Геннадий Красухин - Круглый год с литературой. Квартал четвёртый

• Название: Круглый год с литературой. Квартал четвёртый
• Автор: Геннадий Красухин
• Жанр: Цитаты из афоризмов

Работая редактором литературных изданий и занимаясь литературным преподаванием, автор вынашивал замысел о некой занимательной литературной энциклопедии, которая была бы интересна и ценителям литературы, и её читателям. Отчасти он воплотил этот замысел в этой книге-литературном календаре, в календарных заметках, которые вобрали в себя время – от древности до наших дней. Автор полагает, что читатель обратит внимание на то, как менялись со временем литературные пристрастия, как великие открытия в литературе подчиняли себе своё время и открывали путь к новым свершениям, новым открытиям, – дорогу, по которой идёт и нынешняя литература и будет идти литература будущего.

---

Знал Владимира Лифшица как юмориста и пародиста. Со времён освобождения врачей по их знаменитому делу сразу же после смерти Сталина по Москве пошли гулять такие куплеты:

Дорогой профессор Вовси, за тебя я рад,
Потому что, значит, вовсе ты не виноват.
Зря сидел ты, зря томился в камере сырой,
Подорвать ты не стремился наш советский строй.
Дорогой профессор Коган, знаменитый врач,
Ты оправдан, ты растроган, но теперь не плачь.
Вы лечили днём и ночью, не смыкая глаз,
А лягавая зараза капала на вас.
Ты себе расстроил нервы, кандидат наук,
Из-за этой самой стервы, подлой Тимашук.
Слух давно прошел в народе – это всё мура.
Пребывайте на свободе, наши доктора!

Любопытно, что по Москве эти стихи ходили ещё с такими строками:

Дорогой товарищ Фельдман – ухо-горло-нос,
Ты держал себя, как Тельман, идя на допрос.

Я хорошо помнил этот вариант из четырнадцати строк. И Бенедикт Сарнов в своей книге «Перестаньте удивляться» тоже цитирует приведённые мной строчки. Но я списал стихи без двух строк из воспоминаний сына Владимира Александровича – тоже прекрасного писателя Льва Лосева. Похоже на то, что куплеты Лифшица ушли в фольклор и вырастали там.

А пародия Лифшица на оду – «На смерть Хрущёва»? Точнее, не совсем на оду. Просто две первых строчки напоминают о стихотворении Чарльза Вольфа в переводе Ивана Козлова:

Не бил барабан перед смутным полком,
Когда мы Хруща хоронили.
Его закопали почти что тайком,
Он спит в неприметной могиле.
А мог бы Никита Сергеич вполне
Покоиться в урне, в кремлевской стене.
Хотя он, конечно, кой-где подзагнул,
Простится грехов ему тыща:
Невинных Никита из ссылки вернул,
Трудягам построил жилища.
Народ ему много за это прощал
И даже гордился не втуне,
Когда он в ООНе буржуев стращал,
Туфлёю лупил по трибуне.
Не знаю, по чьей это вышло вине,
Но с ним обошлись некультурно:
Могла бы, могла бы в кремлевской стене
С Никитой покоиться урна.

Знал я Владимира Александровича и как автора песен к кинофильмам «Карнавальная ночь», «Девушка без адреса» и некоторым другим.

Умер 9 октября 1978 года. Родился 5 ноября 1913 года.

* * *

Очень хорошо знал Льва Израилевича Лондона. Он так часто бывал в «Литературной газете» в отделе экономики у Паши Волина и Толи Аграновича (Левикова), что, казалось, он у нас работает в штате. И на страницах «Литературки» выступал очень нередко. Со статьями о строительстве того или иного объекта, о головотяпстве и разгильдяйстве – очень частых спутников производства в советское время.

Помню, он приглашал меня в театр Гоголя на спектакль «Быть инженером» по его повести «Как стать главным инженером». Не помню, почему я так и не сумел посмотреть этот спектакль.

Кажется, за эту повесть он получил премию Союза писателей СССР и ВЦСПС.

У него вышло несколько так называемых «производственных» (на тему производства) книг. «Трудные этажи», «Дом над тополями», «Случайный экзамен», «Строители». Но, несмотря на тему, они запомнились. Лондон оказался отличным бытописателем Москвы семидесятых годов. Конфликты в его произведениях, как правило, немудрёные и предсказуемые, но людей Лев Израилевич описывал хорошо.

Кстати, он и от нашей «Литературки» получил премию в 1980 году за напечатанные в газете статьи.

Умер 9 октября 1995 года. Родился 27 марта 1910 года.

* * *

У Дмитрия Николаевича Овсяннико-Куликовского выходило собрание сочинений в девяти томах в 1923–1924 годах. У меня есть из него всего один том, посвящённый Пушкину. Случайно купил в букинистическом в восьмидесятых годах.

