Филип Фармер - Миры Филипа Фармера.Том 08. Магический лабиринт

• Название: Миры Филипа Фармера.Том 08. Магический лабиринт
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-163-4

В восьмой том собрания вошел четвертый роман из эпического цикла «Мир Реки», в котором герои предыдущих книг, претерпев множество приключений, оказываются наконец в Туманной Башне.

---

— А играть кто будет? — спросил Лондон. — Окружающие скоро заинтересуются, о чем это мы толкуем.

— Я готов открыть-, — сказал Микс.

С минуту они занимались только игрой. Потом Фрайгейт продолжил:

— Если мое предположение верно, будем рассуждать дальше. Так вот: я был старшим ребенком в семье. Старшим из тех, кто выжил. Передо мной был еще Джеймс — он умер в год, а я родился через шесть месяцев после этого. Допустим, его воскрешают. Он вырастает и становится агентом этиков.

В День Воскрешения его засылают сюда, чтобы следить за Бёртоном. Почему? Потому что этикам известно, что Бёртон очнулся в той камере, полной плавающих тел, еще до Дня Воскрешения, в который должен был ожить. Они догадываются, что это произошло не случайно, что кто-то оживил Бёртона намеренно. Об этом нам и гадать незачем. Именно так сказали Бёртону на Совете двенадцати. Память об этом собирались стереть из его мозга, но Икс воспрепятствовал этому.

В общем, у этиков возникли подозрения. И они приставили к Дику мнимого — вернее, настоящего — Фрайгейта. Мой брат должен был следить за Бёртоном и сообщать обо всем подозрительном. Но попал впросак, как и все в долине.

— Беру две, — сказал Бёртон. — Очень занимательно, Питер. Гипотеза на первый взгляд безумная, однако может быть верной.

Но если твой брат агент — кто же тогда Монат, этот таукитянин, арктурианин или откуда он еще взялся? Уж он-то наверняка агент, несколько странно, конечно, но все же…

— Может, он этик? — спросила Алиса.

— Я это и хотел сказать, — сердито сказал Бёртон, не любивший, когда его прерывали. — Не думаю, чтобы Монат был этиком, иначе он присутствовал бы на Совете… Или нет, клянусь Аллахом! Будь он там, я узнал бы его, и он бы не смог следовать за мной. Я вообще не пойму, зачем он ко мне привязался. Во всяком случае, присутствие Моната означает, что в этом деле замешаны разные виды… расы… семейства… инопланетяне, одним словом.

— Беру одну, — сказал Фрайгейт. — Я как раз собирался сказать…

— Извини, — перебил Лондон. — Но откуда твой брат столько знает о Бёртоне?

— Думаю, воскрешенные дети получают образование получше, чем на Земле. И возможно — предположим это, — Джеймс знает, что я его брат. Разве способны мы постичь объем знаний, которыми обладают этики? Вспомните фото Бёртона, которое тот нашел в кармане агента Аньо. На ней Дик снят в двадцать восемь лет, когда служил субалтерном в Восточно-Индийской армии. Не доказывает ли это, что этики присутствовали на Земле в 1848 году? Кто знает, как долго они ходили по Земле, собирая информацию? И с какой целью?

— Но почему Джеймс назвался твоим именем? — спросил Нур.

— Потому что я — страстный поклонник Бёртона. Я даже написал о нем роман. Может, так проявилось у Джеймса чувство юмора. У меня оно тоже имеется. Вся наша семья известна… несколько странным чувством юмора. И Джеймсу показалось забавным сделаться собственным братом, тем Питером, которого он никогда не видел. Может, он хотел прожить таким образом жизнь, в которой ему было отказано на Земле. Может, он думал, что сойдет за меня, встретившись с каким-нибудь знакомым Фрайгейтов. А может, верны все причины, которые я перечислил Уверен, что он разделался с мошенником-издателем Шарко, чтобы отомстить за меня — это доказывает, что ему многое известно о моей земной жизни.

— Но как отнестись к рассказу агента Спрюса? — спросила Алиса. — Он говорил, что явился из семьдесят второго века, и что-то толковал о хроноскопе, с помощью которого можно видеть прошлое.

— Спрюс мог и солгать, — сказал Бёртон.

— Я лично не верю ни в хроноскоп, ни в какие бы то ни было путешествия во времени, — заявил Фрайгейт. — Впрочем, это я зря. Мы все путешествуем во времени. Но только вперед — иного пути нет.

— Никто из вас не сказал, — заметил Нур, — что детей кто-то должен был воскресить. Возможно, это были люди из семьдесят второго века, а возможно, и нет. Скорее это сделали сопланетяне Моната. Вспомните: Спрюса допрашивал в основном Монат. Может быть, это он научил Спрюса, что говорить.

— Но зачем? — спросила Алиса.

