Дарья Волкова - Падение Рыжего Орка

• Название: Падение Рыжего Орка
• Автор: Дарья Волкова
• Жанр: Современные любовные романы

Умнице и красавице Вареньке Самойловой и в голову не могло придти, что ее судьба, ее принц, ее суженый явится к ней в таком неприглядном виде. Но судьба не шутит, "принц" настырен - все толкает Варю в так не понравившиеся при первой встрече руки. Вот только можно ли доверять этим рукам, этим глазам, этому человеку? Да что он за человек на самом деле?

---

Вообще-то уже вечер. Который еще чуть-чуть — и станет поздним. И надо бы домой. Завтра на работу и все такое. Но что-то в его голосе заставило ее ответить иначе.

— Конечно, не уйду. Спи.

И он заснул.

Варя вымыла посуду. Загрузила стиральную машину снятым постельным бельем. Выпила чаю с печеньем. Заглянула в комнату, потрогала своему подопечному лоб. Температура нормальная, спит сном младенца. И Варя, не зная чем себя еще занять, пошла рассматривать квартиру — раньше как-то не до того бывало, да и Тин вечно под ногами мешался.

Наверняка, у него кто-то убирается — при его ритме жизни самостоятельно поддерживать такой идеальный порядок невозможно. Или Тихий просто законченный педант.

Недолго поборовшись с собственным хорошим воспитанием, Варя отодвигает в сторону зеркальную дверь огромного встроенного шкафа. В конце концов, она сегодня сюда уже заглядывала — когда искала чистое постельное белье. Педант, теперь совершенно точно видно, педант. Все разложено по полкам, коробкам, развешано по вешалкам. Аккуратно. Как в магазине, блин! И лишь одна полка — пустая. Почти.

Варя осторожно протягивает руку. И достает с полки белую стеклянную розу с отколотым лепестком. Долго смотрит на цветок, сотворенный руками Егора Берковича. А потом обращает внимание на остальные предметы на этой полочке — третьей сверху. Рамка с фотографией — изображением вниз. Но оказалось, что это не фото, а портрет. Нарисованный. Портрет Тихона — узнаваемый, но все равно техника какая-то странная. Неуловимо знакомая, но странная. Варя снова переворачивает портрет. На обороте старательно, каллиграфически выведено: «Брату Тихону от сестры Софии». И дата. Его последний день рождения.

Он говорил о сестре Лизе. Значит, есть еще и сестра София. И дед — конструктор танков. И… И, видимо, кое-что еще. Много чего еще.

Еще на полке лежит светло-голубая атласная коробочка. В такой обычно продают недорогие ювелирные украшения. Варе почему-то страшно брать ее в руки. И открывать. Нет, нельзя лезть в чужие секреты. И так уже…

Пальцы снимают светло-голубую крышечку. Под ней, на белом атласе, лежит серебряная цепочка. И крестик.

Варя поспешно закрывает коробочку, ставит на место. Закрывает шкаф. И идет на кухню, ставить чайник и пить еще чай.

Вот уже девять вечера. Вот уже половина десятого. Наверное, надо уходить по-английски. И, едва она пришла к этому выводу, из спальни раздалось негромкое: «Варя…»

— Ты как? — привычно уже трогая лоб. Нет температуры. Замечательно.

— Человеком себя чувствую. Наконец-то.

— Вот, знаешь, всех этих страданий можно было спокойно избежать, если бы ты…

— Варя, хорош меня пилить!

— Ладно, отложу до лучших времен, — согласилась Варвара. — Тиш, мне домой пора.

— Погоди…

И вдруг тянет ее за руку. Почти насильно сажает на постель, рядом с собой. Утыкается носом ей в плечо. А потом выдает на ухо то, что кажется ей сущим бредом. Галлюцинацией.

— Ты с ума сошел! — она смотрит на него, недоверчиво распахнув глаза.

Вместо ответа он снова тянет ее за руку. Притягивает ее ладонь к паху. Там твердо и горячо. И… И это ненормально!

— Тихон, прекрати! — она одергивает руку. — Какой тебе, к черту секс?! Ты несколько часов назад еле стоял на ногах! Про температуру забыл? Про слабость? О чем ты вообще думаешь?!

— Организм у меня такой дурацкий, — как-то смешно вздыхает он. — После болезни как начинаю поправляться — оно и просыпается. Со страшной силой.

— Оно — это кто?

— Ли-би-до это самое! Видимо, после стресса организм жаждет плодиться и размножаться, — Тин усмехается криво. — Помню, я в четырнадцать лет бронхитом болел. Сильно. Мать вокруг меня хлопочет, то чаю, то таблетки, то одеяло поправит. А у меня стояк такой, что аж больно. И стыдно.

— А что, облегчать свои страдания собственноручно ты тогда еще не умел? — против воли Варя улыбается, представляя картину.

— Умел. Да как облегчишь-то, если в комнату через каждые пять минут кто-то заглядывает. «Тиша, ты как? Тиша, тебе что-то надо?».

— Бедняга.

— Вааарь… — он снова тянет ее руку, толкается в ладонь. И это все выглядит невозможно абсурдно.

