Ульяна Динова - Я беду от тебя отведу

• Название: Я беду от тебя отведу
• Автор: Ульяна Динова
• Жанр: Киберпанк

1-я книга в трилогии «Светлые, Тёмные и другая Майя»

В далёкой российской глубинке вместе с бабушкой проживает странная красивая девушка Майя. С детства с ней происходят разные необъяснимые вещи, пугающие её. Взрослея, она начинает замечать у себя проявление аномальных сверхъестественных способностей — видеть и исцелять болезни людей и животных, а также управлять обстоятельствами жизни других людей. Только ей решать, как распоряжаться своим даром — использовать его во благо или же сделать орудием мести. Разные слухи не заставляют себя долго ждать, вплоть до обвинения во всех бедах, постигших жителей её города. Не найдя понимания в родном городке, она принимает решение покинуть его в надежде на то, что, затерявшись в большом мегаполисе, перестанет быть такой заметной. Узнав о сильном даре Майи, ведьмы «Тёмного ордена» пытаются завербовать её в свои ряды. Немного наивной, верящей в справедливость девушке коварная судьба уготовила испытать немало зла и несправедливостей, и не всегда ей удаётся совладать с желанием пустить в ход свое тайное «оружие», которым она поклялась не пользоваться против людей, заручившись покровительством Светлых Магов. Сможет ли сильная любовь смягчить мстительный характер Майи?

---

Я подъехала к Центру Магии на своей «Молнии» и, игнорируя всякую осторожность, поставила её прямо во дворе перед входом.

— Здесь есть библиотека? — спросила я Шику, ни на что не надеясь.

— Пятьсот двадцать девятая комната в левом крыле пятого этажа, — ответила она, не отрываясь от вышивки. Скажите-ка лучше: чего здесь нет в этом волшебном здании!

В библиотеке сидела библиотекарь — приятная худощавая женщина лет 40–45 с огромной копной кудрявых рыжих волос, перехваченных обручем. Странно, что я раньше её никогда не видела, а может быть, просто не замечала.

— Ух ты! Сколько же здесь книг! — поразилась я, не в силах охватить взглядом пространство, которое занимали бесчисленные книжные шкафы, уходящие ввысь и теряющиеся где-то там… (и где всё только это помещается!), пытаясь прикинуть его границы, сопоставив с размерами здания, — что оказалось занятием безнадёжным, и, как всегда, вызвавшим в мозгу ощущение полного абсурда.

— Этой библиотеке более трёхсот лет, — сдержанно объяснила библиотекарша.

— Мне надо всё о приворотах, — сразу перешла я к делу.

— Вам, девчонкам, только бы поворожить, — сказала она, посмотрев на меня с некоторым осуждением. — Но учти: всё, что написано в подобных книгах, представлено исключительно для познавательного ознакомления — и полученные знания ни в коем случае нельзя использовать на практике.

— Я не собираюсь никого привораживать, — заверила её я. — Просто мне надо кое-что выяснить.

Она принесла большую книгу в прошнурованном переплёте: старинную, пожелтевшую от времени, написанную вручную пером, но тем не менее удивительным образом сохранившуюся в очень хорошем состоянии.

— В соседней комнате есть столы и стулья — можешь посидеть там, — предложила мне библиотекарша.

Весь вечер я провела за чтением книги. И вот, что я узнала:

«Приворот, совершённый на женщину. Чаще всего для успешного совершения оного может служить самое простое навязывание образа во сне; данное возможно также выполнить через гипнотическое внушение, — таким образом имеет место подселение инкубуса, осуществляющего возбуждение любовной страсти и эмоциональной зависимости, поддерживающего постоянное возникновение и укоренение ассоциаций чувства радости и счастья с объектом, к которому производится привязка. Наиболее распространённые признаки и предвестники: частое появление одного и того же образа во сне, приятные ощущения эйфории, связанные с возможностью видеть объект; при попытке разлучить приворожённую с объектом — возникновение у последней сильного страха, а также неконтролируемая злость, вплоть до приступов истерии, сменяющихся полной апатией, нередко появление физических болей и прочих необъяснимых недомоганий. Исход приворота: избавление от безвременного приворота самостоятельно или при помощи магического вмешательства возможно только при очень сильной воле жертвы, или, если в силу её большого эгоизма и эгоцентризма чрезмерно ощутимо нарушаются комфортные для неё условия; в крайнем случае это всегда происходит естественным образом через смерть навязанного объекта. Временный приворот, как правило, теряет свою силу через двенадцать или девять месяцев, но иногда бывает более длительным — до семи — девяти лет, но не более…»

Подмена образов, параллельная реальность…

Если это действительно так, то очень жаль, что нет во мне такой силы, чтобы разрушить злые чары, а в магию я не верю… На мгновение я попыталась усилием воли избавиться от образа Вадима, но тут же снова увидела его глаза — такие добрые и манящие, как тогда, когда мы только познакомились — и сразу всплыли приятные воспоминания-ощущения: мы резвимся как дети, бегая друг за другом по парку и играя в снежки. Нам так было хорошо… Нет, я не могу, не могу… Слеза скатилась и упала на страницы, потом ещё одна.

Прерывисто вздохнув, я захлопнула книгу и сидела над ней, прикрыв уставшие глаза.

— Закрывать дверь? — спросила женщина-библиотекарь, одетая в плащ, собираясь уходить.

— Нет. Я уже всё…

На следующий день, гуляя по городу, я увидела, кого совсем не ожидала. Аньку Даниленко… Мою подругу из Велижа. Всегда весёлая и живая, сейчас она выглядела как потухшая свеча.

