Василий Зайцев - За Волгой земли для нас не было

• Название: За Волгой земли для нас не было
• Автор: Василий Зайцев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Зайцев Василий Григорьевич За Волгой земли для нас не было

Зайцев Василий Григорьевич

За Волгой земли для нас не было

Записки снайпера

Текст печатается с учетом последней прижизненной правки автора

{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста

Аннотация издательства: Василий Григорьевич Зайцев - участник Сталинградского сражения, знатный снайпер, организатор снайперского движения в 62-й армии. Герой Советского Союза. В своих записках он рассказывает о школе боевого мастерства и раскрывает перед читателями "секреты" снайперского искусства.

Содержание

1. Детство и юность

2. Тельняшки под гимнастерками

3. Переправа

4. Первый бой

5. Заживо погребенный

6. Не переводя дыхания

7. В день затишья

8. Становлюсь снайпером

9. Первые шаги

10. Сложная позиция

11. Найди снайпера!

12. Когда нельзя спешить

13. Солдатское небо

14. Моя забота

15. Доверие

16. Обида

17. Тюрин и Хабибулин

18. Поединок

19. Служу Советскому Союзу

1. Детство и юность

Все помнят свое детство, рассказывают о нем кто с горечью, кто с умилением и гордостью - вот какие были у меня детские годы! - но мне еще ни разу не доводилось слышать определения границ детства. Не помню их и я. Почему? Вероятно, потому, что первый исходный шаг в детство делался неосмысленно и он не оставил никакого следа в памяти, а выход из него в юность совершился незаметно с грузом тоже не очень осмысленных, но привычных детских взглядов на жизнь. Не зря же говорят - "Взрослые дети". В каком возрасте называют их так сказать трудно, если каждый из них не признается, хотя бы самому себе, что заслужил такой похвалы, к счастью, не в двадцать, а в десять или двенадцать лет. Бывают, конечно, дети и постарше двадцати лет, но таким детством едва ли пристойно гордиться.

В моей памяти детство обозначено словами деда Андрея, который взял меня с собой на охоту, там вручил мне лук с самодельными стрелами и сказал:

- Стрелять надо метко, каждому зверю в глаз. Теперь ты уже не ребенок.

Дети охотно играют во взрослых, но мне было не до игры: в лесу водятся не игрушечные звери, а настоящие, чуткие, проворные. Хочешь разглядеть, скажем, козла - какие у него уши, рога, глаза - сиди в засаде так, чтоб он смотрел на тебя, как на клочок сена или кустик смородины. Лежи, не дыши и ресницами не шевели. А если пробираешься к лежке зайца, старайся ползти с подветренной стороны и так, чтоб под тобой не хрустнула ни одна травинка. Срастайся с землей, припадай к ней кленовым листом и двигайся незаметно. Ведь тебе надо поразить зайца метким выстрелом из лука. Подползай вплотную, иначе твоя стрела уйдет мимо цели...

Деды любят внуков сильнее, чем отцы сыновей. Почему так происходит - могут пояснить только сами деды. Мой дед - Андрей Алексеевич Зайцев, потомственный охотник, - выбрал меня в любимцы как первенца из наследников своего сына Григория - отца одной дочери и двух сыновей. Я был самым старшим и рос очень туго. В семье так и думали, что останусь колобком, аршин с шапкой. Однако деда не смущал мой маленький рост, и он вкладывал в меня весь свой охотничий опыт полной мерой, с нескрываемой любовью и пристрастием. Мои неудачи переживал почти со слезами. И видя это, я платил ему старанием - делал все так, как он велел. Учился читать следы зверей, как умную книгу, выслеживал лежки волков, медведей, строил засады так, что дед не мог обнаружить меня, пока я не подавал ему голос. Такое преуспевание очень нравилось опытному охотнику. Однажды он, как бы благодаря меня за успехи, пошел на риск: на моих глазах убил волка деревянной колотушкой. Дескать, смотри, внук, и учись, как надо смело и спокойно расправляться с хищным зверьем. А потом, когда волчья шкура уже лежала у моих ног, он сказал:

- Видишь, как ловко получилось: пулю сэкономили, и шкура без пробоин, пойдет по первому сорту.

Прошло еще немного времени, и мне удалось заарканить дикого козла. Ух, как рванулся козел, когда я накинул на рога петлю из конопляной бечевки. Он выдернул меня из засады и поволок по кустам, норовя вырвать из моих рук конец бечевки. Но не тут-то было. Я зацепился телом за комли разлапистого куста держу! Козел метнулся вправо, влево, затем обогнул куст раз, другой и, наконец, припал на колени возле меня. Как был рад дед такой удаче. Я плакал от радости, а он улыбался и целовал мои мокрые от слез щеки.

На другой день дома в присутствии моего отца, матери, бабушки, сестры и брата дед вручил мне ружье - одноствольную берданку двадцатого калибра. Настоящее ружье с боевыми патронами в патронташе с пулями, картечью и дробью на рябчиков. Повесил на мое плечо. Приклад до пяток, но я уже не мог считать себя мальчишкой. К таким настоящим ружьям детям даже не дозволяют прикасаться.

