Геннадий Казанцев - Страна Лимония

• Название: Страна Лимония
• Автор: Геннадий Казанцев
• Издательство: ИПЦ «Маска»
• Жанр: О войне
• Год: 2010

Эта книга — своего рода приглашение войти в обыденный мир рядовых сотрудников спецслужб некогда могущественного государства — Советского Союза. В мир, в котором, как ни досадно, нет места подвигу, где нет брутальных героев, в котором война — всего лишь рабочая обстановка оторванных от Родины офицеров элитного подразделения КГБ СССР. В то же время это, пожалуй, первая попытка осмысления Афганской войны через призму юмора и военного фольклора, скомпонованных в форме приключений обычного сотрудника спецслужб в условиях будничной оперативной работы и боевых действий. Да, всё, что изложено в книге, — чистой воды вымысел, если даже хотите — ложь. Но, с другой стороны, это истинная правда, основанная на множестве реальных курьёзных происшествий. Автор лишь попытался выстроить из мозаики разрозненных сюжетов целостную сюжетную линию, чем-то перекликающуюся с «Похождениями бравого солдата Швейка» Я. Гашека. Насколько ему это удалось — может судить только читатель.

---

— Гера, ты жив? — склонился к пострадавшему Селиванов.

Герман открыл глаза. Кроме Юрки на него смотрели две пары глаз и одна — с крепко зажмуренными веками. Раненый с плохими предчувствиями двумя пальцами коснулся своего носа. Вулканического прыща не было. С носа капала кровь, но Герман чувствовал огромное облегчение: «Теперь не надо будет ничего выдавливать!»

Дуканщик открыл глаза. В них отчётливо запечатлелись страх и ужас.

— Ты ранил моего товарища! — закричал Селиванов. — Ты чуть его не убил!

Продавец, схватив с прилавка грязную тряпку, пытался ею утереть нос Германа.

— Уйди, скотина! — заорала жертва маркетинга.

— Бакшиш давай! — не позволяя ситуации рассосаться, заревел Юрка, наседая на дуканщика.

Афганец заверещал, как заяц, попавшийся в капкан. Вокруг стали собираться люди.

— Б`ороу, б`ороу отсель, шайтаны! — крикнул в толпу Селиванов и, обернувшись к виновнику инцидента, принялся за своё. — Бакш`иш давай, компенсацию! Понял?

Афганец всё понял и тут же притащил комплект женских трусов «неделька».

— Ты что мне это дерьмо суёшь, — возмутился Юрка, но тут ожил поверженный Герман.

— Вот это давай! — указал он на приёмник, висевший в одиночестве при входе в магазин. Бедный продавец, поминутно апеллируя то к Аллаху, то к Саурской революции, пытался откупиться, поочерёдно предлагая духи «Кобра», пакеты женских гигиенических прокладок и, наконец, блок презервативов.

— Бери! — не вытерпел Селиванов.

— Вот это! — настаивал утирающий кровавые сопли Герман.

Впавший в отчаяние негоциант, терзаемый страхом и жадностью одновременно, вдруг принялся поливать своих клиентов из пульверизатора пахучим до омерзения одеколоном. Но Герман был неумолим. Тогда суетливый афганец, на секунду вперив взгляд в жертву своей неосторожности, указал пальцем на тёщины полусапожки.

Герман гневно отверг предложение: «Да я за польские сапоги весь твой дукан куплю!»

— На хэйр (нет)!

— Что значит «на хер»! — искренне возмутился раненый.

— Туфля нист! Калоша лоз`ем аст (калоши нужны)!

— Так бы и сказал, — согласился всё более оживающий покупатель.

Герман снял калоши, а дуканщик — приёмник. Обмен дарами происходил под бурные аплодисменты собравшихся. Покупатель сиял от счастья: обменять калоши на японский приёмник — это высший пилотаж, да ещё за здорово живёшь провести ювелирную косметическую операцию — вот они, уроки Станиславского!

Из дукана «каскадёры» выходили в самом хорошем расположении духа. Герман косил глазом на белый лейкопластырь, прилепленный дуканщиком к его носу, и с наслаждением прижимал к груди вожделенный трофей.

Ложь в эфире

Весь вечер Герман крутил ручки приёмника. Это был настоящий подарок судьбы. Четыре — коротковолновых, два — средневолновых и один — длинноволновый диапазон. Дома друзья-чекисты обзавидуются. Из трофейного динамика неслись то «Сельский час», то сводки с трудового фронта. Наконец в приёмнике ожил голос ведущего из русской службы BBC: «...жена академика Сахарова Елена Боннер...» — «Бьёт своего мужа столовой ложкой по голове...» — вслух дополнил английского ньюсмейкера информированный Герман.

«Задолбали они уже этим Сахаровым, — подумал он, вспоминая материалы наблюдательного дела, которые в начале службы давал ему на ознакомление любезнейший Михаил Иванович. — Не такие вы простые, господа Сахаровы», — по-чекистски прищурившись, вполголоса спорил с диктором радиослушатель из Самархеля.

«...вчера утром, — продолжил голос из приёмника, — был нанесён массированный бомбоштурмовой удар советскими военно-воздушными силами в провинции Нангархар в Афганистане...» Герман обратился в слух. «В результате удара вблизи кишлака Джан... Джанбаз...» Ведущий на секунду запнулся. — «Извините, — Джанбазхейль. Итак, в результате массированного налёта имеются многочисленные жертвы среди мирного населения...» Герман аж подпрыгнул от удивления.