— Тихон! У тебя серьезная ангина! Тебе надо лежать спокойно, глотать антибиотики и обильное теплое питье! А уж никак не секс. Какая-никакая, а все-таки нагрузка. Сердце посадишь на фиг!

— Ну, хотя бы минет…

Это выходит за всякие рамки разумного! И даже детским садом не назовешь. Просто — апофеоз идиотизма!

Варвара резко отнимает руку и встает.

— Хватит! Прекрати. Начинай вести себя как взрослый человек. Тебе уже не четырнадцать, в конце концов!

— Ну и ладно, — снова это дурацкое, детское оттопыривание нижней губы. Еще и отвернулся обиженно. — Ну и вали. Сам справлюсь. Давай-давай, Варвара Глебовна, уже поздно. Спасибо за участие и все такое. А сейчас мне нужно подро*ить. Поди вспомню, как это делается.

Нет, все-таки детский сад. Для капризных четырнадцатилетних подростков! Вместо нормальной человеческой благодарности за оказанную помощь Варю разводят на минет. Как девочку. Да пошел он!

Так она подумала. Так она решила. А сделала и сказала нечто совершенно иное.

— Ладно. Хорошо. Но при соблюдении трех условий.

— Каких? — он обернулся резко, быстро. И именно детская радость в глазах. Все-таки детский сад. Такой вот детский сад — с минетом.

— Во-первых, только минет.

— Хорошо, — кивает торопливо. Ну, еще бы он отказался.

— Во-вторых, воспринимай это как физиотерапевтическую процедуру. Лежать тихо, не дергаться и вообще — не совершать лишних телодвижений.

— Лишних не буду, — кажется, он из всех сил пытается не улыбаться.

— В-третьих, — Варя по-прежнему подчеркнуто серьезна, и тон ее сухой и деловитый. — После ты пойдешь и примешь душ.

— Как скажете, доктор. Уже можно раздеваться?

— Валяй.

Через несколько секунд он уже лежал голый на спине. В полной боевой готовности.

Вот что она делает? Что?! Где здравый смысл? Гордость? Чувство собственного достоинства? Где это все? Почему она поддалась на этот дешевый — иначе ведь не скажешь — развод? Варя тряхнула головой. Какая, к черту разница? Она согласилась.

— Руки за голову. И глаза закрой.

— Зачем?

— Поспорь еще со мной!

— И то верно, — он послушно закинул руки за шею и закрыл глаза.

Зачем она об этом попросила? Да и сама не знает. Чтобы дать себе время. Чтобы настроиться. Между прочим, это в первый раз у нее. Точнее, у них. У нее с Тином. Только сейчас Варя вдруг поняла, что они оба все это время табуировали по какой-то причине оральный секс. Руками трогали. Ртом — нет. Сейчас… а сейчас придется. И не то, чтобы ей это было неприятно или она боялась. Просто… Да хорош думать уже! Чего тут думать — в рот брать надо. Пообещала же.

Но начала почему-то с плеча. Тот самый, якобы от фурункула, шрам. Ключицы, темная поросль на груди. Кажущиеся почему-то беззащитно-умилительными на такой мощной груди мужские плоские соски. Дорожка темных волос, ведущая ниже.

В общем, пока Варя добралась по этой дорожке до цели, она сама конкретно и неожиданно для себя завелась. А когда услышала глухой стон в ответ на первое настоящее прикосновение — тогда она даже голову потеряла. И ее понесло. В сторону изысканных и томительных ласк. В сторону откровенного и бесстыдного. Туда, где нет запретного и непозволительного, где есть только острое, от которого сводит судорогой горло, желание доставить ему наслаждение. Кажется, именно в эти минуты Варю настигло понимание — как нужно заниматься оральным сексом.

Про «лишних не буду» Тин нагло соврал. Он метался под ней. Выгибался. Мял и сгребал до треска простынь. Что-то хрипло шептал. Кажется, матерился. Это ее, в конце концов, образумило. Результат, ей важен результат. Лишние нагрузки пациенту сейчас ни к чему. Кто говорил, что это физиотерапевтическая процедура? Правильно, она сама. И в несколько глубоких и плотных движений она довела его до оргазма — впрочем, Тин и так был уже ее стараниями на грани.

И, видимо, мозги у нее все же отключились. Потому что абсолютно закономерный с точки зрения физиологии финал стал для нее неожиданностью. И она едва не поперхнулась солоноватой теплой струей. В последний момент расслабила гортань и проглотила. Твою мать, Тихий! О таких вещах взрослые люди договариваются заранее!

Варя резко выпрямилась, часто дыша носом. И замерла. В свете ночника бисером блестели капли пота, усыпавшие все его лицо — лоб, скулы, над верхней губой. Он тяжело дышал и слегка дрожал. Негодующие слова застряли в горле. Без толку сейчас его в чем-то упрекать. Да и кто ей мешал договариваться заранее? Сама виновата, что не предупредила. Собственно, ничего страшного не произошло. И даже не противно, а она всегда именно этого и боялась — что противно будет. Потому и не соглашалась — с Юрой.