Серж Резвани - Любовь напротив

• Название: Любовь напротив
• Автор: Серж Резвани
• Издательство: Макбел
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-985-6347-69-9

Красавец-актер и неотразимый соблазнитель, Дени Денан заключил пари со своим знакомым, режиссером Берне, что ему понадобится всего нескольких дней, чтобы соблазнить красавицу Алекс, жену художника Шамирана, и разрушить безупречную гармонию этой пары, слившейся воедино и отвергающей все чужеродное. С тех пор прошли пятьдесят лет, и вот Дени Денан пишет свою «исповедь». Пятьдесят лет отчетливо и контрастно — как кадры черно-белого фильма — проявили все выходки его высокомерной и самодовольной молодости.

Роман Сержа Резвани — роман о любви, роман-кино — воссоздает эпоху, пропитанную романтическим духом Голливуда с его мифами и звездами, божественные тела которых волшебный свет кинопроектора лепит на экране из эфемерных лучиков света, наполняя их чрезмерным эротизмом и чувственностью. Это та же эпоха, когда Алекс и Шам жили в убогой парижской мансарде, а Дени Денан парковал свой роскошный «Бьюик» перед черным ходом их дома и, перескакивая через ступеньки, сломя голову мчался к ним на седьмой этаж, но, наткнувшись на запертую дверь, устремлялся в безлюдный дом напротив, чтобы оттуда тайком — словно из темноты кинозала — подсмотреть хотя бы чуточку чужой любви.

Роман «Любовь напротив» пропитан духом «донжуанства» и неуловимым сходством с «Опасными связями» Шодерло де Лакло. Он посвящен годам «новой волны» и беспечности любовников, красоте женщин, актерам и непостижимому присутствию кино в каждом из нас.

---

— А вы знаете, что за это утро я уже трижды поднимался на ваш жуткий этаж? — спросил я, подходя к окну мансарды. Не знаю, как я удержался, чтобы не добавить: «Не считая семи или восьми в доме напротив, да еще и не один раз!»

Я с иронией думал об этом, внезапно ощутив желание рассказать им все, что сделал, и особенно, что видел этим утром из окна моего нового наблюдательного пункта. К счастью, я воздержался от повествования о своих злополучных приключениях и это лишило меня удовольствия понаблюдать за их, несомненно, захватывающей и потешной реакцией.

Для приличия, я взял новую картину Шама и повернул ее к свету у окна. Делая вид, что внимательно изучаю полотно, я нашел окно в доме напротив, откуда так гнусно шпионил за ними. Мне показалось, что я даже различил старую мебель, на которой не так давно сидел, как петух на насесте. Затем я перевел взгляд на окно Джульетты. В нем никого не было. Повернувшись к Шаму и Алекс, я сказал:

— Этой ночью мне снилось, что я находился в одной из комнат того дома, что напротив, и видел вас здесь, как на ладони. «Зачем? Чего ты добиваешься?» — думал я, сердясь на самого себя за эти слова, которые невольно сорвались с моих губ. — Я проснулся с чувством стыда, словно и в самом деле застал вас врасплох. На самом деле, в этом сне я был во власти желания вновь увидеть твои картины, Шам. Вы неподвижно лежали на постели, и я стучал в вашу дверь… как, кстати, совсем недавно, но вы не отвечали. И представьте себе, я ужасно ревновал из-за того, что бы хотели быть наедине. Тогда, во сне, я спустился вниз и, перейдя улицу, поднялся на чердак того дома, что напротив. Там я взломал дверь какой-то кладовки и из ее окна наблюдал за вами… Странные бывают сны, не так ли?

Они молчали, смущенные не столько тем, что я говорил, сколько ужасной фальшью, звучавшей в моем голосе. Я сменил тему разговора, стараясь говорить непринужденно и весело:

— Кстати, у меня появилась замечательная идея. Я обсуждал ее с Маридоной. Она согласна. Шам, что ты думаешь по поводу того, чтобы сделать на заказ живописное панно для большой гостиной в особняке, который она недавно купила?

Конечно, на эту тему я с ней никогда не говорил, и уверен, что она — как и ее декоратор — будет против подобного проекта. Шам не скрывал раздражения:

— Нет, я не могу писать с какой-то конкретной целью. Впрочем, спасибо, что ты подумал обо мне… но я сразу же отвечу отказом.

Тогда я сказал, обращаясь сразу к ним обоим:

— Мари готова вам щедро заплатить! — я сделал ударение на последних словах, довольный тем, что, как мне казалось, снова взял инициативу в свои руки. — В любом случае у нас достаточно времени: в особняке сейчас царит такой кавардак, что думать о его оформлении пока преждевременно. Ну, ладно… — добавил я нерешительно, — извините, что побеспокоил вас.

Я ожидал услышать возражения, но они по-прежнему молчали. Я прошелся по комнате и, оказавшись перед зеркалом, в котором они оба отражались позади меня, сказал:

— А знаете, кто вчера вечером был у нас дома в компании с Верне? — Я обернулся, резко развернувшись на каблуке, как это делал Эрих. — Сара.

Не похоже, чтобы Алекс испытывала чувство ревности, подумал я, что же касается Шама, то он делает вид, что ему на это наплевать.

— Она просила меня поцеловать вас от ее имени. Кстати, Алекс, Сара отзывалась о тебе с нескрываемым восхищением и дружелюбием. Она сожалеет, что не может навестить вас, но, похоже, вам достаточно собственного круга общения.

