Михаил Белов - Восьмая тайна моря

• Название: Восьмая тайна моря
• Автор: Михаил Белов
• Жанр: Научная Фантастика

---

А он, Щербаков? Сохранил ли душевную ясность и чистоту?

Щербаков слушал музыку и слушал себя. Нет, не все еще потеряно, если музыка поет в душе, окрыляет счастьем. Он не завяз в грязи и пошлости. Его так и не увлекла погоня за заграничными тряпками. И, может быть, только сегодня он понял, что ему в чем-то помогла Панна. В зале зажегся свет. Антракт.

- Выйдем? - спросил Щербаков.

Панна покачала головой.

Когда Щербаков вернулся в ложу, возле Панны находился Суровягин. Они оживленно беседовали.

- Я не помешал? - Щербаков протянул Панне плитку шоколада.

Суровягин сухо поздоровался.

- Угощайтесь, мальчики, - сказала она, отламывая шоколад, и весело посмотрела на них.

- Давно я вас не встречал, - вежливо сказал Щербаков, Помните вечеринку у Панны? Вы тогда так жаждали знакомства с Рутковской. Она вам понравилась?

Суровягин стоял прямо, чуть откинув голову назнд. На вопрос Олега он только пожал плечами.

Раздался третий звонок. Гул в зрительном зале стих. Музыканты настраивали инструменты.

- Значит, договорились встретиться у выхода, - сказал Суровягин Панне и, не взглянув на Щербакова, вышел.

- Какая муха его укусила? - спросил Щербаков.

- Давайте оперу слушать.

- Он что, ревнует? - не унимался Щербаков.

- Спросите его, - засмеялась она.

- И так видно.

- Вот возьму и выйду замуж за него. Кому вы будете тогда исповедоваться?

- Парень он ничего, - заметил Щербаков. - Только, кажется, суховат немного. Скучных людей терпеть не могу. Может быть, я ошибаюсь...

Опера кончилась в одиннадцать вечера. Суровягин ждал Панну у выхода. Она подхватила обоих под руки, и они вышли на шумную улицу.

- Андрей, вы знаете, Аню Рутковскую арестовали.

- Знаю.

- А нас с Олегом могут арестовать? Мы ведь тоже бывали в ее компании, дружили даже...

- Ничего хорошего в этом не нахожу. - Суровягин пожал плечами.

Щербаков улыбнулся. Сейчас она подбросит жару. Панна умела это делать, когда хотела. Но она почему-то промолчала. Суровягин, видимо, был не в духе. Щербаков догадался, почему: Андрей считал его здесь лишним. Ну и пусть!

Вдруг Панна воскликнула:

- Знаете, друзья, у меня сегодня день рождения. Двадцать лет!

- Двадцать салютов из двадцати бутылок шампанского? рассмеялся Щербаков.

- Поздравляю, - сказал Суровягин.

Щербаков куда-то метнулся и скоро вернулся с букетом цветов.

- Где вы их раздобыли, Олег? Какая прелесть!

- Это неважно, Панна. Важно, что в жизни есть цветы...

Панна шла между Щербаковым и Суровягиным.

"И тогда мы шагали по бокам Панны, точно конвоиры", - подумал Щербаков.

Было какое-то странное настроение. Ему казалось, что улица вместе с ними поднимается ввысь и летит сквозь ночь, сквозь годы, сквозь множество воспоминаний. Утреннее посещение тюрьмы. Записка Ане, вложенная в передачу. Театр. "Иван Сусанин". День рождения Панны. Все это удивительные куски жизни. А в порту...

Щербаков заговорил о своей работе:

- Вчера мы закончили ремонт крана. Вот была радость. Василий Иванович говорит...

Суровягин хмурился.

- Почему вы думаете, что нам интересно слушать о Василии Ивановиче? - он с нажимом произнес "нам". Щербаков изумился:

- Вы так думаете? Если...

Панна перебила Суровягина:

- Ребята, я запрещаю вам ссориться!

Она стояла между ними и переводила глаза с одного на другого.

- Да мы не ссоримся, - усмехнулся Щербаков.

- Панна, отойдите в сторону, - решительно сказал Суровягин. - Нам надо поговорить со Щербаковым.

- И не подумаю!

- Зря.

- Это моя забота.

Щербаков сел на скамейку и закурил.

- Я вас слушаю, Суровягин.

- Вы сейчас же оставите Панну. И никогда больше не будете встречаться с ней.

- Это почему же?

- Вы компрометируете ее.

Щербаков медленно встал. Он был мертвенно-бледен.

- Андрей, как вам не стыдно? Помиритесь сейчас же, - Панна топнула ногой. - Ну?

- Либо он, либо я, - потребовал Суровягин.

- Андрей, вы действительно невыносимы!

- Выбирайте...

- Это уж слишком. Олег, пошли! - Она круто повернулась.

Щербаков постоял минуту-другую, посмотрел вслед удаляющейся фигуре Суровягина, потом шагнул за Панной.

Еремин вошел в кабинет Лобачева.

- Здравствуй, Николай Николаевич. Где же именинница?

