Любовь Черникова - Защитница

• Название: Защитница
• Автор: Любовь Черникова
• Жанр: Фэнтези

Данный роман НЕ славянское фэнтези. Он НЕ про Древнюю Русь. События романа происходят НЕ «примерно в 7-10 веках».

Это роман в славянском антураже про альтернативную реальность, в которую когда-то еще до описанных событий попали люди из нашей реальности, оставив неизгладимый след (те самые слова, которые НЕ вяжутся с Древней Русью 7-10 века).

---

Пасита продолжил размышления. Положим, что у двух Защитников гарантированно рождается ребёнок с даром, сколько же тогда знатных родов откроет охоту на девчонку? Тогда, тем более, она должна достаться ему, ведь именно он, Пасита тин Хорвейг, обладатель просто запредельного на данный момент уровня силы. Ну не от Махаррона же ей рожать? Он понадеялся, что рано или поздно сможет убедить в своей правоте старика тин Даррена. Как бы ещё избежать посягательств соперников?

Похоже, остается надеяться на удачу и на то, что остальные просто не в курсе.

Если подумать, со всего Ордена про девчонку знали лишь несколько человек: Настоятель Махаррон, дядя Затолан и он сам. Братья тин Шноббер не в счет. Они достаточно глупы, чтобы посчитать это все не важным, главное чтобы языком не трепали, но тут он за ними присмотрит.

Пасита было разволновался, но тут же взял себя в руки. Следует выспаться, а не то придётся снова медитировать: «Три раза за день, это прямо как в старые добрые необузданные времена». Эта мысль его несколько развеселила, своей прямой аналогией.

В дверь тихонько поскреблись.

— Кто ещё? — рыкнул Пасита, решив, что кто-то из братьев посмел прервать его уединение.

— Господин Защитник, — на пороге потупив глаза стояла Глафира, она робка подняла голову, — вы давно за мной не посылали. — девушка осеклась, залившись густым румянцем и потупилась.

— Убирайся! Не до тебя мне. — Глафира обиженно вскинула голову, и Пасита вдруг отметил, как гармонируют алые щечки с её волосами цвета воронова крыла, бледной нежной кожей и блестящими из под густых ресниц огромными глазами. Чем-то она ему напоминала вампиров — ныне исчезнувших порождений Излома, о которых он читал в учебниках истории. А что? Может и так. Орешки-то, почитай, у Излома и находятся. Кто знает, в каких отношениях твари могли быть с предками нынешних жителей? Он усмехнулся этой мысли и ощутил горячую волну желания:

— Стой! — крикнул он в окно. Девчонка, повинуясь предыдущему приказу, уже успела дойти до середины площади. Услышав окрик, она замерла, как вкопанная. — Вернись.

* * *

Кира едва добралась до дома. Тихонько сползла с лошади и, прикрываясь её телом, прошмыгнула через двор — авось, мать не заметит ничего странного. Вопреки опасениям Анасташи, похоже, дома не было. Это и к лучшему. Кира быстро обиходила лошадку, задала ей корма. Тенью через окно просочилась в свою комнатушку, морщась от боли — болело все тело. Тихо выглянула, убедившись, что не ошиблась — она была в доме одна. Немного расслабившись, стянула пыльный охотничий наряд и вышла на двор умыться. Хорошо бы было искупаться целиком, но как-то не располагало самочувствие, да и обстановка, к купанию, когда они закончили, и Пасита отдал команду возвращаться.

Кира вернулась в комнату и прилегла на лавку. Тело болело, на лице наливался синевою огромный синяк. И как это скрыть от матери? Разве что в лес отправиться, пока не пройдет? Да толку то? Небось пол деревни её видело.

Скрипнула дверь. А через мгновение в комнату влетели Анасташа и Матрена.

— Дочка! За что они так тебя? Вот же ироды! — Анасташа бросилась к Кире, принялась ощупывать, гладить.

— Мам, все нормально. Ничего страшного не произошло. Пара ушибов и только.

— Дай-ка я взгляну, — знахарка оттеснила причитающую Ташку и начала осмотр.

Через некоторое время вынесла вердикт: — Ребра целые. Синяк, конечно, серьезный, но до свадьбы заживёт. Хотя и не дело это девке с мужиками биться! — она с укоризной взглянула на Киру, как будто та сама ходила по деревне и всех задирала. — А вот рана на голове мне не нравится. Много грязи, как бы не было заражения, — знахарка засуетилась, вынимая из большой закрытой корзины всевозможные пузырьки и склянки. — Анасташа, согрей воды.

Мать вышла, а Матрена цепко взглянула на Киру.

— Никто не насильничал, — со вздохом ответила та на ещё не заданный, но ожидаемый вопрос, — только немного побили. Да я и сама виновата. Слишком самонадеянно себя повела, пропустила удар…

— Кира, и зачем все это? Пусть уж мужики с Паситой и воюют, если им так надо. А ты ведь девчонка! Куда тебе до него?

Кира горько усмехнулась.

Вошла Анасташа с ковшом горячей воды. Матрена споро достала маленькую плошку, зачерпнула. Поболтала, слегка остужая, вылила туда содержимое какого-то пузырька и протянула Кире:

— На вот, пей.