Я ненавидел себя за все эти слова, которые слетали с моих губ помимо моей воли. Алекс и Шам слушали меня, отвечая короткими фразами, а я, вместо того, чтобы дать им возможность высказаться, продолжал свое:

— Честно говоря, мне ее жалко. Такие девушки пробуждают во мне садистские наклонности. Ненавижу жалость. Вчера вечером я проводил ее домой… Жаль, что она сделала операцию и изменила форму носа… Как Сара выглядела раньше?

— Как прямая противоположность себе нынешней, — все тем же безразличным тоном ответил Шам. — Она считала себя уродиной, хотя на самом деле обладала особенной красотой. А теперь она не красавица и не уродина; она, скажем так, стала миленькой, обыкновенной…

— Ты прав, Шам, она очень мила и… очень ласкова.

Я был уверен, что Шам, несмотря на отсутствующий вид, начинает злиться, но уже не мог остановиться. Уж не помню точно, что еще я наговорил им о прошедшей ночи. Я был похож на мерзкое насекомое, которое так и ищет, куда бы ужалить побольнее, а Алекс и Шам, как мне кажется, не скрывали своего удивления моим попыткам пробудить в них ответную реакцию. В конце концов, я ушел от них крайне недовольный собой и с чувством стыда за свое поведение.

Было уже больше двух часов пополудни и, когда я открывал дверь, ни Алекс, ни Шам не сделали попытки остановить меня. «Мои стенания обычно приводили к лучшему результату, — подумал я, — нужно учесть это на будущее». Оказавшись снова в коридоре, я почувствовал, как на меня накатила злость на самого себя. У меня сложилось впечатление, что я зря сотрясал воздух, и вся моя суета закончились впустую. «Во всяком случае, ты добился того, что упал в ее глазах, — с досадой думал я, спускаясь по бесконечной черной лестнице. — Один против двоих, тебе никогда не добиться успеха! Единственный раз, когда ты оказался с ним с глазу на глаз, был полным хозяином положения… но стоило ей появиться, как они снова стали единым целым, и ты потерял с таким трудом завоеванные позиции. Как их разделить? Как оказаться наедине с Алекс, хоть на миг освободившейся от постоянной заботы о Шаме? Ситуацию два плюс один, к которой они относят остальных, необходимо нарушить чего бы это ни стоило — в одиночку или с Верне, или с кем-то еще в сопровождении неких третьих лиц. Они и другие. Но только не она плюс он, нет! Их двое плюс кто-нибудь еще. Это просто невыносимо». Я остановился между этажами и, найдя свободное место среди бесчисленных надписей, которыми были загажены стены лестничной клетки, с помощью карманной пилочки для ногтей нацарапал: А - Ш = А + Д. Да, такое вот ребячество! Продолжая спускаться, я в уме прикидывал различные комбинации и пришел к выводу, что формула Ш + А + Д была бы идеальным решением. Эту соблазнительную комбинацию я увековечил на стене несколькими этажами ниже. Я представил себе и другие варианты, более или менее сложные… вплоть до того, что всерьез подумал об активном содействии со стороны Мари. А почему бы нет? Разве мы не заключили пакт о дружбе и взаимопомощи?

Когда я спустился на первый этаж, мимо меня в шлейфе аромата дорогих духов прошла какая-то дама в норковом манто, совершенно неуместном в этом подъезде, провонявшем обыденностью и неистребимым запахом хлорки. Я посторонился, чтобы пропустить ее, мимоходом удивившись тому, что эта особа — по всей видимости, весьма состоятельная, — воспользовалась этим мерзким черным ходом. И вдруг я со всей определенностью понял, что она идет к ним. Не долго думая, я развернулся и, стараясь не производить шума, пошел следом за незнакомкой, сохраняя между нами дистанцию в два этажа. Поглядывая вверх, я мог видеть на перилах ее руку с поблескивающими кольцами. Ступеньки лестницы были выщерблены и покрыты толстым слоем грязи, а стены густо украшала всякая похабщина, которую не забывали нацарапать развозчики пиццы и прочих мелких товаров. Одну из надписей я помню до сих пор — я успел не только прочитать ее, но и оценить по достоинству, когда женщина вдруг остановилась, переводя дух, и посмотрела вниз, чтобы оценить пройденный путь. Стараясь остаться незамеченным, я прижался спиной к стене.

Этажи высоки, а чаевые низки!

Наконец, сверху снова послышался стук каблуков, и я бесшумной тенью продолжил подъем. Да, я не ошибся, дама в норковом манто вошла в их коридор, свернула к посту водоснабжения и… стало тихо. Крадучись, я добрался до поворота коридора и, осторожно выглянув из-за угла, увидел незнакомку, которая прилагала неимоверные усилия, чтобы не выдать своего присутствия, чему никак не способствовали ее высокие каблуки. Я был в восторге! Их вселенная — простите мне эту метафору — наконец-то начала заполняться! Как выяснилось, за ними шпионил не только я. Джульетта-сыщица была не в счет, она занималась этим анонимно, без особых на то причин, из одного лишь обезьяньего любопытства, свойственного любому человеку. Но что было нужно от них этой даме в норковом манто? Со всеми предосторожностями я снова выглянул из-за угла и к своему изумлению увидел ее сидящей на корточках, буквально прикипев глазом к замочной скважине. В этот момент меня словно ударило током: резко обернувшись, я наткнулся на колючий взгляд, устремленный на меня из приотворенной двери. Дверь тут же захлопнулась. «Браво! — подумал я. В этом коридоре все друг за другом шпионят».

Потревоженная шумом, женщина постучалась в дверь мансарды.