Это был очень разносторонний учёный. Санскритолог, лингвист, литературовед.

Он вообще одним из первых в России исследовал санскрит и ведийскую литературу.

В лингвистике он был учеником А.А. Потебни. Развивал его положение об изначальной образности языка, которая является первоисточником поэтического мышления, об аналогии слова и художественного произведения. Разработал понятие грамматической формы, основным способом проявления которой является, по Овсяннико-Куликовскому, грамматическое предицирование, то есть сказуемость, то есть сосредоточение внимания в мысленном акте на признаке, действии – на сказуемом. Исследовал проблему взаимосвязи сознательного и бессознательного в языковом субъекте.

Надо сказать, что понятие бессознательного введено Овсяннико-Куликовским для прояснения позиции Потебни, который утверждал, что язык есть самопорождение духа, а факты языка есть отвердевший индивидуальный дух. Вводя понятие бессознательного, Овсяннико-Куликовский уточняет сферы ответственности психики за те или иные составные элементы языка. Бессознательная сфера отвечает за оперирование грамматическими формами слов.

Проблема соотношения объективного и субъективного решается в философско-лингвистической концепции Овсяннико-Куликовского на основе позитивизма. С одной стороны, предметы, вещи, с другой стороны, свойства, качество этих предметов – и то и другое несут в себе субъективное содержание. Так уж устроено наше мышление, – пишет Овсяннико-Куликовский, – «что мы неудержимо стремимся представить себе вещи таковыми, какими они нам кажутся». А представляем мы их такими или иными в зависимости от «устройства наших органов чувств и нашей нервно-мозговой системы», и «в силу веками сложившихся форм и привычек мысли».

Подобная трактовка понятия объективного и субъективного лежит в основе психологии творчества, которую активно разрабатывал Овсяннико-Куликовский. Субъективное есть то, что выстроено автором, основывающимся на собственном опыте, а объективное – то, что взято из чужого. Литературовед Овсяннико-Куликовский в своих анализах художественных произведений сосредотачивался на выяснении субъективного – того, что принадлежит индивидуальному миру творца. Ясно, что проблема типического в искусстве при таком анализе игнорируется.

Наиболее внятно эта теория выражена в книге «Психология мысли и чувства. Художественное творчество». Позитивизмом пронизан главный труд учёного «История русской интеллигенции».

Читать монографию Овсяннико-Куликовского «Н.В. Гоголь», его книги «А.С. Пушкин», «И.С. Тургенев», «Л.Н. Толстой» интересно и познавательно. Они написаны доступным, порой даже художественным языком.

Дмитрий Николаевич слегка пережил октябрьскую революцию. Он скончался 9 октября 1920 года. Родился 4 февраля 1853 года.

* * *

Виктор Григорьевич Тепляков – один из тех немногих поэтов, которые удостоились печатной похвалы их стихам самого Пушкина. «…уже с первых стихов поэт обнаруживает самобытный талант», «Тут есть гармония, лирическое движение, истина чувств!», «Элегия «Томис» оканчивается прекрасными стихами…», «Элегия «Гебеджинские развалины», по мнению нашему, лучшая изо всех. В ней обнаруживается необыкновенное искусство в описаниях, яркость в выражениях и сила в мыслях» – всё это – выписки из большой рецензии Пушкина на книгу Теплякова «Фракийские элегии».

Не перехваливал ли Пушкин Теплякова?

Судя по концовке тепляковской элегии «Гебеджинские развалины», не перехваливал. «Это прекрасно! Энергия последних стихов удивительна», – писал о ней. Пушкин. И действительно – стихи прекрасны и удивительно энергичны:

Ты прав, божественный певец:
Века веков лишь повторенье!
Сперва – свободы обольщенье,
Гремушки славы наконец;
За славой – роскоши потоки,
Богатства с золотым ярмом,
Потом – изящные пороки,
Глухое варварство потом!.

Лично с Тепляковым Пушкин познакомился только в конце 1835 года. Но после прочтения стихотворения «Странники», напечатанного в «Литературной газете» (она, напомним, была закрыта в июле 1831 года), Пушкин посылал его автору через издававшего вместе с Дельвигом газету О.М. Сомова поклон.

Тепляков при жизни выпустил две стихотворных книжки. Второй были те самые «Фракийские элегии» (1836). Первая «Стихотворения Виктора Теплякова» вышла в 1834 году. Кроме них, Тепляков, много путешествовавший по миру, особенно по Европе, получивший из-за этого прозвище Мельмота-Скитальца, издал в 1833 году «Письма из Болгарии», которые начал печатать тоже в «Литературной газете» Дельвига и Сомова.