Она принялась споро готовить какие-то примочки. Кира залпом осушила плошку и поморщилась:

— Ну и гадость! — отвар не был горьким, но имел отвратительный привкус и запах.

Накатила слабость. Веки отяжелели, захотелось спать до умопомрачения.

Матрена тем временем инструктировала Анасташу:

— Вот. Это принимать три раза в день, а мазь на тряпочку и к синякам прикладывать, мелкие просто намазать. Дня за три сойдет. Сильное средство, верное.

Наклонись-ка рану промою.

Кира послушно нагнулась над ушатом, и Матрена осторожно принялась очищать рану, разбирая волосы руками.

— Чем это тебя так?

— Упала на камень, — буркнула Кира и, почувствовав приступ дурноты, вынужденно схватилась рукой за стоящий рядом с лавкой стул — её повело. Анасташа ахнула.

— Отвар подействовал, — успокоила Матрена, предотвращая новый поток охов и ахов, — там легкое успокоительное. Сейчас ляжет и до утра проспит, во сне все заживёт быстрее.

— Мне завтра надо на рассвете… — язык заплетался, и Кира с трудом им ворочала.

— Чего надо? — недовольно буркнула знахарка.

— Быть на площади. Разбуди меня обязательно, мама, — прошептала Кира откидываясь без сил на лавку.

Спать хотелось неимоверно. Одолела смертельная усталость. Бой с такими противниками потребовал концентрации всех сил, и теперь наступил откат, да ещё это зелье…

— Рану я промыла. Все не так страшно, как показалось сначала, даром что сильно кровило — на голове часто так. Но завтра рекомендую полный покой. Никаких драк, охоты, конных прогулок. Можешь ты просто сесть и вышивать в конце концов?

— Мне надо на площадь. Рано утром, — упрямо повторила Кира, изо всех сил борясь со сном.

— Зачем это? — изумилась Анасташа.

— Пасита приказал. Будем тренироваться.

— Что? Изверг ещё не натешился? Я вот сейчас пойду к нему! Или лучше мы уедем из деревни. Немедленно! — Анасташа бестолково заметалась по комнате.

— Мама, а ты и правда поезжай, — вдруг даже обрадовалась Кира, но твердо добавила: — А я — останусь.

— Это почему же!

— Пасита обещал, что больше никого не тронет.

— Что?! — хором воскликнули женщины и переглянулись.

— Защитник сказал, они больше никого не тронут, если я буду каждый день с ним… тренироваться.

— Прямо так и сказал? — недоверчиво переспросила Матрена. — Да ты же девчонка, на кой это ему?

— Так и сказал, — подтвердила Кира, — и добавил, что за девичью честь могу не опасаться. — поспешила развеять она неминуемые подозрения, хотя, скорее всего, безуспешно. Не обращая больше ни на кого внимания, она закрыла глаза и мгновенно уснула.

Пробуждение было не из приятных. Проснулась Кира от больного тычка в ребра.

— Спишь? — зло прошипел Мордан, — Никакого почтения к Защитнику!

Мужчина возвышался, над ней, отчего охотница почувствовала себя весьма неуютно. Руки в боки, ноги широко расставлены, губы кривятся в презрительной ухмылке. Кира подскочила было на лавке и тут же, с непроизвольным стоном, села обратно. Чувствовала себя она более, чем разбито. Вторая попытка оказалась чуть удачнее. Стараясь не охать, обошла Мордана и принялась спешно искать одежду.

Охотничий наряд, вычищенный заботливой материнской рукой, обнаружился аккуратно развешенным на спинке стула.

— Я скоро буду, — буркнула Кира. — Выйди, мне надо одеться.

— Ты ещё смеешь мне приказывать, девка?! — угрожающе надвинулся бугай.

Получив внезапный толчок в грудь, Кира снова села на лавку. — Да я тебе!..

— А то что? — нехорошо сощурившись, перебила Киррана, нащупав под подушкой нож. Спасибо маме. Это она его положила, а ведь раньше все смеялась над этой привычкой.

— Да я тебя сейчас!.. — Мордан шагнул и схватил за ворот, поднимая с постели.

Рубаха угрожающе затрещала.

— Интересно, что скажет Пасита? — зловещё улыбнулась Кира, приставив лезвие к паху ублюдка.

Она надеялась, что не ошиблась в своих предположениях. И, похоже, оказалась права. Мордан зло толкнул её обратно, выпустив рубашку и Кира закашлялась от боли в ушибленных ребрах. Да, рефлексы её подвели. И как она в таком состоянии собирается снова драться?

Противник отступил, тяжело дышал от ярости.

— Ты, сартогская сука, — прошипел он, — я дождусь, пока Пасита потеряет интерес, и тогда тебе несдобровать. Я заберу тебя в свое поместье и превращу в прикроватный коврик. Ни один мой гость не пройдет мимо не плюнув в твою сторону! Ты сдохнешь под моими сапогами, и я скормлю твою вонючую тушу цепным псам! — он смачно харкнул прямо на чисто вымытый пол и, резко развернувшись, вышел.