Альманах «Подвиг» - Ночные окна. Похищение из сарая

• Название: Ночные окна. Похищение из сарая
• Автор: Альманах «Подвиг»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2010

ТРАПЕЗНИКОВ “НОЧНЫЕ ОКНА”

Пациенты комфортабельной клиники неврозов люди, в общем-то, безобидные, каждой живет в своем виртуальном мире. Но рядом с ними происходят преступления вполне реальные. Кто-то творит их, надев маску. И в прямом, и в иносказательном смысле слова.

Евгений КАМЫНИН “ПОХИЩЕНИЕ ИЗ САРАЯ”

Ну и воры пошли: банки с солеными рыжиками, все до одной, из сарая умыкнули! Пусть трепещут — за расследование берется сам творец этого, кулинарного чуда. И приходит к совершенно невероятному результату.

---

— И Бафомет, — добавил мой помощник

Мы подошли к Загородному Дому, где, несмотря на столь поздний час, светились многие окна. Так и хотелось заглянуть в них и посмотреть: кто чем занимается? Горел свет и в окне у Анастасии — я увидел там мелькнувший силуэт Параджиевой. Нехорошее предчувствие охватило меня. Расставшись в холле со своими спутниками, которые продолжали спорить о судьбе России, я поспешил по коридору к апартаментам жены. Дверь отворилась сама, на пороге стояла глухонемая медсестра… с подушкой в руках. Ее уродливые губы, кажется, язвительно улыбались. Она явно загораживала мне проход, не желая пускать в комнату. Оттолкнув ее, вероятно, довольно резко, я прошел внутрь.

Анастасия умиротворенно лежала на кровати, вытянув по бокам руки. Лицо ее было бледно. Она напоминала Офелию в гробу. Сперва мне показалось, что дыхания у нее нет. Опустившись рядом с ней на колени, я прикоснулся пальцем к шейной артерии. Пульс прощупывался, был спокойным, ровным. Она просто спала… Параджиева что-то промычала позади меня. Я повернулся и по ее жестам понял, что медсестра занималась сменой постельного белья и наволочек на подушках. По заведенному мною же самим порядку, поскольку Анастасия всегда любила все свежее и накрахмаленное.

— Извини, — произнес я и вышел из комнаты. Пора было самому подлечить нервы.

Зайдя в кабинет, я выпил фирменного коктейля, а потом решил продолжить ночной обход. Сон бежал от меня, как заяц от черепахи в теореме Зенона. Но рано или поздно я должен был его нагнать.

До меня доносились смех и стук шаров в бильярдной. Спустившись вниз, я немного пообщался с ночными игроками, которых веселил примкнувший к ним Тарасевич. Хотя ничего особенно смешного в том, что он говорил, на мой взгляд, не было. Он излагал свою теорию, которую окрестил «Занимательной хронофутурологией».

— …Это почти наука, — говорил он, — основанная на аналитических прогнозах, физических величинах, кабалистике и метеосводках. Я лично ее изобрел, но пока что не успел запатентовать. Не требуйте от меня доказательств того или иного грядущего факта в истории, все равно не поймете, просто примите как непреложную истину. Например, могу вам сообщить, что лет через десять в Москве произойдет сильное землетрясение, которое разрушит треть города. Накануне грузинские войска займут Новороссийск. Турки оккупируют Крым и половину Украины. Через год после этого Россия окончательно развалится на пятьдесят два независимых государства, а президент сложит с себя полномочия. Власть перейдет к коллегиальному органу управления во главе с опытным менеджером-управленцем из Канады. Но не заладятся дела и у Соединенных Штатов. Гигантский метеорит врежется в Калифорнию. Одновременно над Флоридой террористы взорвут ядерную бомбу. Президентом в Америке будет избран мусульманин. Начнется война против «неверных». Европа быстро «отвалится» как союзник: все там друг с другом передерутся, а албанцы завоюют Германию и Францию. Великобритания опустится на дно, уцелеет лишь часть Шотландии. У нас в это время белорусские партизаны войдут в Москву и остановят продвижение китайцев на запад. Будет объявлено о создании Евразийского союза с центром в Кремле. А вскоре после этих катаклизмов на Земле произойдет небывалое чудо — впервые за всю историю…

Но я уже не слышал, что случится в этот день, поскольку тихонько покинул бильярдную, плотно затворив за собой дверь. Я вспомнил, что меня ждет Нина. Белорусские партизаны и китайцы войдут в Москву еще не скоро, можно заняться более насущными вопросами. Прихватив из кабинета бутылку Киндзмараули и кое-какой порошок, я решительно двинулся на второй этаж — в объятия аристократки.

Нина возлежала на удобном диване, листая гламурный журнал. Она была в атласной голубой пижаме, но с драгоценным ожерельем на шее. В синих глазах — волшебная поволока и манящий призыв.

— Наконец-то, — произнесла роковая женщина. — Не прошло и двадцати пяти часов.

Я достал из серванта хрустальные рюмки, штопор и шоколадные конфеты. Открывая бутылку, сел рядышком.

