Андрей Бондаренко - Купчино (Трилогия)

• Название: Купчино (Трилогия)
• Автор: Андрей Бондаренко
• Жанр: Триллер

На городских улицах — опасно. Но речь идёт не о вампирах, оборотнях, колдуньях и ведьмаках. На улицах живёт другая смертельно-жуткая опасность — маньяки, педофилы и преступники всех мастей, включая коварных «оборотней в погонах». Те, кто выходит на охоту — и днём, и ночью. Но по следу головорезов и насильников следуют другие охотники, объединённые в «Дозор».

А, вот, никакого Договора между Светлыми и Тёмными не существует. Игра (смертельная и беспощадная, ясен пень), идёт без каких-либо слюнявых и благородных правил. Впрочем, некоторые компромиссы, всё же, присутствуют и здесь.

Последнее. Речь, естественно, идёт о Параллельном Мире. Как один из вариантов…

---

— Федеральная Служба Безопасности. Прошу всех оставаться на своих местах, поднять руки вверх и не делать резких движений. Повторяю для непонятливых. Федеральная Служба Безопасности. Прошу всех оставаться на местах и не делать резких движений…

— На арене затрапезного цирка, глумливо улыбаясь, появились очередные клоуны, — презрительно сплюнул в сторону Антонов. — Деятели хреновы. Не могут обойтись без дешёвых и красочных понтов. «Фээсбэшники» всегда славились неуёмной тягой к пошлым спецэффектам…. Кто, спрашивается, мешал сделать всё по-тихому? Сидит себе господин Милованов за столом, просматривает — с помощью заветного ноутбука — архивы покойного академика. В это время парочка опытных спецназовцев незаметно прячется под сходнями. Потом милейший Виталий Валентинович спускается на островной песочек. Тут его, голубчика толстощёкого, и берут. То есть, слегка вырубают и тщательно обыскивают. Делов-то — на рыбью ногу…. Нет же, надо целое шоу организовать. Прожектора, мегафоны, истошные вопли, суета, снайперы…. Как же, мать его, иначе? Всё должно быть красиво и пафосно, чтобы потом и по телеку не стыдно было показать. Мол, вот, они какие — суровые будни бойцов невидимого фронта. А фигурант-то попался нервный и шебутной, он — с испуга — и взбрыкнуть может…. Похоже, что я сглазил ситуацию. Нехорошо, ёлочки зелёные, получилось…

— Пошли все вон! Не сметь приближаться к барже! — вскинув вверх руку, в ладони которой был зажат продолговатый тёмно-зелёный предмет, Милованов начал проворно отступать к ходовой рубке. — У меня граната! Взорвусь к чёртовой матери! И шпионку-сучку вашу взорву!

Раздался бойкий перестук — это по доскам палубы покатилось маленькое металлическое колечко.

«Эта гнида очкастая чеку выдернула», — невозмутимо доложил внутренний голос. — «Серьёзная ситуация, мать его…. Ага, Главный коммунист трусливо прижался спиной к стене рубки. До него — считанные сантиметры. Что будем делать, братец? Можно попробовать, просунув руку в узкое окошко, обхватить кулак придурка ладонью. Удержишь ли? Извини, но железобетонная гарантия отсутствует. Вырвет, сволочь скользкая, руку, граната упадёт на палубу и тарабахнет…. Одной ладонью обхватить кулак фигуранта, а второй — его же пухлую и короткую шею? Вариант, конечно, козырный. Но, к сожалению, ничего не получится. Гадёныш, словно бы почувствовав опасность, сделал полшага в сторону. Теперь его шея находится вне зоны досягаемости…. Принимай, разгильдяй лысый, какое-нибудь конкретное решение! Нет времени на долгие раздумья…».

— Всем катерам и лодкам отплыть в сторону! Вверх по фарватеру! — продолжал надрываться Милованов. — Прожектора не гасить! Я должен вас видеть! Выполнять! Быстрее! Взорвусь!

— Снайперам не стрелять! — подключилась Северина. — Брать преступника живьём!

— Хрена вас всем, собаки легавые! Коммунисты не сдаются! Вставай, проклятьем заклеймённый, весь мир голодных и рабов…

Тяжело вздохнув, Гришка протянул руку в узкое оконце, ловко — одним неуловимым движением — выхватил из потной ладони Милованова гранату, швырнул её в люк, снабжённый лестницей, по которой поднимался совсем недавно, и без промедления упал на пол — за металлический обшарпанный стеллаж, бывший когда-то полноценным пультом управления судном.

Взрыв!

Глава двенадцатая Всего лишь — маленький антракт…

Перед закрытыми глазами, старательно изображая из себя всполохи полярного сиянья, безостановочно бежали-прыгали цветные полосы — нежно-сиреневые, светло-жёлтые, ярко-алые и тёмно-синие. В ушах надоедливо и неумолчно звенело, звенело, звенело…

«Финал спектакля? Трудолюбивые рабочие сцены опускают бархатный занавес? Будем надеяться, что — всего лишь — маленький антракт. То бишь, очередная контузия, не более того. Не смертельно, — неуверенно хихикнул дурашливый внутренний голос. — «По крайней мере, все характерные симптомы-признаки на лицо. Как и тогда, в одной южной и ужасно-беспокойной стране…. Ага, из носа потекла тоненькая тёплая струйка. Лизни-ка, братец! Солоно. Ну, так и есть, контузия, мать его…. Везёт тебе, дружок боевой, на эти стрёмные дела. Смотри, так можно — ненароком — и с катушек слететь. В том плане, что превратиться в законченного слюнявого психа. Раз — контузия, два — контузия, три — сумасшедший дом…».

