I»». Это был скорее вопрос. Но на него адмирал не ответил[164] и Клапье де Колонг направился на мостик. Н. Н. Коломейцов, человек храбрый и независимый, уверенно управлял своим кораблем, приближавшимся к своим крейсерам и миноносцам. Лежавшему на мостике В. И. Семенову, раненному в ногу, командир «дружески посоветовал… убраться куда‑нибудь, хоть… к черту или на перевязку».