Рабиндранат Тагор - Стихотворения. Рассказы. Гора

• Название: Стихотворения. Рассказы. Гора
• Автор: Рабиндранат Тагор
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1973

Кабигуру — поэт-учитель — так назвали соотечественники Рабиндраната Тагора, как нельзя лучше определив самую суть его творчества. Слитые воедино художественное видение и философское осмысление позволили ему возрождать и нести в современный мир те "глубочайшие проникновения человеческого духа", которые Индия дала человечеству на протяжении веков. Это и сделало творчество Тагора ведущим проявлением художественного развития Индии и ее крупнейшим вкладом в мировую литературу XX века.

Примечания А. брагимова, М. Кафитиной, В. Новиковой, А. Гнатюка-Данильчука, А. Чичерова.

Вступительная статья Э. Комарова.

Рисунки Рабиндраната Тагора.

---

Но двери комнаты, где отец совершал богослужение, оказались закрытыми. Гора постучал. Никто не откликнулся. Изнутри доносился запах благовоний — это Кришнодоял с одним из своих саньяси усваивал какой-то сложный прием системы йога, требующий большого напряжения сил; в таких случаях он всегда запирал двери, чтобы ему не мешали. Сегодня всю ночь никому и ни под каким предлогом не разрешалось входить к нему.

Глава семьдесят четвертая

«Нет, не завтра, а сегодня началось мое покаяние, — воскликнул в душе Гора. — Ни за что не разгорится завтра в моей душе такое пламя, как пылает сейчас.

Господь затем и пробудил во мне это страстное желание, что на пороге новой жизни я должен принести великую жертву. Иначе отчего бы так странно все сложилось? Логически моя дружба с ними — вещь совершенно невероятная, сближение людей, противоположных по убеждениям, при обычных обстоятельствах случается в этом мире нечасто. Кроме того, кто бы мог подумать, что столь непреодолимое влечение может вспыхнуть в сердце такого невозмутимого человека, как я? И что это чувство вспыхнет с такой силой именно сегодня. До сих пор я слишком легко расставался с тем, что отдавал родине. Да и не приходилось мне отдавать ничего такого, с чем трудно было бы расстаться. Раньше я не понимал, почему это люди скупятся, когда им нужно отказаться от чего-то ради своей страны. Но великому делу легкая жертва не нужна. Нужно страдание! И родиться для новой жизни я смогу лишь после того, как мое сердце будет пронзено насквозь. Завтра утром члены моей общины станут свидетелями обряда моего покаяния, а сейчас, накануне, всевышний пришел и постучался в двери моего сердца. Разве смогу я принять очищение, если я не покаюсь в глубине души моей? Лишь вручив богу то, с чем мне труднее всего расстаться, я буду поистине нищ и достоин прощения — и лишь тогда я действительно стану брахманом!»

Как только Гора вернулся, Хоримохини сказала ему:

— Ну, пожалуйста, пойдем со мной! Последний раз! Ведь если ты придешь и скажешь одно только слово — все сразу будет хорошо.

— Зачем мне идти? — возразил Гора. — Какое имею я к ней отношение? Абсолютно никакого!

— Но она же верит в тебя, как в бога, почитает, как своего гуру, — ответила Хоримохини.

От этих слов сердце Горы затрепетало, но он снова возразил:

— Не вижу, зачем мне идти. Едва ли я когда-нибудь еще встречусь с ней.

— Что верно, то верно. — Хоримохини даже улыбнулась от удовольствия. — Нехорошо слишком часто встречаться с такой взрослой девушкой. Однако я все-таки не отстану от тебя, пока не добьюсь своего. Ты можешь отказать мне в любой другой раз, когда я позову тебя, но только не сегодня.

Но Гора только качал головой: нет, нет и нет, больше никогда! Все кончено! Жертва принесена! И он не может позволить себе ничем запятнать ее. Он не пойдет к Шучорите.

Когда Хоримохини поняла, что переубедить его невозможно, она попросила:

— Если уж ты никак не можешь пойти, то, будь добр, напиши ей.

Гора опять покачал головой: нет, это невозможно. Он не может писать ей.

— Ну хорошо, — сказала Хоримохини. — Напиши тогда хоть две строчки, для меня. Ты знаешь все шастры. Я пришла к тебе за наставлением.

— За каким наставлением?

— Разве не первый долг девушки из индуистского дома выйти в свой срок замуж и приняться за выполнение домашних обязанностей?

Гора ответил не сразу.

— Послушайте, — наконец сказал он, — не впутывайте меня в эти дела. Я не пандит, чтобы давать наставления.

— Скажи мне прямо, чего ты, собственно, хочешь? — довольно резко выкрикнула Хоримохини. — Сначала сам заварил кашу, а как расхлебывать, так ты в кусты! Что это значит? Видно, не хочется тебе, чтобы сомнения Радхарани кончились.

В другое время Гора вспылил бы от этих слов, он просто не снес бы такого обвинения, при всей его справедливости. Но сегодня началось его покаяние, и он не имел права сердиться. Кроме того, в глубине души он понимал, что Хоримохини говорит правду. Он был достаточно жесток, чтобы порвать узы, связывавшие его с Шучоритой, но одну тоненькую, незримую нить он все-таки хотел оставить. Он даже теперь еще не мог навсегда отказаться от Шучориты.

