Вальтер Диггельман - Увеселительная прогулка

• Название: Увеселительная прогулка
• Автор: Вальтер Диггельман
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1973

Попытка главного героя романа превратить редактируемую им «тиражную» газету хотя бы в подобие порядочного и серьезного издания оборачивается необратимой и сокрушительной неудачей. Ему преподается наглядный урок, что полагаться в нашем мире на порядочность и благородство — слишком дорогостоящая иллюзия…

---

— Лицо газеты, господин Эпштейн, определяет именно первая полоса, афишка, а не страницы, посвященные культуре.

— Зайлер — журналист до мозга костей. У него особый нюх на сенсации.

— Это он создал славу «Экспрессу»?

— Вне всякого сомнения.

— И все же его оттуда вышвырнули!

— Вы же помните, в какой горячке нам пришлось вдруг начать выпуск «Миттагблатта». На год раньше, чем предполагалось. Издатель «Экспресса» распустил слух, будто он вот-вот начнет печатать вторую газету. А наш хозяин принял этот слух всерьез. Что мне оставалось делать? Впопыхах сколотить редакцию. Вы-то знаете, сколько у нас здесь людей, раньше никогда не работавших в ежедневной газете. Вы сами из их числа. Вот я и подумал, что хоть один человек у нас должен разбираться в вопросах производства.

— А теперь вы сделали заведующего производством заместителем главного редактора.

— Господин Кремер, если уж вы так не доверяете Зайлеру, то имейте доверие хотя бы ко мне. За все, что сделает Зайлер, ему придется отвечать передо мной.

— Вы не хотите мне сказать, за что его выгнали из «Экспресса»?

— Тут никакого секрета нет, — ответил Эпштейн. — Зайлер поместил скандальную статью о пушечном короле Бринкмане, а подтвердить факты ему оказалось нечем.

— Нечем подтвердить? Да это же курам на смех! Кто же не знает, что Бринкман поставляет оружие направо и налево?

— Через подставных лиц — возможно. Но если вы пишете: «Г-н XY — сообщник такого-то…», то имейте по крайней мере доказательства!

— Вот увидите, Зайлер и вам испортит жизнь какой-нибудь скандальной статейкой — рано или поздно.

— Этого он не сделает. Второй раз он такой ошибки не допустит.

— Вы уверены?

— Да, Зайлер слишком честолюбив. Ему нужен только тираж, а на все остальное наплевать. Он еще ни разу в жизни не высказал собственного мнения. У него нет никаких интересов, его ничто не радует, ничто не огорчает… кроме того, что тираж застрял на мертвой точке. Зайлер не ходит ни в театры, ни в концерты, а дома у него вы не найдете ни одной книги. Да и страстишки-то у него мелкие: порнография и бридж, «ягуар» и квартира-люкс.

— Представьте себе, — сказал Кремер, — что Зайлер на долгое время лишился бы возможности смаковать убийства за отсутствием таковых.

— Что тогда?

— Он бы организовал их сам!

19 августа, 20 часов 30 минут КАБИНЕТ ЭПШТЕЙНА

— Наше сегодняшнее вечернее совещание я решил провести на полчаса раньше, потому что на нем пожелал присутствовать мой сын… Представляю вам моего сына Оливера, ему шестнадцать лет, он учится в литературной гимназии, но еще не решил, кем быть — возможно, он станет журналистом. Надеюсь, господа, вы не против того, чтобы Оливер послушал, как мы работаем?

Молчание.

— Итак, возражений нет. Как у нас обстоят дела? Начнем сегодня с отдела культуры. Господин Кремер!

— В кинотеатрах начали показывать фильм Джона Уэйна о Вьетнаме. В Базеле уже состоялась демонстрация протеста. Прокатчик согласился с требованием демонстрантов и решил снять фильм с экрана.

— А какого характера этот фильм?

— Гимн «зеленым беретам» во Вьетнаме. Подзаголовок мог бы звучать: «Так они расправляются с коммунистами» или что-нибудь в этом роде.

— Вы хотите дать это шапкой?

— Вторым номером идет интервью с Фридрихом Дюрренматтом.

— По какому поводу?

— В Базеле репетируют новый вариант его пьесы о Шекспире.

— А вы не хотите шапкой пустить Дюрренматта? Дюрренматт — как-никак что-то свое, швейцарское.

— Джон Уэйн вас пугает?

— Решайте сами, — сказал Эпштейн. — Что предлагает отдел спорта?

— Не бог весть что. Последние схватки перед олимпиадой в Мехико.

— А отдел экономики?

— Ведущая тема: новое оборудование эмиссионного банка.

— О’кей. Отдел внешней политики?

— Я звонил сегодня в Прагу, Гайеку, — сказал Хойссер, — похоже, Свобода найдет общий язык с русскими, но надо бы еще раз подумать, не стоит ли все-таки завтра же послать человека в Прагу.

— Давайте обсудим это с вами после совещания, хорошо? Насколько я понял, у вас и в этом номере коньком будет Прага?

