Виталий Забирко - Везде чужой

• Название: Везде чужой
• Автор: Виталий Забирко
• Жанр: Научная Фантастика

---

Вводить код своего допуска означало оставить свой запрос в памяти компьютера и дать понять Диславлу, что ему известна эта ниточка. Поэтому Геннад отменил команду и снова вызвал на дисплей текст квадруплекса на розыск. Четыре города: два губернских - Бассград и Станполь, и два поместных - Крейдяное и Пограничье. А вот над их выбором стоило поразмышлять. Геннад сменил на экране текст квадруплекса на карту страны. Так, любопытно. Между Столицей, Станполем и Бассградом почти равные отрезки пути, верст по двести. И от Бассграда до Крейдяного и Пограничья всего ничего - верст, этак, пятнадцать-двадцать. Чем же интересны эти два мелких поместных городка, если в квадруплексе им отдается предпочтение многим губернским? Тем, что они почти на кордоне с Соединёнными Федерациями?

Повинуясь смутной догадке, Геннад запросил карту железных дорог и всё понял. Попасть в столицу из Пограничья и Крейдяного можно было по двум веткам, которые сходились в Бассграде и далее шли через Станполь. А вот из Крейдяного в Пограничье попасть по железной дороге было нельзя.

- Такие наши пироги... - задумчиво протянул Геннад. Нападение на поезд Теплые Воды - Столица произошло тридцать четвёртого числа, а ориентировка на розыск была разослана тридцать седьмого. Итого - трое суток. Предельный срок выхода агента на связь. Выходит, ждал гросс-каптейн три дня, а затем... Неприятно засосало под ложечкой. Получалось, что гросс-каптейн Диславл ждал человека из-за... Но, насколько известно Геннаду, к делам контрразведки гросс-каптейн не имеет никакого отношения. Значит, сам Диславл... Нет, ну это уже полная чепуха!

Геннад вскипятил ещё суррогату и, прихлёбывая из кружки, вывел на экран укрупнённую карту Бассградской губернии. Да, удобное место для перехода. Между Крейдяным и Пограничьем расстилался смешанный лес, а по кордону с Соединёнными Федерациями шла заболоченная старица реки Жеребец.

"Когда-то эта местность называлась Краем тысячи озёр, - вспомнил Геннад. - Было время. А мы всё загадили".

Он снова посмотрел на часы. До отхода поезда оставалось чуть более часа.

"Ладно, - решил он, - эту линию мы оставим для размышления в поезде".

Он просмотрел материалы дела ещё раз, повертел в руках флюоритовую пластинку с отпечатками пальцев.

"А вот тобой я ещё не интересовался", - подумал он. Судя по времени, когда такие пластинки перестали выпускать, отпечатки пальцев принадлежали лейб-физику. Спрашивается, зачем тогда Диславл приобщил её к делу, если доступ к досье закрыл?

Геннад набрал номер своей группы, спросил, на месте ли Стасо, и вызвал его к себе. Стасо явился через минуту, держа под мышкой объёмистую папку - видимо думал, что шеф вызывает его для отчёта.

- День славный! - гаркнул с порога старший агент Стасо, явно ёрничая над уставом, и шлёпнулся на стул напротив начальника.

- Славный... - буркнул Геннад и жестом остановил Стасо, начавшего развязывать тесёмки папки.

- Я уже не занимаюсь делом Рениты. С завтрашнего дня вы все переходите в распоряжение лейнанта Лекса.

Геннад сделал вид, что не замечает недоумённых глаз старшего агента.

- А сегодня, не в службу, а в дружбу, сделай мне одно одолжение. Сними-ка "пальчики" одного старика - лейб-физика Таксона, а завтра перешли мне в Бассградскую центурию. Только смотри, чтобы он ничего не заподозрил. Таксон - персона с привилегиями, и скандал нам не нужен. Адрес: Околичная застава, третья линия, дом двадцать шесть дробь два.

Стасо заёрзал.

- И как же я это сделаю?

"Да уж, - подумал Геннад, - чему-чему, а этому оперативников не учат. Следить, морды бить, стрелять - это да. Здесь школа на высоте. А если "пальчики" снимать, так только после того, как их сломают".

- Возьми из середины стопки бланк Института общественного мнения, спокойно стал наставлять Геннад, - ну, скажем, анкету "Что Вы думаете о Президенте?" Аккуратно, чтобы не было подтёков, распыли на нём с обеих сторон тактильный раствор и положи в папочку поверх бланков. И, под видом сотрудника института, дуй к старику. Смотри, сам бери бланк только сверху, чтобы не залапать "пальчиков" Таксона.

- Па-анятно! - расплылся в улыбке Стасо. - Всё?

Он встал со стула.

- Да, - сказал Геннад. - Только учти, дело "конфидентское", и знать о "пальчиках" должны только мы двое.

- Па-анятно! - смыл с лица улыбку старший агент. - Уже бегу.