— Знаете, что самое трудное в моей работе? — сказал я. — Угодить всем. Порой мне кажется, что я просто служу официантом, поскольку ко мне обращаются жаждущие испить и наесться. В духовном смысле, разумеется.

— А чаевые берете? — спросила Нина.

— Натурой? — включился я в игру. — Это очень рискованно. Можно потерять голову. Особенно с такой женщиной, как вы.

— Вот как? А мне кажется, что у нас бешеный интерес друг к другу? Или я ошибаюсь?

— Нет, вы правы. В вас заключен некий магический кристалл, такой же, как и во мне. Вот поэтому мы вдвойне опасны друг для друга. Мы с вами одного поля ягоды. Может, останемся просто друзьями?

— Скажите еще, братом и сестрой. Нет уж! — засмеялась она и положила свои стройные ноги на мои колени.

Я вздохнул, протягивая ей рюмку с вином. Порошок я насыпал раньше, когда доставал хрусталь из серванта.

— Только что я прослушал лекцию одного занимательного хронофутуролога, — сказал я. — Он по величайшему секрету сообщил мне, что 17 мая 2009 года мы с вами соединим наши сердца и души.

— Тела тоже? Не будем ждать так долго. Это, в конце концов, попросту глупо.

Нина выпила вино, улыбнулась мне и добавила лукаво:

— Ох, Александр, какой же ты…

Но закончить фразу не сумела. Глаза ее стали закрываться, она склонила голову мне на плечо и — уснула. Мое снотворное действует очень быстро. Я бережно перенес Нину на кровать, укрыл одеялом, погасил свет и вышел из комнаты.

Между первым и вторым этажами находится ниша с той самой полутораметровой цветочной вазой, за которой прятался Волков-Сухоруков. Проходя мимо, я замер, поскольку услышал громкий чих. По-видимому, и сейчас там кто-то сидел в засаде. Не клиника, а аттракцион с прятками!

— Выходите, — потребовал я, постучав костяшками пальцев по вазе.

Из-за нее высунулась пышная шевелюра пианиста.

— Тс-с!.. — прошептал Леонид Маркович Гох.

— Господи, что вы тут делаете? — спросил я, уж никак не ожидая увидеть здесь международного лауреата.

— Как вам объяснить… Жду. Думаю, она непременно появится.

— Да кто же?

— Одна девушка. Женщина. Богиня. Моя тайная Муза, которую я потерял почти год назад.

Беда с этими людьми искусства. Волковых-Сухоруковых на них не хватает! Но я лишь мягко улыбнулся и ласково произнес:

— Пойдемте в каминный зал, расскажите мне о вашей Музе.

Тогда я еще не предполагал, что история его любви превратится… в кошмар. Никогда не знаешь, какие призраки бродят возле нас и возникают из прошлого, прячась в нишах за цветочными вазами и «вонзая нож в сердце».

— …Я познакомился с ней на одном вернисаже, — начал рассказ Леонид Маркович, пока я разжигал камин: — Не стану описывать ее внешность, скажу лишь, что она удивительно красива, воздушна и как-то трогательно беззащитна. И несчастна в браке. Муж у нее, насколько я мог судить по отдельным фразам, намекам и недомолвкам, какой-то хитрый тиран, негодяй, самовлюбленный тип, скотина, одним словом.

Я его ни разу не видел и рад этому. Если бы увидел, то дело бы не ограничилось пощечиной, я бы его, возможно, убил. Жаль, что сейчас не практикуются дуэли.

— Да, пожалуй, — согласился я. — Это гораздо цивилизованнее заказных убийств.

— Вот именно, — кивнул он. — Хотя, признаться, у меня мелькала мысль «заказать» его. Я с вами откровенен. Я хотел освободить ее от тирана, чтобы для нашей любви не было никаких препятствий. Я в то время был холост, как и сейчас. И сразу, с первой же встречи, понял, что она именно та женщина, которая может стать моей женой. Музой, верным спутником в жизни. Поскольку она представлялась мне самим совершенством, ангелом, посланным Богом. Я говорю несколько возвышенно и пафосно, потому что не могу сдержать слез…

Господин Гох действительно заплакал, а я принялся его утешать, используя обычный в таких случаях набор фраз. Подобных исповедей я выслушал за свою практику немало, все они в общем-то были похожи друг на друга. Высморкавшись в мой носовой платок, Леонид Маркович продолжил:

— Нас тянуло друг к другу, потому что мы были с ней людьми одного круга, одних взглядов. Одинокие, непонятые души, если хотите.

«Нет, не хочу», — вертелось у меня в голове, готовое сорваться с языка.

— После вернисажа мы стали встречаться довольно часто. И все время на людях — то в концертном зале, то в парке, то в укромном кафе. Мы много разговаривали, обменивались впечатлениями, смеялись, даже строили какие-то иллюзорные планы на будущее. Плотская близость была как-то далека от нас, не представлялась главным. Родство душ — вот что возвышало наши отношения, окрашивало их в самый яркий, небесной голубизны цвет. Вы скажете, что это половая холодность с нашей стороны?