Серж Резвани - Любовь напротив

• Название: Любовь напротив
• Автор: Серж Резвани
• Издательство: Макбел
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-985-6347-69-9

Красавец-актер и неотразимый соблазнитель, Дени Денан заключил пари со своим знакомым, режиссером Берне, что ему понадобится всего нескольких дней, чтобы соблазнить красавицу Алекс, жену художника Шамирана, и разрушить безупречную гармонию этой пары, слившейся воедино и отвергающей все чужеродное. С тех пор прошли пятьдесят лет, и вот Дени Денан пишет свою «исповедь». Пятьдесят лет отчетливо и контрастно — как кадры черно-белого фильма — проявили все выходки его высокомерной и самодовольной молодости.

Роман Сержа Резвани — роман о любви, роман-кино — воссоздает эпоху, пропитанную романтическим духом Голливуда с его мифами и звездами, божественные тела которых волшебный свет кинопроектора лепит на экране из эфемерных лучиков света, наполняя их чрезмерным эротизмом и чувственностью. Это та же эпоха, когда Алекс и Шам жили в убогой парижской мансарде, а Дени Денан парковал свой роскошный «Бьюик» перед черным ходом их дома и, перескакивая через ступеньки, сломя голову мчался к ним на седьмой этаж, но, наткнувшись на запертую дверь, устремлялся в безлюдный дом напротив, чтобы оттуда тайком — словно из темноты кинозала — подсмотреть хотя бы чуточку чужой любви.

Роман «Любовь напротив» пропитан духом «донжуанства» и неуловимым сходством с «Опасными связями» Шодерло де Лакло. Он посвящен годам «новой волны» и беспечности любовников, красоте женщин, актерам и непостижимому присутствию кино в каждом из нас.

---

— Верно, признаю это… И ты ее трахнул? Ты действительно посмел… Ты воспользовался… э-э… «правом», которое дали тебе эти крестьяне?

— Без всяких проблем.

— Подонок!

Удовольствие от обмана было слишком велико, поэтому мне не хотелось сознаваться, что, несмотря на некое гипнотическое состояние, в котором находилась новобрачная, я не смог воспользоваться ее слабостью. Да, я просто не смог этого сделать из-за — скажем так — осушения источника: кроме неконтролируемого семяизвержения под столом я несколько раз бурно кончал во время танго и медленных танцев в объятиях невесты, которая весьма умело выдаивала меня, ритмично прижимаясь ко мне бедрами.

Небо за окном постепенно светлело. Укрывшись простыней, мы с Мариеттой шушукались, чувствуя на губах теплое дыхание друг друга. Несмотря на легкую прохладу, которой тянуло с реки, нам было жарко, и вскоре скомканная простыня полетела на пол. Лежа нагишом по соседству с Алекс и Шамом, мы не смогли устоять перед соблазном быть захваченными ими врасплох. Мариетта взобралась на меня, а я, вцепившись в прутья изголовья, из всех сил выгибался вверх, невероятно возбужденный мыслью, что нас могли видеть с соседней кровати. Осознание того, что Шам и Алекс находятся тут, рядом с нами, быстро распалило меня, и я доказал Мариетте, что, несмотря на похолодание в наших семейных отношениях, ее чувственная игра произвела на меня ожидаемый эффект. Правда, все произошло очень быстро… Но любовные утехи рядом с Алекс и Шамом, можно сказать — перед ними, принесли мне неизведанное доселе наслаждение.

Пополудни мы тронулись в путь, провожаемые напутственными пожеланиями последних гостей свадьбы. Общение с крестьянами с берегов Луары произвело на нас довольно тягостное впечатление. Я молча вел машину, Мариетта дремала рядом со мной, а Алекс и Шам так же молча и неподвижно сидели сзади. Наконец я обратился к Шаму, слегка повернув зеркало заднего вида, чтобы поймать его взгляд:

— Шам, ты знаешь, почему «Большое стекло» Дюшана еще называют «Невеста, раздетая догола ее холостяками»?

— Не отвечай, — сказала Мариетта. — Дени ищет повод похвастаться. Он не может пройти мимо женщины и не убедить окружающих, будто он с ней переспал.

Я в ярости кусал губы. Выходит, она не простила моего появления на съемочной площадке в компании с Алекс!

— Мариетта, я запрещаю тебе говорить в подобном тоне! Так вот, представь себе, Шам, что Пикабия…

— Погоди, Дени, — прервала меня Мариетта, — ты потом расскажешь нам о Пикабия. Ответь мне: ты трахнул невесту или нет? Отвечай без обиняков, не увиливая, и не стесняйся Алекс и Шама. Я прошу тебя хоть раз ответить искренно. Ну, так как?

— Конечно, я переспал с ней… Скажем так. я сделал это весьма своеобразным способом.

— Вот как? Рассказывай, — с нескрываемым раздражением бросила Мариетта, откидываясь на спинку сиденья. — Это что еще за способ?

— Вы мне не поверите, но я трахнул ее во время десерта… Не сходя со своего места. И она продолжала сидеть на своем.

— Неужели! Объясни, как это тебе удалось. — Мари повернулась к Алекс и Шаму: — Он псих! Совсем свихнулся! Уверяю вас, Дени — сексуальный маньяк! Алекс, Шам, вы не находите?