И выскочил в коридор.

- Вот и хорошо, что понятно, - тихо проговорил Геннад и в очередной раз бросил взгляд на часы. Пора и ему было собираться. И тут, наконец, догадка, зачем Диславл засекретил досье, осенила его. Уж о чём-чём, а о скрупулёзной дотошности Геннада гросс-каптейн знал как никто. И если он не оставит своего запроса о Таксоне в памяти компьютера, Диславл поймёт, что о лейб-физике Геннаду известно.

Он снова запросил информацию на Таксона, по требованию компьютера ввёл шифр своего допуска и, получив, как и ожидал, ответ о его недостаточности, с довольной улыбкой отключил компьютер. Наконец-то он хоть в чём-то перехитрил начальника.

На поезд уже нужно было бежать, поэтому Геннад поспешно сунул в карман фотографию покойника и флюоритовую пластинку, дело запер в сейф и покинул кабинет. И только сдавая на проходной ключи, он подумал: а почему Диславл ещё раньше, скажем, полгода назад, не засекретил досье Таксона? В забывчивость гросс-каптейна почему-то не верилось.

Глава четвёртая

В 7.30 в крови появился впрыснутый инсулин, и кривая содержания сахара медленно заскользила вниз, постепенно наливаясь синевой. В 7.41, когда её цвет достиг глубокого ультрамарина, кривая резко бросилась вверх в оранжево-красную область, подстёгнутая инъекцией глюкозы. Диабетом наградил Меркстейна прапрадед с материнской стороны.

Серый мглистый цвет - цвет глубокой городской осени. Унылый, монотонный, тоскливый. Липким туманом он окончательно размыл и без того блеклые краски Бассграда, до полпрозрачности растворил в себе ветхие, с осыпавшейся штукатуркой, дома, покрыл улицы слякотью, превратил людей в бесформенные привидения.

Барахолка производила на Таксона угнетающее впечатление. В той памяти, которая сохранилась у него, рынок выглядел совсем по-другому. Поэтому сейчас казалось, что он попал на городскую свалку: изношенные, почти до полной ветхости, одежда и обувь, обмылки, использованные лезвия, тупые ножницы, ржавые иглы, гнилые нитки, как ни странно, пользовались спросом. Практически полностью развалившаяся промышленность страны не могла предложить потребителю никакого товара, и в ход шли заплесневелые вещи Золотого Века. Особым спросом пользовались радиодетали, части электродвигателей, не раз и не два восстановленные холодильные компрессоры, телевизионные трубки, лампочки. Технический прогресс умирал мучительно, и люди, помнившие его блага, цеплялись за его остатки, продлевая агонию. Другого пути они не видели. И не хотели.

Таксон неторопливо прошёлся между рядами, стараясь не смотреть на серые угрюмые лица продавцов. Взгляд в глаза они принимали за заинтересованность и начинали назойливо расхваливать свой товар. И отвязаться от них стоило больших трудов. Куски линялой материи, закристаллизовавшийся до мутной хрупкости хрусталь, сточенные до ширины шила ножи, обрывки проводов в самодельной оплётке из ветоши... Торговали, кто чем мог. Продавали, перепродавали, меняли.

У северного края барахолки, на пятачке между рядами, группа парней азартно резалась на ящике в три карты. Ажиотаж создавался ради зевак авось кто-нибудь соблазнится лёгким выигрышем и рискнёт поставить на карту. Среди зевак уже крутились Костан и Андрик. Чуть в стороне, делая вид, что приценивается к разнокалиберному набору фаянсовых тарелок со съеденной местами эмалью, стоял Сашан. А за последним рядом прилавков на обочине дороги расплывался в тумане дизель-пикап. Отсюда Никифра, сидевшего в водительском кресле, видно не было, но Таксон легко представил, как он нервно перебрасывает на губах из угла в угол рта не зажжённую папиросу.

Таксон настроился и безошибочно определил всех участников игры. Разыгрывающий, ловко тасующий три карты и бойко зазывающий сыграть с ним, четверо прикрывающих, попеременно выигрывающих крупные суммы и изображающих восторг дремучей деревенщины от свалившегося счастья, неприметный курьер для передачи денег облапошенного клиента банкиру. А вот и сам банкир поодаль, у соседнего ряда. Пухлый, розовощёкий, гладко выбритый, с независимым видом, будто ничего его не касается, попыхивающий курительной трубкой. Ну-ну... Ого! А вот это уже новость. Телохранитель при банкире. Рыжий, горбатый здоровяк со сломанным носом. Впрочем, расплющенный в лепёшку нос мог оказаться и мутационным дефектом. Как и горб. Здорово, однако, напугали кидал "чистильщики" Петруза, если они выходят на промысел с телохранителями!

Таксон подошёл к играющим, постоял, посмотрел. Затем, словно в нерешительности, почесал затылок и увидел, как за лицевым стеклом пикапа вспыхнул огонёк папиросы.