Но нет, он не допустит и тени скаредности со своей стороны! Нельзя, отдавая богу одной рукой, припрятывать что-то другой.

Он достал листок бумаги и четким, размашистым почерком написал:

«Святая цель жизни женщины — семья. Алтарь ее бога — домашний очаг. Брак — не удовлетворение прихотей, а содействие процветанию. Мир может быть исполнен радости, и он может быть исполнен печали — добродетельная, чистая женщина примет его таким, каков он есть! Посвятив себя семье, она выполнит свой главный долг, поставленный перед ней богом!»

— Неплохо было бы, если бы ты написал что-нибудь похвальное и о нашем Койлаше.

— Нет, я не знаю его, — возразил Гора, — и не могу ничего писать о нем.

Хоримохини бережно сложила бумажку, завязала ее в уголок сари и отправилась домой.

Шучорита вместе с Анондомойи все еще жила в доме Лолиты, и Хоримохини сочла неудобным разговаривать там, опасаясь, что Лолита с Анондомойи начнут отговаривать Шучориту и опять собьют ее с толку. Поэтому она послала Шучорите записку с просьбой прийти домой на следующий день к обеду, чтобы обсудить одно очень важное дело. Она обещала, что отпустит ее обратно к Лолите в тот же день.

На следующее утро Шучорита явилась, настроенная очень решительно. Она не сомневалась, что тетка обязательно заведет разговор о замужестве, и приготовилась сопротивляться. Она решила раз и навсегда покончить с этой историей, твердо сказав «нет».

Когда обед был съеден, Хоримохини сообщила ей:

— А я вчера вечером ходила к твоему гуру.

Шучорита испугалась: неужели тетка опять вела о ней разговоры и осыпала Гору упреками.

— Не бойся, Радхарани, — успокоила ее Хоримохини, — я ходила к нему вовсе не для того, чтобы ссориться. Сидела я одна, сидела и надумала, дай, думаю, зайду к нему, по крайней мере, хоть хорошие речи послушаю. Поговорили мы о том, о сем. Потом речь о тебе зашла, и сразу я заметила, что тут наши с ним мнения сходятся. Он тоже считает, что нехорошо, когда девушки долго замуж не выходят. Он даже говорит, что в шастрах прямо сказано, что это грех. Такое, может быть, и допускается в европейских семьях, но не в индуистских. Поговорила я с ним откровенно и о Койлаше. Оказывается, Гора и на это дело смотрит разумно.

Шучорита была готова умереть со стыда, а Хоримохини продолжала свое:

— Ты ведь почитаешь его своим гуру, значит, должна слушаться его советов.

Шучорита молчала, Хоримохини же не унималась:

— Я ему сказала: пожалуйста, приди, убеди ее сам! Меня-то, она не слушает. Но он говорит: нет, мне больше не следует встречаться с ней, наша индуистская община не позволяет этого. Тогда я спрашиваю, что же теперь делать? А он тогда взял и написал что-то собственной рукой и велел тебе передать. Вот, посмотри. — И она, неторопливо развязав уголок сари, вынула листок бумаги, развернула его, разгладила и положила перед Шучоритой.

Читая, Шучорита чуть не задохнулась; потом долго сидела, не шевелясь, неподвижно, как деревянная кукла.

В содержании записки не было ничего нового для нее, ничего противоречащего здравому смыслу; Шучорита и сама была согласна с высказанным в ней мнением. Но почему, почему эта записка была прислана специально ей через Хоримохини? В этом она видела какой-то мучительный смысл, мучительный во многих отношениях. Почему Гора прислал ей этот наказ именно сегодня? Конечно, настанет время, когда и Шучорите придется выйти замуж. Но почему Гора так с этим спешит? Разве его долг по отношению к ней выполнен до конца? Может быть, она помешала его планам? Встала на пути к тому, что он считал целью своей жизни? Разве Горе больше нечего дать ей, и неужели он больше ничего не ждет от нее? Нет, она, по крайней мере, не хочет так думать, она, во всяком случае, все еще чего-то ждет. Шучорита изо всех сил старалась побороть мучительную боль в сердце, но боль не проходила.

Хоримохини дала Шучорите достаточно времени на раздумье. Она даже, как обычно, поспала немного, а когда проснулась и пришла к племяннице, то застала ее все в той же позе.

— Скажи мне, о чем ты все думаешь, Радха? О чем здесь раздумывать? Или Гоурмохон-бабу написал что-нибудь не так?

— Нет, он все написал правильно, — кротко ответила Шучорита.

— Так зачем же тогда откладывать? — воскликнула Хоримохини, приободрившись.

— Я не собираюсь ничего откладывать, — сказала Шучорита. — Сейчас я схожу ненадолго к отцу.

— Послушай, Радха, — заволновалась Хоримохини, — твой отец никогда не захочет, чтобы ты вышла замуж за индуиста. Но твой гуру, он…

— Тетя, — воскликнула в раздражении Шучорита. — Почему ты без конца говоришь об одном и том же? Я иду к отцу не для того, чтобы разговаривать с ним о своей свадьбе. Я иду к нему просто так.