Александр Дьячков-Тарасов - Тимур на Кавказе

• Название: Тимур на Кавказе
• Автор: Александр Дьячков-Тарасов
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1992
• ISBN: 5-7107-0242-0

Повесть «Тимур на Кавказе» А.Н. Дьячкова-Тарасова органично дополняет хронику завоеваний Тамерлана, открывая новые стороны жизни «Властелина Вселенной», как называл себя сам жестокий полководец.

Темур (Тамерлан) родился в 1336 г. в с. Ходжа-Ильгар близ города Шахрисябз (Узбекистан). Смелый наездник, храбрый воин, умный, он сумел захватить власть в Маверанехре, столицей которого был Самарканд. Округлил свои владения, а затем начал свои нашествия и на юг, и на север, и на запад, и на восток. На юге он громил Индию, сжег громадный город Дели и увез несметную добычу, на севере — до Иртыша — подчинил своей власти степняков, на западе — опустошил Персию, Азербайджан, Армению, Грузию, уничтожил 160-тысячное турецкое войско при Анкаре, а самого турецкого султана Баязета I взял в плен, сжег его столицу Бруссу и ряд городов Малой Азии, в том числе — Смирну, завоевал Дамаск и Багдад. Длительную борьбу Темур вел с Золотой Ордой, при хане Тохтамыше ставшей крупной и опасной для государства Темура политической силой. Трижды — в 1389, 1391 и 1395 годах — Темур разбивает хана Тохтамыша. Особенно кровопролитным было сражение 1395 года на Тереке, недалеко от территории современной Северной Осетии. Захватив сокровища Тохтамыша в брошенной им ставке, Тимур кинулся в погоню за Тохтамышем, но не настиг его. После этих событий Золотая Орда была подорвана, ее влияние ослабло, а покоренные народы стали освобождаться от татарской зависимости. По мнению отдельных историков, есть некоторые основания думать, что в сражении 1395 года на стороне Тохтамыша в качестве его вассалов принимали участие и северокавказские воинские формирования, в том числе черкесские и алано-осетинские. На это косвенно указывает то, что после разгрома Золотой Орды Тимур в 1395 г. обрушился на черкесов, племена в районе горы Эльбрус, жителей района Бештага (Пятигорье — Кавказские минеральные Воды) и завоевал «всю область Симсима». В ходе этого наступления войска Темура вторглись и в предгорья и горы Северной Осетии.

Видный северокавказский историк, археолог и этнограф А. Н. Дьячков-Тарасов, опираясь на профессиональные знания и личный опыт, создал интересную и правдивую повесть о драматических событиях конца XIV века, когда надолго решались судьбы народов Кавказа.

---

Сзади нас внезапно вырос белый полотняный шатёр с большим сиявшим на солнце золотым шаром. Рядом на длинном древке медленно колыхалось знамя Тимура: ветерок был слабый, от нас к неприятелю. Для Тимура поставили кресло и рядом с ним изящный акварельный столик, лакированный, китайской работы. На столике появился золочёный кувшин с водой, чашечка и вазочка с розовым вареньем.

Вдруг Тимур взмахнул жёлтым шёлковым платком. Длинные в пять локтей медные трубы рядом с нами протяжно завыли, заревели. Рёв покатился дальше по необъятному полю, сплошь покрытому конными «дивизиями» азийских воинов, и три «передовых дивизии» тяжело двинулись с места, а затем в карьер понеслись навстречу чёрным конным линиям кипчаков.

Несколько минут скачки, и облако пыли скрыло столкнувшиеся гигантские людские волны. Оттуда нёсся гул.

Тимур махнул жёлтым платком. Вновь заревели трубы. И опять три «дивизии», десятки тысяч коней ринулись вслед за «передовыми». Битва кипит на том же месте. С левого крыла бешено примчался гонец. В упор подошёл к Тимуру и тихо что-то ему сказал. Третий раз взмахнул платок, и новые три «дивизии» ринулись туда же.

