Алина Смирнова - Ключ Вечности

• Название: Ключ Вечности
• Автор: Алина Смирнова
• Жанр: Ужасы и Мистика

Жесткий мир Богов Смерти, которые заключают договоры и исполняют желания в обмен на человеческие жизни. Главные герои Рафаэль и Джульетт, заключившие договор. И несмотря на вспыхнувшие между ними чувства, по договору Джульетт должна будет вырвать сердце своему возлюбленному Рафаэлю после исполнения его желаний. Смогут ли они остаться собой, и найти выход, дабы обмануть судьбу? Отыскав Ключ Вечности?

---

— Лучше бы поинтересовался, когда я вообще последний раз ела что-нибудь, кроме растворимого бульона.

Своей холодной рукой он нежно коснулся моей разгоряченной щеки. Уж не знаю, что меня так разволновало, его нежное прикосновение, или же его присутствие вообще?

— Что происходит, стало болеть больше, после каждого погружения в сон?

На самом деле, у меня временное онемение конечностей, это еще не все, чем я физически платила за свой дар. И Фрай знал, что это было. Фактически, я не могу спать больше чем час или два. Недостаток сна, постоянно переутомление, сильная физическая загруженность, не один организм не выдержит этого. Вот и мой жил на обезболивающих и белковых протеинах, из-за нерегулярного питания, в какой-то момент, мой организм стал плохо переваривать обычную пищу. Как только я начинала есть что-то нормальное, кроме таблеток и воды, меня рвало и полость живота сковывало болью. Фактически, я могла есть только что-то легко усваиваемое, а все остальное заменяла искусственными белками и протеинами, которые пила вместе с обезболивающими. Жалость моего положения была в том, что если не умру красивой смертью, дойдя до самого конца, то рано или поздно умру оттого, что мой организм сожрет себя.

Не нужно было ходить к врачам, чтобы выяснить, что со мной на самом деле и сколько мне осталось жить. Зачем знать, если все равно ничего нельзя сделать. Моя жизнь, как и моя душа, должна быть полной страданий, чтобы я могла вершить свое правосудие. Зуб за зуб.

— Джульетт, у меня есть друг, он медик и первоклассный ученый биохимик, уверен, это нельзя так оставлять. Я покажу тебя ему…. — Фрай говорил ласковым и спокойным голосом. Забота, да? Меня же передернуло от неприязни. Фрай всегда говорил так ласково, но в глубине этих слов таилась ложь. Интонации в смысле его слов были жестокие, настолько жестокие. «Что я тебя покажу ему….» — звучало не как, я должна решить, нужна ли мне помощь, а как…. «Мы в любом случае к нему поедем». Фрай был собственником до мозга костей, ревнивым собственником, даже если ревновать приходилось к моему дару или здоровью.

— Хорошо, хорошо…. Как и обычно, с тобой бесполезно спорить. Отвези меня ко мне на квартиру…. - я поджала губу, сказала эту фразу, не подумав, как она может его разозлить.

— Скажи, когда ты ушла, неужели у тебя ни разу не возникало желания позвонить мне, увидеть меня? Неужели ты настолько легко смогла променять меня на свою месть? — почему….? Я волновалась? Почему, что за странное чувство непреодолимой печали? Неужели Фрай, ты все еще любишь меня? Нет, умоляю, пускай это будет неправда. Такой свет как ты…. не должен любить нечто подобное мне. Почему я не могу ему солгать? Почему эти аметистовые глаза словно зачаровывают меня быть самой собой?

— Не один и не два раза, каждый день…. Вечером после занятий на физических тренировках, каждый день я гоняла себя до такой степени, чтобы мне хватило сил лишь доползти до кровати, и проспать свои законные два часа. На тренировках по рукопашному бою, я разбивала костяшки в кровь, чтобы пальцы не могли набрать номер телефона. Каждый день я засыпала и вставала с мыслью, что хочу тебя увидеть. Мои воспоминания хранили все твои нежные прикосновения и даже мягкий шепот твоих слов мне на ухо перед сном. Я все помнила, и от того было больнее. Когда убили родителей, и я оставила тебя, умерла часть моей души, так и оставшись с тобой. Вот так, постепенно жертвуя кусочками души, я стала такой. Я много потеряла, но когда поняла, как важно было, то, что я оставила, было уже слишком поздно….

Чуть-чуть придвинувшись и наклонившись, Фрай словно уничтожал меня и подчинял одним своим обожающим видом. Фигура у него просто прекрасная, пластичная, мышцы гладкие, сильные. Мускулистая шея, так вообще сводила меня с ума.

— Сомневаюсь, что переживу еще одно расставание с тобой. А теперь поехали…. Что сейчас творится в твоей жизни расскажешь мне, когда будешь готова. Сейчас для меня просто достаточно находится рядом с тобой.