— У меня нет выбора.

— А что у нас есть для первой полосы?

— Грандиозная история, — заявил Зайлер. — Я сам ею занимался.

— Не дразни нас, — сказал Эпштейн.

— Мы приобрели исключительное право на весь материал о Рут Кауц.

— Что-нибудь стоящее?

— Афишка: «Пропавшей три дня назад шестнадцатилетней Рут Кауц уже нет в живых», — заявил отец девушки сотруднику «Миттагблатта». Ну как, звучит?

— Полиция отмалчивается, — заметил Клейнгейнц.

— Сегодня вечером по телевидению показывали ее портрет, — вмешался Оливер, — и сказали, что она, возможно, утонула во время купанья. Только я в это не верю. Рут очень хорошо плавала.

— Ты знал ее? — спросил Зайлер.

— Знал? Что вы имеете в виду?

— Рут тоже училась в литературной гимназии, она была твоя ровесница.

— Почему об этой исчезнувшей девушке здесь говорят в прошедшем времени? — спросил Кремер.

— Потому что, скорее всего, она погибла.

— А по-моему, пока ее смерть не подтверждена, она в числе живых, — заявил Кремер.

— Выходит, ты знал Рут Кауц? — снова повернулся Зайлер к Оливеру.

— Ну как сказать — знал? Видел ее, как и других девчонок, на перемене, по дороге в школу и так далее.

— Значит, ты не был с ней знаком?

— Почему не был? Она ведь училась в параллельном классе.

— Во всяком случае, тебе известно, что она хорошо плавала?

— Тоже мне секрет. Она заняла четвертое место в соревнованиях нынешнего года на Лиммате[1]. О таких вещах в школе трубят вовсю.

— Но ты хоть знал ее в лицо?

— Не только в лицо.

— Послушай, Оливер, кончай нас дразнить, — сказал Эпштейн. — Ты можешь получить здесь гонорар за информацию, если тебе есть что сообщить.

— Я бы очень хотел для моего очерка знать всю подноготную, так ты уж, пожалуйста, расскажи нам, что тебе известно об этой девушке.

— Ладно, — согласился Оливер. — А что мне, собственно, известно? Большинство наших ребят хотели бы иметь с ней дело.

— Что значит «иметь дело»?

— Так ведь почти у каждого из нас есть подружка. Хотя всегда ненадолго.

— И большинство увивалось вокруг этой Рут?

— Да, о ней ходят всякие сплетни.

— Какие сплетни?

— Она, мол, не такая, как другие.

— В каком смысле не такая?

— Ну, вы понимаете, что я хочу сказать, — ответил Оливер.

— В отношениях с ребятами? — спросил Зайлер.

— Ну ясно. Рут путается с каждым. Так говорят.

— Путалась с каждым? Как это понять?

— Сами знаете.

— Шла с каждым в постель?

— Ну ясно. Но мы не говорим «постель», потому что у нас постелей нет. Те из нас, кто этим занимается, делают это в парке, или в погребе, или еще где-нибудь, только не в постели. Бывает, правда, что старики куда-нибудь уматываются, тогда можно собраться в квартире.

— Так, так. Значит, о Рут болтали, что она ложится с каждым?

— Ну ясно.

— Она была красивая?

— И да и нет. В ней было чертовски много секса. На лицо она не такая уж красавица. Глаза, правда… и ноги. И еще — Рут всегда носила потрясающе нахальные мини-юбки. Но она хоть знала, как надо носить мини.

— А как надо носить мини?

— Ну ясно, без пояса с резинками и тому подобное. А колготки должны быть одного цвета с комбинацией. Ведь мини носят для того, чтобы больше показать.

— И Рут, значит, все это понимала?

— Ну ясно.

— А можно ли верить этим сплетням? Она действительно путалась с каждым или кое-кто выдавал желаемое за действительное?

— Я знаю только, что она очень охотно знакомилась. Один мой приятель даже хотел из-за нее покончить с собой.

— Почему?

— Потому что, кроме него, у Рут было еще трое. А его она уверяла, будто любит его одного.

— И кто же удержал твоего приятеля от самоубийства?

— Я, — сказал Оливер.

— Как это тебе удалось?

— Просто я ему сказал: так дорого эта шлюха не стоит.

— Держи себя в рамках, пожалуйста! — вставил Эпштейн.

— Ты действительно считал ее такой? — спросил Зайлер.

— Ну ясно, — ответил Оливер.

— Я спрашиваю, ты действительно считал ее шлюхой?

— Не совсем так, конечно. Просто я думаю, что, если бы она со мной это проделывала, мне бы не пришло в голову покончить с собой.

— А как бы поступил ты?

— Я бы ей показал, где раки зимуют.

— Значит, твоей подружкой она не была?

— Я никогда ее не хотел.

— Несмотря на то, что и ты находил ее «секси»?

— Я бы мог взять ее без всяких.

— Но ты не хотел?

— Было как-то раз, на вечеринке.

— А потом ты больше не хотел иметь с ней дела?