— Исмаил-бей! Исмаил-бей! — взволнованно зашептали вокруг меня. Глаза всех устремились на правое крыло кипчакской армии. Там происходило что-то тревожное. Это крыло примыкало к обрывистому берегу Терека. Река змеёй уходила вдаль. По ту сторону реки начинались леса, виднелись кабертайские селения. Множество горских всадников усеивало весь противоположный берег. В этот-то угол Тимур и нанёс свой главный удар. Был полдень. Исмаил-бей с тыла атаковал правое крыло. Оно было поставлено под двойной удар.

Я взглянул на лицо полководца. Оно было бесстрастно. Тонкие его пальцы выбивали трель на китайском столике. Глаза перенеслись на центр кипчаков. Там битва по-прежнему кипела на том же месте. Из-за облака пыли, когда ветер усиливался, видно было красно-белое знамя Тохтамыша. Вдруг Тимур встал, выпрямился во весь рост. Взмахнул платок. Рёв труб. Тридцать тысяч коней нашего «центра» понеслись по направлению к «центру» кипчаков. В то же время новая «дивизия» с пять тысяч коней полетела вдоль берега реки: это был Ахмат, Там уже ясно намечался прорыв неприятельской линии: видно было, как толпы разбивались на мелкие кучки; видны были отдельные всадники, бросавшиеся в Терек и переплывавшие на другой берег: это были горцы. Вдруг знамя Тохтамыша исчезло.

«Алла-акбар!» — громко крикнули боевой клич эмиры и отряд телохранителей в одну тысячу человек. Я посмотрел налево и увидел картину прорыва: сотни горцев бросались в реку и гибли там под стрелами азийцев, часть отступала к центру. Соединившиеся отряды Исмаил-бея и Ахмат-бея повернули на неприятельский центр. Там уже началось тоже расстройство: лобовой удар вклинился в массы кипчаков; они стали подаваться. Исчезновение ханского знамени вызвало сразу смятение в руках кипчаков. Страшный удар «кулака» из тридцати тысяч азийского «центра», беспощадно рубивших и коловших, произвёл панику и бегство. Левое крыло кипчаков пыталось защищаться. Ему грозило окружение, и оно стало медленно отступать. Затем под напором тысяч воинов, спасавшихся от азийцев, тоже понеслось в степь. Азийцы его долго преследовали.

Тимур, окружённый отборным отрядом телохранителей, объезжал поле ужасной битвы.

Множество раненых умирало: ни врачебной помощи, ни глотка воды. Было 2 часа пополудни. Степь пылала. Топот бегущих и преследующих уже затих в далёких облаках пыли. Осталось огромное поле смерти. Тимур останавливал своего коня перед трупами азийских начальников — мингбаши, мирз, юзбаши, унбаши, мрачно смотрел с минуту на убитого и ехал дальше; иногда спрашивал у сопровождавших имя убитого. По отрядам велись списки убитых. В Самарканде их семьям выдавались пособия.

При этом объезде Тимур подвергался смертельной опасности. В одной куче убитых притаился кипчак и пустил ему в грудь стрелу, но она отскочила от панциря, бывшего под шёлковым халатом хана.

Тимур пробыл на месте боя несколько часов. По его приказу пленные рыли длинные траншеи для погребения азийцев. Тысячи трупов кипчаков оставлялись воронам, степным волкам и солнцу.

Это поле смерти никогда не изгладится из моей памяти.

ШТУРМ ТАТАРТУБА

Десять дней мы прожили спокойно. Тимур поджидал из Дербента значительный отряд конницы. Он охранял проход. Его должен был сменить отряд из Азербайджана. Наконец, он подошёл. И азийцы двинулись вдоль Терека.

Вскоре они подошли к богатому городу, называемому «Татартуб», т. е. «татарский город». Это была крупная торговая станция на караванном пути по Тереку и на «Тамтаракан»[87]. Утром 8 августа я увидел страшное действие сотен возимых азийцами с собой стенобитных орудий. Город Татартуб[88] был окружён стенами с круглыми башнями; несколько церквей и минаретов высилось над домами с плоскими кровлями; в городе было около 60 тысяч жителей.

