Любовь Черникова - Защитница

• Название: Защитница
• Автор: Любовь Черникова
• Жанр: Фэнтези

Данный роман НЕ славянское фэнтези. Он НЕ про Древнюю Русь. События романа происходят НЕ «примерно в 7-10 веках».

Это роман в славянском антураже про альтернативную реальность, в которую когда-то еще до описанных событий попали люди из нашей реальности, оставив неизгладимый след (те самые слова, которые НЕ вяжутся с Древней Русью 7-10 века).

---

— Я не буду трогать девчонку. Да и не собирался. Я вообще никого больше не трону. Буду делать все, что скажешь. Не прогоняй меня, пожалуйста.

Пасита ничего не ответил, лишь раздраженно махнул рукой, приказывая братьям убраться из горницы. Когда те вывалились наружу, он тяжело опустился на лавку. Тройная доза! Это надо подумать! Сколько же заплатил тин Шноббер жрицам за целую бутылку? Вот почему сегодня так раскалывается голова, и дрожат руки. Он с самого начала подозревал, что это не обычное похмелье, а найденная в сенях пустая бутылка лишь подтвердила догадки. Идиоты даже не додумались сорвать этикетку, которую обычно привязывают жрицы на свои флаконы. По пути в деревню он то и дело натыкался на предающиеся любви парочки. Жаркая же ночь Киаланы нынче выдалась в Золотых Орешках.

Выудив из закромов бутыль вина, Защитник налил себе кубок и снял с полки Книгу Излома. По какой-то причине его сила возросла. Кроме того наблюдался серьезный перекос баланса. Огненная структура теперь в несколько раз превосходила морозную, а этого допускать нельзя ни в коем случае. Чревато неожиданными срывами и внезапной потерей контроля. Вон как его из крайности в крайность бросает. Смутные подозрения усилились, неужели все дело в девчонке?

* * *

Братья тин Шноббер вышли наружу, прихватив в сенях заранее припасенную бутыль с медовухой, и расположились под яблоней позади дома.

— С чего это ты решил остаться?

— Брат, я влюбился. Кажется…

Мордан поперхнулся и прыснул прямо Хариле в лицо, но тот будто и не заметил, продолжая блаженно улыбаться.

— Ты умом повредился?! Хотя, откуда бы ему у тебя взяться? Отродясь не бывало. Твоя мать, верно, зачала со скамейкой, пока твой тупой папаша был в отъезде.

— Не смей так говорит про мою маму! — рыкнул угрожающе Харила, тут же растеряв все свое благодушие, и тряхнул брата за ворот. — И про отца тоже. Он, меж прочим, твой дядя!

— Ладно-ладно, успокойся. — Мордан решил, что не стоит ссориться. — И кто она?

— Не знаю, — на будто вырубленном из куска скалы и слепленном абы как лице расцвела мечтательная улыбка.

— И все-таки ты идиот.

— Не больший, чем некоторые. Даже я сообразил бы не трогать девку, кою Пасита себе присмотрел. Он такое никому не прощает.

— Я хотел отомстить!

— Отомстил?

Братья замолчали, каждый думая о своем.

— Чем планируешь заняться? — наконец задал вопрос Харила.

Мордан поморщился:

— Отец, небось, снова отправит следить за Болотным поместьем.

— Там же от скуки помереть можно. Мне хватило того лета, когда ты обманом уволок меня с собой. Ни девок, ни развлечений — одни старые клуши и комарье. Ни выпивки — погреба пусты, как душа сартога. Да ещё и прислуга родителям докладывает о каждом шаге. Нет. Я лучше здесь останусь. Уговорю как-нибудь Паситу.

— И все же ты тупица.

Харила неодобрительно покосился на брата, но промолчал. Он уже привык и давно устал обижаться. Вдруг он кое-что припомнил:

— А она сказала, что я умный. И сильный, — благостное выражение на дремучем лице Харилы выглядело неуместно.

— О, боги! Хотел бы я посмотреть на ту дуру, которая это сказала, — пробормотал себе под нос Мордан, стараясь, чтобы брат не расслышал. Рука у младшенького тин Шноббера тяжелая, а терпение не бесконечное.

— Чего? — насторожился тот.

— Какая она? — добавил Мордан громче. — Как, говорю, выглядит?

— Маленькая и хрупкая, — в голосе Харилы сквозила невиданная доселе нежность, — очень красивая. Она меня сама поцеловала, — глаза затуманились воспоминаниями.

— И ты её?.. — Мордан не стал договаривать, отметив, как стремительно меняется выражение лица кузена. — Молчу-молчу! Дела… Хари тин Шноббер встретил даму сердца.

— Шутишь? Шути, — в голосе Харилы явно проскользнуло самодовольство.

— Вот скажи мне, какой тогда от зелья толк? Зря только добро перевел, — посетовал Мордан.

Харила глумливо осклабился, что-то припомнив:

— А ведь я на парочки устал натыкаться. Все равно, что в третьесортном столичном борделе картина, когда народ по углам жмется, ежели комнат на всех не хватает. Вздохи чуть ли не под каждым кустом. Весной детишек тьма народится…

Братья засмеялись.