Я был в восторге, что она обратилась к ним с этим вопросом. Особенно к Алекс, взгляд которой я тут же начал ловить в зеркале заднего вида. Она рассмеялась, убирая с лица пряди длинных волос, золотисто-огненным шлейфом трепещущих на ветру. Мне было приятно, что она, некоторым образом, приняла мою сторону. Полуобернувшись, я сказал:

— Алекс, как женщина свободная от предрассудков, передай от меня Мариетте, что она пуританка. Скажи ей, что она напрасно корчит из себя особу без комплексов и потому трахается со всеми своими партнерами; скажи ей, что она делает это именно потому, что является ни кем иным, как самой настоящей пуританкой. Впрочем, все актеры — скрытые пуритане. Мариетта — скрытая пуританка, я — скрытый пуританин, весь актерский род — скрытые пуритане, не осознающие своего глубокого психического расстройства. И наоборот, вы двое: ты, Алекс, и ты, Шам, вы как все художники — невероятно свободны, хоть и чрезвычайно связаны друг с другом… Вы свободны, потому что живете без масок… сознательно скованные друг с другом одной цепью, но без масок… по собственной воле подчиненные друг другу… Неужели ваш порок — это поработившая вас омерзительная исключительность?

— Что ты имеешь в виду, Дени? — спросила Мариетта, заметно встревоженная моими словами. — Твои парадоксы меня утомляют. А вас?

— Я хочу сказать, что индивидуальность или, говоря иными словами, скрытый центр тяжести актеров невероятно ущемлен, смею вас в этом заверить, друзья мои. Можете смеяться, если хотите! Но именно поэтому они надевают все эти маски, стремясь убедить самих себя в том, что они свободны. Ведь не случайно экстравагантные карнавалы появились в наиболее строгих с точки зрения морали обществах. В течение нескольких карнавальных дней любой человек, сохраняя анонимность, может делать то, в чем отказывает себе на протяжении всего года. Этой же цели служат и свадьбы наподобие той, на которой мы гуляли прошлой ночью. Во время Праздника все позволено… даже трахнуть невесту, особенно когда бал открывает… и заканчивает проезжий незнакомец, разве не так?

Я вел «Бьюик» с ощущением легкого головокружения от своего превосходства. Легкая в управлении, большая открытая машина давала мне чувство собственного могущества. Мариетта прихорашивалась, сидя рядом со мной: причесывалась, подкрашивала губы, то повязывала платок на голову, то снимала его… Алекс и Шам, раскинувшись на заднем сиденье, казалось, не обращали никакого внимания на то, что я говорил по их поводу, словно это была не более чем шутка. И они были правы, я шутил… серьезно, однако. Как еще говорить о них? Как определить их место по отношению к нам? Кто для них мы с Мариеттой? Эти мысли неотвязно крутились у меня в голове. Алекс смеялась и уходила от ответа, когда я расспрашивал ее о них, о Шаме, особенно о ней-и-Шаме. В свою очередь, Шам так же уклонялся от прямого разговора о себе, об Алекс, об их жизни. Я бы предпочел, чтобы он рассердился, ну, хотя бы принял мои слова всерьез, так ведь нет! Все оборачивалось в шутку, все скатывалось с них, как с гуся вода. Однажды я спросил у них, что они думают по поводу своей дальнейшей жизни, как они хотят обустроить ее, рассчитывают ли прожить вместе долгие годы, не чувствуют ли желания… влюбиться в кого-нибудь из случайно встреченных людей… ну, если не влюбиться, то хотя бы пережить приключение, просто испытать неожиданное физическое наслаждение с кем-нибудь другим. Этот вопрос озадачил их. Алекс первой ответила, что до сих пор у нее и в мыслях не было бросить Шама.

— Я не говорю о том, чтобы бросить Шама, — возразил я. — Я имею в виду случайную связь с другим человеком, мимолетное желание испытать что-то новое.

Глядя мне прямо в глаза, Алекс мягко и в то же время уверенно ответила, что с Шамом у нее все складывается настолько хорошо, что она не испытывает желания жить с кем-то другим.

— Я имею в виду не просто жить с другим человеком, а, скажем… развлекаться с кем-то другим.

— Но для меня жить и развлекаться — одно и то же. Если бы мне с Шамом было скучно, я бы с ним, конечно же, не оставалась.

Я повернулся к Шаму и со смехом задал ему тот же вопрос, но в несколько измененной форме:

— Только не говори мне, что для тебя Алекс это единственная женщина в мире!

Не отводя взгляда, он ответил мне тем же уверенным, спокойным и серьезным тоном, каким до того говорила Алекс:

— А ты сам на нее посмотри. Ты знаешь нас обоих, и ты должен понимать, что для меня, в самом деле, нет другой женщины, которая могла бы мне нравиться так, как эта. — И, чтобы смягчить, как мне показалось, силу сказанного, Шам непринужденным движением обнял ее и со смехом добавил: — Если бы у нее была сестра двойняшка с таким же характером, то тогда не знаю… Алекс в двух экземплярах — замечательная идея! Но, если честно, другая женщина… нет. По размышлении, Дени, я, пожалуй, по дружбе предложил бы тебе дубликат… Мне достаточно одной Алекс…

— А если бы у Шама был брат близнец, Алекс? Ты согласилась бы жить одновременно с обоими?

— Одновременно с обоими? — она задумалась. — С двумя такими, как он? Нет, я предпочитаю его… одного. Или так: он и я… и другой он с другой я…

Мое сердце вдруг лихорадочно забилось в груди, и бросил на Мариетту короткий, но весьма красноречивый взгляд:

— Ты хочешь сказать, Алекс, жить вчетвером?

— Нет, нет! Отдельно, но часто встречаясь.

Мне показалось, будто кровь вскипела в моих жилах. Мой голос колоколом звенел у меня в голове:

— Но не ты одна с двумя Шамами, верно?

— Нет, определенно не одна с двумя…