В ту пору мне было всего лишь двенадцать лет. Повзрослел за один день: аршин с шапкой, но за плечами настоящее ружье! Случилось это в двадцать седьмом году в доме деда, на берегу лесной речушки Сарам-Сакала, Еленовского сельсовета Южно-Уральской области.

Я стал почти взрослым человеком, точнее самостоятельным охотником. Тогда отец, вспомнив службу у Брусилова, сказал:

- Расходуй патроны экономно, учись стрелять без промаха. Это умение может пригодиться не только на охоте за четырехногими...

Он будто знал или предугадывал, что его старшему сыну доведется выполнять этот наказ в огне самого жестокого сражения за честь нашей Родины - в Сталинграде.

Вместе с ружьем я принял от деда грамоту таежной мудрости, любовь к природе и житейский опыт.

Бывало, сидит старик среди леса на пеньке, покуривает самосад из любимой трубки, пристально смотрит в одну точку на земле и поучает не торопясь:

- Ты вышел в лес зверя промышлять. Посиди, осмотрись, установи, кто в этом лесу был в твое отсутствие. Скинь с головы малахай, прислушайся к птичьему разговору, определи жизнь в лесу. Торопливый разговор сорок - это серьезное предупреждение о наличии серьезного гостя - будь наготове. Если птичий разговор приближается, нужно занять выгодное положение, притаиться и ждать: зверь идет на тебя. Замри. Не шелохнись. Из леса на кордон возвращайся поздней ночью, чтобы лишние глаза не видели твоей добычи. Никогда сам не хвались, лучше больше трудись, - наказывал дед, - пусть твое дело тебя похвалит.

Дед умел внушить свои убеждения не только детям, но и взрослым.

Минуя жилой дом, мы несли свою добычу в охотничью избу. В этой избе жили только мужики. Изба была большая. Она разделялась на две части бревенчатой стеной: мясной склад и спальня. Зимой склад был забит тушками мяса. Висело несколько сот голов мороженой птицы.

Дед, я и мой двоюродный брат Максим спали на полатях. Под нами шкуры убитых зверей. Была и кровать для дневного отдыха деда. На кровати, кроме волчьих шкур да меха с разных зверушек, другой одежды не было.

Перед религиозными праздниками в эту избу собирались все родственники. У дедушки были свои святые и свои боги, которых он почитал и которым поклонялся. Бабушкиных святых и богов он не признавал, им не поклонялся, но и не обижал, из дома не выбрасывал. Так и жили в нашей семье две веры. Одна вера проповедовала: "Не убей, не укради, не лги, почитай и покоряйся старшим; бог милостивый с небесной высоты видит все". Судя по проведи бабушки Дуни, человек бессмертен: "Когда душа расстается с телом, тогда тело идет на покаяние, а душа летит, как голубь, на суд праведный. Вот на этом суде спросят, как ты жил на земле, много ли грешил. От поведения на земле зависит жизнь твоей души на том свете. Будешь ли в аду кипеть или в раю наслаждаться - зависит от земного поведения..."

Конечно, мы с Максимом старались все делать так, чтобы в рай небесный наши души жить попали. Однако вера дедушки была другая. Он говорил:

- Не могет два раза жить ни человек, ни зверь. Вот вы сегодня убили козла, шкуру с него сняли плохо, дали два пореза, следующий раз так сделаете, то я на ваших спинах оставлю рубцы, вы так с ними и будете ходить по земле до конца жизни.

Сидели мы в углу, затаив дыхание, зная характер дедушки, который продолжал спорить с бабушкой по-своему:

- Так вот, шкуру вывесили на мороз, по ней бегали разные птички, крошки мяса собирали. Больше на шкуре ничего нет. Душу вы видели там?.. А?

Мы сидели молча, как два сурка, хлопали глазами. А дедушка Андрей Алексеевич все больше горячился:

- Что молчите? Я спрашиваю вас, душу, ту самую, о которой вам говорят, вы видели?

Я ответил:

- Нет, не видели.

- Ну раз не видели, значит, никакой души на свете нет. Есть шкура, мясо и потроха. Шкура висит на морозе, мясо варится в котле, потроха собаки сожрали. Запомните, ребятки, что душа, дух - все это выдумки. И бояться ничего не надо. Лесной человек страха не знает. Если у кого страх в глазах замечу - шкуру спущу!

Максим старше меня на десять лет. Однако в борьбе и потасовке я ему не поддавался, а когда чувствовал свое поражение, начинал царапаться и кусаться. Максим отступал, и это радовало дедушку. Как ни крути, я его любимый внук. Бить меня в семье никто не мог, это право дедушка другим членам семьи не передавал. Но мне попадало от деда. Он бил меня за самохвальство, за ложь и ябедничество, бил и за проявление трусости.