— Сработала задумка, значит. Только вот мне с того толка?

— Меньше за охотницей надо было бегать.

— Ну а ты, как свою красотку-то встретил? — Мордан не хотел продолжать разговор об очередной неудаче, тем более что понимал — брат прав..

— Да она сама на тропу вышла. Сказала: «Попался!» Я растерялся даже сначала…

Мордан покосился на Харилу, всматриваясь в откровенно некрасивые черты и более чем внушительные габариты брата, поёжился мысленно и честно ответил:

— Я бы точно не рискнул. Скажи хотя бы имя?

— Я не знаю. Не спросил как-то.

— А волосы? Глаза? Ты её раньше в деревне встречал?

— В темноте не понял, какого цвета… Не знаю, видел ли? Красивая она…

— И все-таки ты глупый, — покачал головой старший тин Шноббер.

* * *

Кира, переменив сарафан на домашнюю рубаху, заплетала косы, предварительно вычесав набившиеся ночью листья и прочий мусор — все же неловко в лесу с неприбранными волосами, когда в комнату вошла Анасташа.

— Кира, что случилось? — воскликнула она с ходу приметив синяки на шее. — И хватит уже через окно в избу лазать. Заколочу! — эту угрозу охотница слышала с тех пор, как ей миновало шесть зим, но мать только пугала. Из груди вырвался усталый вздох.

Теперь не отвертеться, придётся рассказывать. — Это снова Пасита? — продолжила тем временем Анасташа.

— Нет, Защитник на этот раз не причем. Кто-то накинул мне пояс на глаза, а я дёрнулась от неожиданности, споткнулась и упала. Кушак случайно соскользнул на горло и вот, — Кира не собиралась вдаваться в подробности, чтобы лишний раз не волновать мать. Синяки, оставленные пальцами Мордана на бедрах, тоже ни в коем разе никому нельзя показывать.

— Ой ли? — Анасташа явно не поверила. — И кто же это был, такой неосторожный?

— Я не видела. Да тут и Пасита как раз поблизости оказался. Прогнал незадачливого ухажера, а может тот сам испугался и сбежал. Я не успела понять.

— Пасита тебя точно не тронул?

— Лишь поцеловал и отпустил, — почти не соврала Кира, но воспоминания о жарком, выворачивающим наизнанку душу, поцелуе окрасили щёки. Она вспомнила, как неумело отвечала, поддавшись наваждению. О, Киалана! Неужели это ты одобрила такое? Неужели весь этот огонь — твоя воля? Нет, в это попросту нельзя поверить! Лучше впредь держаться от Защитника подальше, если бы это было возможно…

— Я принесу мазь. Там ещё осталось, Матрена давала с запасом, зная тебя.

Пока мать ходила, Кира быстро улеглась в постель, сегодня полагалось выспаться.

Деревня погрузилась в дрему, лишь куры деловито копались в пыли, взлаивали потревоженные неведомо чем собаки, да раздавалось редкое ржание застоявшейся лошади. Наконец и Кира уснула.

Привиделась всякая глупость: вот она на руках у Паситы, бесстыдно прижимается к груди, как Ламита к Лютобору. Защитник наклоняется все ближе и ближе, впивается в губы страстным поцелуем, стискивая в объятьях все крепче, до тех пор пока не затрещали ребра. Кира пытается отстраниться, и вот уж вместо Защитника перед ней перекошенная рожа Мордана. Тот, обдав пивным духом, выплевывает в лицо: «Попалась!» Руки сжимаются на горле. Кира хрипит, бьется в попытках освободится, но вдруг обнаруживает, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой, потому как полностью примотана к стволу березы неимоверно длинным праздничным кушаком. За ней бесстрастно наблюдают Ламита и Люта, но не торопятся на помощь.

Вдруг раздается голос Каррона:

— Киррана тин Даррен, тебе никогда не стать Защитницей!

— Отец помоги, — кричит Кира, но тот превращается в Паситу и выпускает в неё поток ревущего пламени. Огонь больно обжигает, и из уст вырывается отчаянный крик.

Кира проснулась. Было душно, видимо сквозняком захлопнуло ставни. Тело горит. Подушка вся мокрая от пота, рубаха тоже. Не смотря на жар, стучат зубы, и очень хочется пить. Неужели она переборщила с малиновым медом?

Кира кое-как поднялась с постели. Распахнув окно, впустила в комнату свежий вечерний воздух, почувствовав, как сразу становится легче. Переодев рубаху, натянула чистый сарафан и вышла на двор. На душе было тревожно. Охотница направилась к колодцу, достала бадью ледяной воды, напилась вволю и умылась. Остатки понесла Туману. Лохматому псу в такую жару приходилось не сладко: «Надо бы его с привязи спустить. Засиделся бедняга».

Туман лежал, на боку возле будки и, похоже, спал.

— Ах ты засоня! — рассмеялась Кира, присаживаясь рядом. — Тебя так и кошки задерут, пока дрыхнешь, — она потрепала пса по голове, удивленная, что тот до сих пор не проснулся. Пес не пошевелился. — Туман! — нехорошее чувство подступило к горлу.