— Мужики, мужики! По Би-Би-Си про нас говорят! — с этими словами он вывернул громкость на полную мощность.

«Повстанцы сбили два вертолёта противника...»

— Что за чушь! Что он несёт! — возмутился радиослушатель.

«...в этих условиях падение марионеточного просоветского режима Бабрака Кармаля неизбежно...»

— Ну, скотина, ну, урод! — не переставал возмущаться Герман до конца новостей.

— Гера, а ты бы сходил к дедушке, рассказал, что про нас «голоса» передают, — подал здравую мысль лежащий на кровати Малышкин. Он закрыл томик Стивена Кинга и вытащил из-под подушки свой заветный портсигар. — Иди, Николаич, иди. Уважь начальство.

Герману идея понравилась, и он, прихватив чей-то зонт, пошёл в штабную палатку. «Борода» пил из блюдца чай вприкуску. Выслушав доклад, полковник Стрельцов вытер полотенцем вспотевшую шею, дожевал орешки с кишмишом и наконец промолвил:

— Поди, Гера, по-быстрому к радисту, пусть передадут в Центр, что, по данным американской разведки... Нет, отставить, что... наша операция вблизи Джан... Джанбаз...

— Джанбазхейля, товарищ полковник.

— Да, верно, вблизи его, треклятого. Так вот, операция эта имела широкий мировой резонанс.

Через весь лагерь под проливным дождём Герман нёс в себе тяжелейший для него вопрос-прозрение: «Неужели, неужели весь мир держится на лжи?»

Через полчаса в Кабул улетела внеочередная шифротелеграмма за подписью «Борода», а Герман с товарищами в это время уже хлестали свои разгорячённые тела свежими эвкалиптовыми вениками.

Пенсионер Рейган

Воскресенье было первым по-настоящему рабочим днём. Утром полковник Стрельцов собрал совещание.

— Обстановка в мире, — начал старый партизан, — имеет тенденцию к осложнению. — Стрельцов сделал паузу и обвёл подслеповатыми глазами притихших каскадовцев.

— К чему это он? — испуганно шепнул Олег Филимонов, нагнувшись к уху Германа.

Вчера к вечеру они с Володей Малышкиным, непонятно с какого перепугу, нажрались до чёртиков и заснули на неубранном поле напротив дома свирепого Муллы Омара. Получасовые поиски силами отряда не дали никаких результатов, но уже к закату от кровожадного соседа на замаскированный секрет со старым матрасом прибежал мальчонка и потащил за рукав часового прямо в поле. Сбежавшиеся каскадовцы с трудом разбудили «сладкую парочку», схоронившуюся в сухих стеблях мака. Для Германа оказалось открытием, что поле напротив их базы было аптекарским, а сам Мулла Омар имел от властей лицензию на выращивание мака в медицинских целях. Провинившихся доставили в штабную палатку на допрос, но так как оба офицера могли лишь беспомощно улыбаться и крутить кукиши у лица начальства, «разбор полётов» решили отложить до утра.

— Что мне сказать, если спросит? — продолжал волноваться Олег.

— Старший лейтенант Филимонов, может, вы за меня совещание проведёте? — прервал его шёпот Стрельцов.

Олег отшатнулся от Германа и принял позу отличника церковно-приходской школы, обратив преданный взгляд в сторону ментора.

— Так вот, повторяю, наша недавняя чекистско-войсковая операция...

Участники совещания заулыбались, радостно встречая явные проявления старческого склероза своего руководителя.

— Николай Иванович, вы не успели рассказать о сложной военно-политической обстановке в мире, — помог старику капитан Гаджиев.

— Да, вот именно... — пытаясь вспомнить предыдущий запев, продолжил полковник. — Наша операция была проведена на фоне резкого осложнения мировой общественно-политической обстановки. Как вам уже известно, в Польше нарастают кризисные явления, — более уверенно выстраивал свою генеральную линию старый ветеран, — преступники из профсоюза «Солидарность»...

— Какие они преступники! Они же пролетарии! — выкрикнул кто-то с места.

— Кто сказал эту глупость? Какие в Польше могут быть пролетарии! — вскипел докладчик. — Это американские наймиты, получающие деньги из рук ЦРУ!

— Все? — опять не удержался диссидент, но тут же заткнулся под градом толчков, тычков и злобного шипения офицеров, желавших поскорее завершить совещание.

— Нет, не все! А их верхушка во главе с Лёхой Валенсой! Но, как вы знаете, ЦК ПОРП уже приняло адекватные меры, назначив председателем правительства генерала Ярузельского, искреннего друга Советского Союза, — продолжал гвоздить польских ревизионистов Стрельцов. — Американский империализм во главе с новым президентом... — старик скосил голову на газету «Правда», — ...новым президентом Рейганом не в состоянии разрушить нерушимые узы дружбы...

— Куда ему, актёришке задрипанному! — поддержала выступающего галёрка.

— Какому ещё актёру? — снова сбился с мысли полковник.

— Так этот Рейган, который Рональд, в боевике снимался! Помните, товарищ полковник?