Ужаснувшись тому, что называлось «моей» квартирой, Фрай внес меня на руках. Пока я согревалась в горячем душе, он вскипятил бульон, которым я питалась. Он соленый кажется, если я все еще могу различать вкусы, и пахнет курицей! Мой ежевечерний рацион состоял из шести таблеток: обезболивающее лекарство, белковая таблетка, таблетка витаминная, таблетка для лучшего усвоения пищи, таблетка для разжижения гематом. Фрай смотрел на эту горсть таблеток с нескрываемым ужасом и болью. Вся моя квартира и жизнь были пропитана болью от его отсутствия в ней, и сейчас он явственно озирал эту грусть и печаль. Забравшись на подоконник и прислонившись к углублению, он посадил меня на колени, и, завернувшись в одеяло, мы просто молчали какое-то время в темноте. Я чувствовала, что если начну говорить — заплачу, после чего буду себя винить за несдержанность. А Фрай боялся обидеть меня тем, что ему ежесекундно хотелось мне помочь и изменить мое нынешнее состоянии на грани жизни и смерти. Слыша, как бьется его сердце, я перебирала кончики его мягких шелковистых волос. Он сжал меня крепко, настолько, чтобы мне было тесно, только для того, чтобы попытаться согреть мое тело. Фрай слишком благороден, слишком добор, слишком нежен. Такому существу как мне, слепит глаза рядом с ним. Разморило и потянуло в сон, последнее, что я чувствовала, так это приятный, возбуждающий шепот мне на ухо и поцелуй его губ на щеке:

— Все будет хорошо, я не дам тебе умереть….

Зевая и теряя способность соображать, я ответила, то, что мне казалось тогда истиной:

— Это неизбежно случиться, смирись с этим и не трать свою жизнь впустую. Я больше не та девочка, которая не любила людей. Я теперь девочка, убивающая людей…. Фрай, не люби меня, уезжай, умоляю…. Я не хочу, чтобы тьма моей души тебя осквернила.

— Нет, никогда. Я пообещал себе в детстве, что защищу тебя. А еще, я все еще хочу жениться на тебе. Джульетт, для меня ты — Джульетт и никто больше. Я не брошу тебя….

Белые волны спокойствия постепенно уносили меня к покою и тишине. Я заснула. В его объятиях я проспала восемь часов, и за это долгое время мне не приснилось ни единого кошмара из будущего. Не надо, Фрай, не надо, не вселяй в меня надежду, не увлекай за собой, не мани своей прекрасной и милосердной любовью. Будь ко мне жесток, я заслуживаю этого. Да, совсем как в далеком прошлом, когда мне снились кошмары, несколько дней подряд, и я не могла спать больше получаса в день, приходил Фрай. Мы сворачивались калачиком под одеялом, и только тогда тьма отступала, разжимая свои оковы надо мной. Казалось, Фрай владел какой-то магией, чтобы сотворить такое.

Когда я открыла глаза, то руки и ноги вроде бы не немели, а боли стало меньше, я даже могла двигаться, не скрывая боль за полуулыбкой. На окне было написано фломастером: «Позвоню днем, хочу, чтобы ты пообедала вместе со мной. Эй, Джулли, ты по-прежнему пахнешь вишней и медом….» Как нежно и как приятно, я ощущала себя недостойной этих слов. Раскопав в груде бумаг и распечаток, на полу телефон, я позвонила Финиасу:

— Привет, напарничек….

— Голос у тебя сегодня довольный. Какие будут указания на этот раз? — иногда Финн и правда, даже по интонациям голоса, напоминал молодого студента.

— Нет уж, сначала ты…. Резервуар нашли? — знаете, что бывает с человеком, когда ты вскользь сообщишь, что например, у тебя только что украли кольцо? Людей вокруг охватывает маниакальный страх, что они ответственны за пропажу кольца, даже если они его в глаза не видели. Чувство вины — это один из психологических защитных механизмов, который перестает работать у человека, как только вы скажете, что кольцо найдено. Но до того как вы это сделаете, человек находится на шаткой грани отчаяния. В таком состоянии им легко манипулировать и легче всего различать ложь, ибо, чтобы искусно лгать нужно хладнокровие.

Сказав вчера Финну о том, что я подозреваю его, я бросила семя эксперимента в его душу. И как у любого нормального человека у него мгновенно включилось чувство вины. Сейчас его голос был неуверенным, когда он разговаривал со мной, это выражалось в небольших паузах между словами, в попытке пошутить не к месту. Финн, несомненно, переживал и не хотел, чтобы еще раз всплыла тема вчерашнего разговора. Финн-человек даже не догадывался, какие психологические опыты я ставлю на нем. Но если Финиас — это Мотылек, то он наверняка уже догадался об этом подвохе. А это значит, что я провела успешный ход в нашей партии. Независимо от времени длительности эксперимента, он не имеет права переигрывать, то есть усугублять свое чувство вины, более чем нужно. Переигрывая, и моля меня думать, что он всего лишь жертва обстоятельств Финиас-Мотылек выдаст себя.

Но с другой стороны, рано или поздно что-то нужно будет сделать, чтобы оправдать себя. И любая попытка оправдания тоже будет рассматриваться как косвенное признание этой самой вины. Так, что из двух исходов оба могут помочь мне распознать в Финиасе мотылька. Фактически, у Финна в этом ходе был лишь один шанс доказать свою непричастность — это признать свою вину, наплевать на нее. Только воспринимая это как естественный факт, он сможет доказать мне что выбранная методика ошибочна.