На этот вопрос нельзя было ответить, если не принять рассказ Икса за истину. Пока что его рекруты склонялись к тому, что он такой же лжец, как и его собратья.

Нур закончил партию замечанием, что агенты, севшие на пароход в самом начале, не скрывали, что жили после 1983 года. Агенты же, попавшие на борт позже, знают, что это подозрительно, и не прибегают к этой легенде. Так, здоровенный галл Мегалосос (что значит «великий») заявляет, что жил во времена Цезаря, но это только его слова. К тому же галл, кажется, сдружился с Подебрадом — Нур никогда бы не подумал, что такое возможно. Есть вероятность, что Мегалосос тоже агент.

Часть четвертая На борту «Внаем не сдается». Новобранцы и кошмары Клеменса

Глава 13

Глаза де Марбо доказывали, что механика воскрешения не всегда работала как надо.

Жан Батист Антуан Марселей, барон де Марбо, родился в 1782 году с карими глазами. И лишь долгое время спустя после Дня Воскрешения обнаружил, что их цвет изменился — когда одна женщина назвала его голубоглазым.

— Sacre bleu! — выругался он. — Неужели?

Он позаимствовал у кого-то слюдяное зеркальце, недавно привезенное торговцем по Реке — слюда была редкостью, — и впервые за десять лет увидел свое лицо. Лицо было все то же — веселое, круглое, с вздернутым носом, улыбчивое, отнюдь не лишенное привлекательности.

Только глаза светились голубизной.

— Merde! — опять выругался он и перешел на эсперанто: — Попадись мне только эти отвратительные создания, проделавшие это со мной — я нанижу их на шпагу!

Он вернулся, кипя гневом, к своей сожительнице и повторил ей свою угрозу.

— Но у тебя же нет шпаги, — сказала она.

— Ты все понимаешь слишком буквально! А шпага у меня когда-нибудь будет. На такой каменистой планете должно быть железо.

В ту же ночь ему приснилась огромная птица с ржавыми перьями и клювом стервятника — она глотала камни и испражнялась стальными катышками. Но в этом мире не было птиц, тем более oiseau de fer[4].

Теперь у де Марбо были сабля, кортик, шпага, стилет, длинный нож, топор, копье, пистолеты и винтовка. Он был генералом десантной бригады и вынашивал честолюбивый замысел стать полным генералом. При этом к политике он питал отвращение и не имел ни интереса, ни склонности к бесчестному интриганству. Однако командиром десантников он мог бы стать лишь после смерти Эли С. Паркера, которая очень опечалила бы его. Де Марбо любил славного индейца-сенеку.

Все первобытные воины на борту ростом превышали шесть футов, а некоторые были настоящие великаны. Даже те, что были пониже, не нуждались в высоком росте, поскольку обладали мощными костяком и мускулами. Де Марбо среди них выглядел настоящим пигмеем, будучи росточком пять футов четыре дюйма, но Сэм Югеменс любил его, восхищаясь задором и отвагой француза. Сэму нравилось слушать рассказы о походах де Марбо, нравилось иметь у себя под началом бывших генералов, адмиралов, государственных мужей.

— Им полезно подчинение, оно закаляет их характер, — говорил Сэм. — Этот французик — первоклассный военачальник, и я забавляюсь, глядя, как он командует своими большими обезьянами.

Де Марбо, бесспорно, был опытным и одаренным воином. Вступив во Французскую республиканскую армию в возрасте семнадцати лет, он быстро продвинулся, став адъютантом маршала Огро, который командовал Седьмым корпусом во время войны 1806–1807 годов против Пруссии и России. Де Марбо сражался в Испании под началом Ланна и Массены, участвовал в русской кампании 1812 года, пережив страшное отступление из Москвы, а после принимал участие в германской кампании 1813 года. Он был ранен одиннадцать раз, при Ганау и Лейпциге тяжело. Наполеон, вернувшись с острова Эльбы сделал де Марбо бригадным генералом, и тот получил очередную рану в кровавой битве при Ватерлоо. Бурбон отправил де Марбо в изгнание, но в 1817 году он вернулся на родину. При Июльской монархии он участвовал в осаде Антверпена и несколько лет спустя получил за это чин генерал-лейтенанта. С 1835 по 1840 год де Марбо служил в алжирских войсках и в сбои шестьдесят лет был ранен в последний раз. После падения короля Луи Филиппа в 1848 году де Марбо ушел в отставку и написал свои мемуары, которые так восхитили Артура Конан Дойла, что он создал на их основе «Похождения бригадира Жерара». Главная разница между вымышленным персонажем и его прототипом заключалась в том, что де Марбо был умен и проницателен, тогда как Жерар, при всей своей храбрости, умом не блистал.

В семьдесят два года бравый наполеоновский солдат скончался в Париже, в своей постели.

Мерой привязанности к нему Клеменса служило то, что Сэм рассказал де Марбо о Таинственном Незнакомце, этике-ренегате.