Лобачев не ответил. Он сидел за столом и увлеченно рассматривал в лупу какую-то фотографию. Еремин знал характер друга и не обиделся на его молчание.

- Здравствуй, Николай Николаевич, - повторил он, усаживаясь в кресло.

- Это ты, Алексей? - встрепенулся Лобачев. - Садись, голубчик. Садись. Панна где-то задержалась.

Лобачев мельком взглянул на Еремина и опять занялся фотографией.

Еремин расставил шахматы и осмотрелся. Кабинет был забит книгами и чучелами морских животных. По обе стороны письменного стола возвышались два громадных аквариума. И чего только не было в них! Рыбы, морские звезды, медузы, креветки, трепанги, акулы-карлики, крабы...

"Мой карманный Тихий океан", - с гордостью говорил профессор, знакомя друзей с обитателями аквариумов. Самое удивительное заключалось в том, что морская фауна и флора жили в условиях, близких к естественным. Аквариумы как бы представляли кусочки океана, чудом перенесенные в комнату. Можно было часами сидеть возле них, созерцая трепетное биение жизни.

- Червей, между прочим, я принес, - нарушил молчание Еремин. - Завтра пораньше выйдем.

Лобачев рассеянно взглянул на него.

- Н-да... Все-таки это невероятно. Не верю!

- О чем ты?

Лобачев накрыл ладонью кучу фотографий на письменном столе:

- Чигорин прислал.

Такие же фотографии Еремин видел у начальника управления. Снимки были сделаны под водой. На всех фотографиях - изображение темного веретенообразного тела с тупой, обрубленной головой. Еремин перебрал снимки. Они ничего не говорили ему.

- Разве мало акул в океане, - осторожно заметил он, зная характер друга.

- Он еще сомневается, - Лобачев поднялся, высокий, стройный. - Да что с тобой говорить, профан ты эдакий! Человек, который сделал эти снимки, может быть, открыл новый вид акулы, если это акула, конечно. Понимаешь теперь?

- Интересно, что и говорить! Одной акулой в океане будет больше. Вы, ихтиологи, поднимете шум, напишете статьи в журналах, но...

- А известно ли тебе, что именно это животное - они там на острове называют его Чаком, то есть черной акулой, - беспощадно истребляет каланов в заповеднике?.. Таня Чигорина права, тысячу раз права.

Еремин более внимательно рассмотрел фотографии.

- Откуда видно, что именно этот... Чак похищает каланов?

- Вот, - Лобачев протянул фотографию, которую держал в руке.

Снимок был расплывчатый. Чак держал калана за задние лапы; голова зверька находилась почти под брюхом хищника.

- Куда Чак тащит свою жертву?

- Вот именно, куда тащит? - заложив руки за спину, Лобачев ходил по кабинету. - В океане насчитывается около двухсот тридцати видов акул. К разряду опасных относятся двадцать девять видов. Выходит, Чак - тридцатый. Впрочем, рассказы о кровожадности акул очень преувеличены. Человеку, например, куда опаснее переходить улицу или, скажем, играть в футбол, чем встретиться с акулой.

- Не акулы, а овечки, - засмеялся Еремин.

- Не овечки, конечно. Большинство акул либо чересчур малы, либо вялы, либо слабосильны, чтобы нападать на крупных особей и тем более на человека. А иные обитают так глубоко, что каланы, сивучи, котики никогда с ними не встречаются.

Еремин устроился поудобнее. Он любил слушать Лобачева.

- Парыгин пишет, что длина черной акулы пять метров. А китовая акула достигает в длину двенадцати метров и совершенно безвредна, хотя один мой знакомый капитан сомневается в этом. А сомневаться он стал после того, как год назад, вспоров живот одной рыбины, обнаружил тридцать семь пуговиц, пять кожаных ремней и семь женских туфелек. Меня это нисколько не удивляет. Подобно усатым китам, китовая акула плавает с широко раскрытой пастью, фильтруя планктон и прочую съедобную и несъедобную морскую мелочь. - Лобачев взял фотографию и начал уже в который раз рассматривать ее. - Обрати внимание, Алексей. У Чака даже пасть не раскрыта. Впечатление такое, будто лапы калана приросли к черной квадратной болванке головы. Совершенно необъяснимо.

"Вот именно, - думал Еремин, внимательно слушая рассуждения профессора. - Если каланов истребляет акула, то каким же образом шкуры попадают на черный рынок? Не является ли версия о Чаке удобной ширмой для браконьеров? Акула, очевидно, существует, но нам от этого не легче".

- Николай Николаевич, шкуры, которые мы тебе дали на экспертизу, действительно с острова Семи Ветров?

- Ты сомневаешься в моих познаниях?

- Я не сомневаюсь. Спрашиваю не ради любопытства.

- Понимаю. Еще раз подтверждаю, шкуры каланов - с острова Семи Ветров, - сказал Лобачев, возвращаясь на свое место. Извини. Этот случай выбил меня из равновесия... Панна еще не пришла? Черт знает что! - Лобачев стал шарить в ворохе бумаг. - На той неделе сыновья приезжают. Вот телеграммы. С семьями. Они возьмут Панну в руки.