Слегка подташнивало. Руки и ноги налились свинцом. Глаза никак не желали открываться. Хотелось неподвижно лежать, постепенно погружаясь в блаженное забытьё.

«Надо взбодриться, братец. Не стоит, честное слово, сейчас засыпать. Можно, ведь, и не проснуться», — забеспокоился внутренний голос и — в качестве будильника — принялся декламировать давнее стихотворенье, сочинённое тогда, после первой контузии, в армейском госпитале, расположенном на окраине крохотной никарагуанской деревушки: -

   «Взрыв!!! Дальше — должна быть — пустота?
   Или — тишина? Или цветные круги — перед глазами?
   Запамятовал….
   Наврали всё книги. По-прежнему — стрельба
   Пошлая. И боль в руке, но ерундовая, не сильная такая.
   В смысле, может, и сильная, но — нестрашная — терпимая.
   Калашников в нужном направлении — поднимается легко, не подгаживая,
   Звонко кашляя. А, значит, не страшно. Смерть ещё далёкая, мнимая…
   Страшно, конечно, чуть-чуть. Но — куражимся!
   Взрыв!!! Да, сколько можно уже!!!
   Сотый — не менее, мать его!!!
   Ухо правое — заложило намертво,
   Из носа струйка потекла. Тёпло…
   Где — эта огневая поддержка? Где — вертолёт долбанный?!
   Что я должен говорить подчинённым? Напомните!
   Напомните, суки рваные, про ордена!
   А, лучше, про квартиры, завтра предоставленные — сразу и навсегда…
   Напомните громко — по рации!
   Чтобы все слышали! И, главное, поверили чтоб…
   Поверившим легче, как собаке Павлова,
   Зубами сжимать — оголённые концы проводов.
   Где-то женщины заплакали навзрыд…
   Взрыв!!!».

Лица осторожно коснулась мокрая мягкая ткань, и женский заботливый голос посоветовал:

— Глотни-ка, герой отважный. Оно и полегчает.

К сухим губам прикоснулось холодное бутылочное горлышко.

— К-ха! К-ха! — закашлялся Гришка. — Виски, что ли? Фу, не хочу. Пивка бы сейчас. Желательно — «Охоты крепкой»…

— Надо же, какие мы капризные, — по-доброму усмехнулась женщина. — Хочу, понимаешь, не хочу…. Подожди немного, милок. Скоро Ольга прибудет. Вот, пусть она, дурочка мечтательная, и бегает перед тобой, красавчиком, на цырлах.

— Сева, это ты?

— Я. Северина Никонова-Логинова. Майор ФСБ.

— Ничего себе, пирожки с котятами, — от удивления Гришкины глаза приоткрылись сами собой. — Не ожидал. Элегантно, надо признать…. А, что с господином Миловановым?

— Вырубила. Отдыхает. Типа — готовится принять утренние солнечные ванны. Хорошо ещё, что граната оказалась противопехотной, причём, «наступательного» предназначения…. Сейчас наши подгребут — упакуют мерзавца, снимут первый допрос. Подожди, дай-ка я тебе пену с губ оботру. Всё пузырится и пузырится…. Может, боец, тебе стоит немного помолчать? Пусть доктор осмотрит, то, сё.

— Успею ещё намолчаться…. Значит, приведя в относительный порядок, вы меня арестуете?

— Зачем это?

— Ну, как же. Сотрудник Дозора. Более того, опытный матёрый боевик, обвиняемый чёрт знает в чём…

— Ты, действительно, не в курсе? Или же дурочку ломаешь? — недоверчиво прищурилась Северина. — Да, судя по всему, лошара…. Будь моя воля, я все ваши Дозоры давно бы уже прижучила — как организации насквозь незаконные и не внушающие доверия. Но, к сожалению, нельзя.

— Почему — нельзя? — полюбопытствовал Антонов.

— Трудный вопрос. В том смысле, что ответ на него, как я понимаю, напрямую сопряжён с термином — «государственная тайна».

— Даже так?

— Ага. Года четыре тому назад наши ребятки — через сложнейшую и многоходовую операцию — вышли на «верхушку» московского Дозора. Только начали вдумчивую разработку — на тебе. Звонок из Администрации Президента, мол: — «Самодеятельность прекратить! Операцию незамедлительно свернуть! К Дозорам даже близко не подходить!». Такие, вот, дела.

— И, как же понимать данный неадекватный казус?

— Как хочешь, так и понимай, — любезно посоветовала «фээсбэшная» фотомодель. — Или, к примеру, с Олечкой Ивановой побеседуй. Она в вашей «дозоровской» иерархии числится, отнюдь, не на последних ролях. Может, и просветит. Если, конечно, сочтёт нужным.

— Получается, что вы с Ольгой знакомы?

— Есть такое дело, отрицать не буду. Пересекались пару-тройку раз. Так, между делом, на тайных охотничьих тропах.