— Аня? — не поверила я своим глазам.

— Майя, ты? — меня она тоже узнала не сразу.

— Какими судьбами?

— А я вот… — я сначала не заметила, что она стоит с большой сумкой на колёсиках, а в руке — всякая ерунда, которую обычно продают в электричках.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Работаю…

— Ты…

— Жить негде…

— Можешь пожить пока у меня… — неожиданно предложила я.

— Я не одна, у меня ребёнок… Ванька, — ему уже год и восемь месяцев.

— То есть… Как ребёнок? Ванька? Ха-ха-ха! Когда ж ты успела?

— Вот как ты уехала, так и успела. Помнишь ту дискотеку, на которой морды двоим парням набили? Я тогда уже была на четвёртом месяце, потом мы с тобой долго не виделись и я скрывала своё положение. А когда живот уже стало видно, мать погнала меня из дома… На жизнь как-то надо зарабатывать, и вот — я здесь… Кручусь, как могу. Но просвета что-то не видать…

— А где сейчас находится твой ребёнок?

— У девушки одной, молдаванки, — она на рынке солёными огурцами торгует ну и квашеным, соленьем всяким… Мы вместе угол снимаем. У неё тоже своих двое, так мы по очереди — то я за её, то она за моим — присматриваем.

— Дай-ка подумать… — соображала я. — Значит так. Сейчас же едем за твоими пожитками, забираем ребёнка, и ты перебираешься ко мне.

— Куда это — к тебе? — изумилась она.

— Я здесь недалеко, на Обручева, снимаю «двушку» со всеми удобствами; думаю, вам там с малышом гораздо больше понравится, чем в общаге. Пойдём? Вон моя машина.

— Твоя машина? Слушай, я чего-то не понимаю… Как тебе так быстро удалось встать на ноги? — она разглядывала мою «Молнию», будто это был «феррари».

— Сама не знаю. В этом мире так много непонятного…

В тот же день она переехала ко мне вместе со своим сыном. Я отдала им одну из комнат.

Если можешь сделать доброе дело, сделай его, а нет — пройди мимо, будто ничего не заметил. Но пройти мимо Аниной нужды я не смогла…

* * *

Сегодня я с частью группы была на вскрытии в морге, и по неосторожности едва не выдала себя с потрохами. Вадим, как всегда, прогуливал: я его не видела уже почти неделю, а на звонки он не отвечал.

Пришёл Валентин Петрович Олежко. Сейчас он чем-то походил на мясника — наверное, клеёнчатым оранжевым фартуком, надетым поверх халата. Он запустил нас в прозекторскую, где на столе, накрытое простынёй, уже лежало тело умершего, которое нам предстояло изучать. В этот момент произошёл небольшой инцидент. Одному из студентов внезапно стало плохо.

— Я не могу. Можно я… — смертельно бледнея, пробормотал он, отступая к двери.

— Так, Антонов, стоять! — крикнул «Кощей».

Но было поздно. Раздался глухой стук. Виталий Антонов упал в глубокий обморок. Валентин Петрович что-то раздражённо буркнул себе под нос: мне показалось, он грязно выругался.

— Отнесите это тело в коридор на диван, и продолжим, — равнодушно сказал он ребятам. Те, подхватили за руки и за ноги своего впечатлительного товарища и вынесли его вон.

— Итак, сейчас мы должны выяснить причину безвременной кончины этого замечательного человека, — радостно объявил Олежко, подходя к столу и довольно потирая руки.

— Гипертермия… — вырвалось у меня, и я тут же прикусила язык. «Кощей» посмотрел на меня как на государственного преступника.

— Что ты сказала?

Одним рывком он сорвал с покойника простыню.

Ребята, стоящие вокруг стола, отпрянули назад с возгласами ужаса, увидев сильно обезображенное тело, почти целиком покрытое багровыми ожогами.

— Это же совсем не тот труп! — гневно закричал Валентин Петрович. — Зачем вы подсунули нам этого варёного?

— Извините, ошибочка вышла. Сейчас заменим, — виновато сказал появившийся в дверях санитар.

Когда я вышла из больницы и направлялась к автобусной остановке, меня окликнула Настя Лапина, девочка из моей группы — малообщительная тихоня и отличница.

— Слушай, — сказала она, поравнявшись со мной. — Как ты догадалась, что труп, то есть… умерший был обожжён?

— Просто интуиция… Хотя, скорее, совпадение, — ответила я, но Настю такое объяснение не удовлетворило.

— Ну да, конечно, — произнесла она, недоверчиво сузив глаза. — Так же, как и банка с соляной кислотой, которая сама летала по воздуху.

— Ты фантазёрка. Выдумаешь тоже… — усмехнулась я и, желая избавиться от её компании, ускорила шаг.

Ещё на первом курсе я стала свидетельницей, как худенькая девушка-лаборантка, спускаясь по лестнице и держа в руках тяжёлый ящик с химическими реактивами, неожиданно покачнулась и потеряла равновесие: одна из банок с концентрированной соляной кислотой сорвалась с подноса и, перелетев через перила, стала падать вниз. Я успела «подхватить» её взглядом и вернула на место, к удивлению и огромному облегчению бедной лаборантки. Если бы я этого не сделала, то она упала бы прямо на головы стоящих внизу студентов. Тогда я решила, что никто не заметил этого странного эпизода, но, как теперь выяснилось: скрытная, похожая на лисичку Настя оказалась гораздо наблюдательнее остальных.