Мордехай Рихлер - Всадник с улицы Сент-Урбан

• Название: Всадник с улицы Сент-Урбан
• Автор: Мордехай Рихлер
• Издательство: Текст, Книжники
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: ISBN 978-5-7516-1024-1, ISBN 978-5-9953-0159-2

Мордехай Рихлер (1931–2001) — один из самых известных в мире канадских писателей. Его книги — «Кто твой враг», «Улица», «Версия Барни» — пользуются успехом и в России.

Жизнь Джейка Херша, молодого канадца, уехавшего в Англию, чтобы стать режиссером, складывается вроде бы удачно: он востребован, благополучен, у него прекрасная семья. Но Джейку с детства не дает покоя одна мечта — мечта еврея диаспоры после ужасов Холокоста, после погромов и унижений — найти мстителя (Джейк именует его Всадником с улицы Сент-Урбан), который отплатит всем антисемитам, и главное — Менгеле, Доктору Смерть. Поиски мстителя сводят Джейка с криминальными типами, из-за чего он в силу нелепых случайностей попадает под суд.

Благодаря сплаву тонкого лиризма, искрометного юмора и едкого сарказма многие критики считают «Всадника с улицы Сент-Урбан» лучшим романом писателя.

---

— Ну Нэнси, милая, ну пожалуйста!

— А между ног ты ее трогал?

— Нет.

— Лжец.

— Там Бен плачет. Возьми его на руки.

— Ведь каждый раз, как в ресторан придем, смотрю, ты женщин так и ешь глазами!

— Что ж я — не мужик, что ли? Америку открыла.

— Так ты и мне предлагаешь ходить, глядя мужикам на ширинки?

— Там Бен кричит.

— Или мне, может, в блондинку перекраситься? Белый парик надеть?

— Прошу тебя, займись Беном.

— А с чего это, интересно, Гарри вообще решил, что тебе захочется ее трахнуть?

— Видишь ли, я его каждый вечер за девицами посылал. Самому-то мне — где уж. А теперь тебе все-таки лучше бы сходить к Бену, кецеле, а то дождемся, что мать придет.

— Как ты ужасно к матери относишься! Конечно, она тебе больше не нужна. Что, интересно, будет, когда ты решишь, что и я тебе больше не нужна?

— Бога ради — займись — пожалуйста — Беном!

— Вот! Смотри! — вдруг крикнула она, с такой силой дернув ящик трюмо, что он вылетел и грохнулся об пол. — Вот! И вот! И вот!

В ящике оказались письма от Гарри, в которых он во всех порнографических деталях описывал то, что Джейк, по его словам, выделывал с Ингрид. Гарри подробно рассказывал, как они с Джейком вместе посещали Си Бернарда Фарбера — искали себе свежую пизду. А когда он выйдет из тюрьмы, писал Гарри, они непременно должны переспать втроем, и уж он ей так отлижет, так отлижет, что она всякого сознания лишится, но он не будет почивать на лаврах, а перевернет ее да так задвинет в зад, что только тогда она поймет, что такое настоящий мужчина и в благодарность возьмет у него не только в рот, но и в горло. А в следующий раз он придет с хлыстом. И принесет с собой наручники. Все для нее — чего не сделаешь ради прекрасной дамы! Если отхлестать женщину мокрым полотенцем, следов не остается. Не веришь? Спроси у Джейка.

— Господи, Боже ты мой, я убью его! Да как ему на волю все это удалось переправить? Им же там позволено одно письмо в неделю.

Покачиваясь на краю кровати, Нэнси кормила Бена и тихо плакала. Несмотря на то что в комнате было темно, она сидела к нему спиной, чтобы ему не видна была ее грудь. Зато ее спина была восхитительна.

— Это все ложь, Нэнси. Он психопат, сама знаешь.

— Да. Но будь это даже и правдой, ты все равно сказал бы, что это ложь!

— Ну, в общем, да.

— Тебе пришлось бы!

На следующий день Люк не пришел, зато впервые после окончания судебного процесса Джейк отправился на прогулку и, бездумно слоняясь по улицам, дошел до Суисс-Коттеджа. Как вдруг в витрину магазина готового платья изнутри постучала Руфь.

Ну что ж, зашли в паб «Королевский герб» (видимо, их любимый), и Руфь сразу принялась сковыривать очередную этикетку с бутылки лимонада. А заодно поведала о том, какой ей повстречался чудный, чудный, чрезвычайно милый и интеллигентный человек. Он увлекается классической музыкой и к тому же потрясающий знаток иудаики.

— Но есть одна проблема, — помолчав, печально продолжила она. — Он неисправимый онанист. Приводит женщину в неистовство, затем сам себя удовлетворяет, а ее оставляет в состоянии просто ужасном. Прямо жуть какая-то!

— Руфь, ваша интимная жизнь меня больше не интересует.

— Вот здорово! Ничего себе. И это после всего того, что мы вместе претерпели!

— Не хочу больше про это слушать.

— Он говорит, что оргазм совершенно не обязателен. Важна только прелюдия. Дескать, это все равно, как когда лезешь на гору — не обязательно брать вершину, достаточно глянуть вверх и убедиться, что до нее рукой подать. Что вы по этому поводу думаете? Только честно.

— Если честно, Руфь, я думаю, что это не смертельно. А теперь, — объявил он, решительно поднявшись, — разрешите откланяться.

Когда Джейк пришел домой, Нэнси сказала, что звонил Люк. Он приглашает их обоих на ужин.

— Нет, я устал. Сходи без меня.