С горы я видел поднявшуюся перед бедой суету город был окружён, как саранчой, десятками тысяч азийцев. Как скорпионы, зловеще ползли к стенам низкобрюхие таранные машины[89] с кожаными щитами. Тысячи стрел полетели с обеих сторон: над городом и окрестностями стоял грозный гул. Тимур сидел у входа в белоснежную палатку с золотым шаром.

Громадное жёлто-красное знамя на длинном древке с золотым шаром развевалось над нашими головами, сигнализируя грозным армиям, что «их начальник следит за их подвигами». Группа эмиров толпилась за его удобным складным креслом, среди них стояли и мы, С обеих сторон у кресла стояли два гиганта-телохранителя с копьями и в роскошных халатах.

На низком столике с золотыми арабесками блестели китайские фарфоровые чашечки с розовым вареньем и кофе и графин воды. Худая рука Тимура с изумрудным перстнем время от времени брала чашечку и подносила её к сухим тонким губам; полководец, не торопясь, блеснув белыми волчьими зубами, делал глотка два и осторожно ставил её на столик.

— Лупо[90], — сказал Джовани, стоявший сзади Тимура среди эмиров.

Услышав незнакомые слова, азиец, молча смотревший на штурм, вопросительно и резко обернулся назад.

Джовани побледнел, как полотно.

«Он сказал, — ответил Чезаре через переводчика-грека, тоже побледневшего, так как он понимал по-итальянски, — что город погиб».

Я вздохнул облегчённо.

Бледная рука снова спокойно потянулась на этот раз к чашечке с вареньем.

Вокруг городских стен, словно кузнецы, стучали тараны. Осаждённые бросали камни, лили кипяток, сбрасывали брёвна. Но повреждённые тараны сменялись новыми, и уже в нескольких местах стена едва держалась.

Несколько эмиров верхом понеслись к городу. Ещё полчаса работы таранов, и бреши были пробиты, азийцы ворвались. Город запылал. Началась резня. Через два часа в городе всё стихло. На зелёное поле, где собиралась еженедельная ярмарка, согнали тысяч 6 уцелевших от резни жителей, преимущественно женщин и детей.

Тимур тихо приказал: здоровых отобрать и раздать по «улусам», а остальных умертвить завтра; сегодня пусть роют могилы для себя и для убитых в городе.

Испуганные люди, окружённые всадниками с копьями, принялись за работу: одни рыли гигантскую траншею, другие возили на арбах трупы и складывали их рядами. К утру город был очищен, и Тимур въехал в него. Он остановился в доме начальника города.

В зале были собраны знатные пленные: начальник города, военачальник, дворяне. Их было около сорока человек. Тимур велел их по одному провести мимо себя; пристально всматривался в каждого, делал едва заметное движение то правой, то левой рукой, и пленного ставили либо на левую, либо на правую сторону. На правую сторону попадали преимущественно старики. Рассмотрев всех, Тимур приказал эмиру левую толпу в 34 человека увезти и казнить, а правую, из 6 человек, подвести ближе. Старики медленно подошли. Глаза их были опущены. Тимур пронзительно зло на них посмотрел, но, видимо, победил себя, и тихо произнёс: «Старый человек — мудрый человек. Мудрый должен предвидеть. Вы — не предвидели беды Татартуба. Теперь вы её видите. Поезжайте к хану Тохтамышу и скажите ему, что я его жду с изъявлением покорности. Старый человек умеет убеждать. Убедите Тохтамыша. Я не хочу даром проливать кровь. Но кто мне противится, тот не будет жить!» Старики низко поклонились. Тимур встал, обошёл с эмирами роскошные комнаты дома губернатора; указал на большую китайскую вазу, и двое из свиты сейчас же её вынесли. «В Самарканд она поедет», — шепнул один из эмиров. Тимур не стал смотреть город и, сев на коня, быстро его покинул. Город он велел разграбить и зажечь.

На следующий день войска продвинулись на 30 миль. Вечером далёкое зарево указывало место погибшего города.

Наступление войска в двести тысяч всадников шло широкой полосой в восемьдесят миль.