Пришлось ей перезванивать, отменять.

— Бедный Люк. Он, конечно, ничего не говорит, но я уверена: ему смертельно хочется знать, что ты думаешь о его сценарии.

Ну, пусть помучится.

— Может, сам ему позвонишь?

— Завтра.

Но назавтра Джейк не позвонил, и Люк вечером не пришел.

— Ну ты бы хоть позвонил ему, сказал, что прочитал!

Сэмми и Молли в детской вдруг разодрались. Раздался дикий вопль:

— Мамочка, мама!

— Иду, золотце мое, иду! — отозвалась миссис Херш.

— Вот всегда ты так: только человек к тебе со всей душой, ты его тут же мордой об стол! — прежде чем выйти из гостиной, бросила напоследок Нэнси.

Наливая себе выпить, Джейк вдруг подумал: а что, если Всадник — там, где он есть сейчас, — прочел про суд над младшим братиком в газете?

С очень серьезным видом явился Ормсби-Флетчер — тугой воротничок, поджатые губы, черный атташе-кейс. Они с Джейком совещались за закрытыми дверьми больше часа, после чего адвокат вышел из дому, пристегнулся к своему черному «хамберу» и опять уехал.

— Представляешь? — поделился новостью Джейк. — Гершл подает апелляцию.

— На каком основании?

— Ну, для начала, утверждает, что каждое утро, перед тем как ему идти в суд, мой доктор одурманивал его наркотиками. Кроме того, Руфь моя любовница, чем и объясняется то, что я положил на ее счет семьсот фунтов. А еще Ормсби-Флетчер, получив от меня взятку, нарочно плохо защищал его в суде. Он хочет, чтобы Ормсби-Флетчера исключили из коллегии. — Отсмеявшись, Джейк покачал головой. — Я Люку уже позвонил. Завтра придет.

Люк с Джейком сидели в саду до вечера. Подав им бутерброды, Нэнси удалилась наверх кормить Бена. Когда она опять выглянула из кухонного окошка, Люк уже ушел. Ушел и с ней не попрощался.

— Вы что — поссорились?

— Нет. Я даже сказал ему, что сценарий мне понравился.

— Но с оговорками?

— Да, — припечатал Джейк.

— Так ты ставить по нему что-нибудь будешь?

— Я не знаю даже, что буду делать завтра. Планирую проснуться, а что дальше — неизвестно.

— Так ты, стало быть, отказался?

— Я сказал, что мне нужно время, чтобы подумать. Не приставай ко мне, Нэнси.

С утра они всей семьей набились в автомобиль, повезли миссис Херш в аэропорт. Она держалась, пока они с Джейком не оказались наедине у паспортного контроля.

— Когда ты был ребенком, тебе нужна была моя любовь и защита, а теперь, когда я становлюсь старой, мне понадобится твоя.

— Я все сделаю, что смогу, мам.

— Да я понимаю, ты поможешь мне бороться с болезнями и старостью, дашь мне все, что можно купить за деньги, но мне требуется нечто иное. Я же не дурочка. Я женщина гордая и интеллигентная. Разве не так?

— Так, так, мам.

— Так что деньгами ты со мной не обойдешься.

— Я понимаю.

Ее лицо исказилось, хлынули слезы, она сгребла Джейка и принялась покрывать его лицо поцелуями. Как мог, он старался реагировать соответственно, но ей в тот момент все было мало. Внезапно миссис Херш отпихнула сына от себя и, тяжело дыша, вперила в него гневный взгляд.

— У тебя тоже есть дети, Янкель, — объявила она с упреком. — Тоже есть… — Повернулась и пошла за барьер. Он стоял, ждал, но она так и не обернулась. Даже не махнула рукой.

А потом в Лондон прилетел Додик, преуспевающий Додик Кравиц. Перед ланчем они с Джейком гуляли вместе по Кингз-роуд, поглядывая на девиц в мини-юбках и высоких сапожках.

— Ой, ну кто может винить тебя! И как ты тут вообще выдерживаешь? — удивлялся Додик. — Когда кругом сплошные голописьки в мини-юбках. К тому же таких коротких, что если у ней туда тампакс вставлен, так от него веревочка длинней подола. От одного этого можно тихо сбрендить. Идешь тут по улице, руку вниз опусти, так они сами в толпе все места об нее оботрут.

Поесть зашли к Альваро[356]. По заведенному с некоторых пор обыкновению Додик заказал им обоим по двойной порции белужьей икры, а себе к ней рубленые яйца с луком. Потому что на самом деле Додик к черной икре был равнодушен, и специально смешивал ее с яйцом и луком, чтобы на вкус получавшаяся каша походила на печеночный паштет.

— Эти их юбчонки — Христос всемогущий! Как вспомню, на какие ухищрения приходилось пускаться, чтобы заставить телку задрать платье! И в киношку с ней сходи, и бутербродами накорми — да на одно мороженое бешеные бабки уходили! А продвигаешься — вершок туда, два обратно. Месяц ее со всех сторон обхаживаешь, мозги пудришь, у самого уже яйца болят, но уж зато посмотрел, на чем у ней чулок держится. А насчет большего — чтобы пальчик ей, к примеру, туда присунуть, — это и думать забудь. Эх, молодежь! Да разве нынешние пацаны знают, что такое настоящая борьба? Только с девицей встретились, а у ней юбчонка и так уже еле лобок прикрывает. Приподыми, да и суй.

Заказав вторую бутылку «Вдовы Клико», Додик принялся громить современную литературу и киноискусство.