Степан Выскубов - В эфире Северок

• Название: В эфире Северок
• Автор: Степан Выскубов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Да, это было именно так. Тут Манштейн прав.

За взятие Севастополя генерал фон Манштейн был произведен в чин фельдмаршала. Для солдат 11-й армии Гитлером был учрежден специальный железный знак - "Крымский щит".

Фюрер, правда, еще в ноябре сорок первого года обещал Манштейну фельдмаршальский жезл: очень надеялся, что герой французского похода, кавалер рыцарского креста с ходу овладеет Севастополем. Ведь он за две недели прошел маршем со своими войсками всю Францию! А вот в Севастополе застрял на целых 250 дней...

* * *

В начале второй декады июля началась самая крупная карательная экспедиция против партизан третьего района. Заповедник, а также прилегающие к нему леса и горы были блокированы. Пять дней гитлеровцы непрерывно бомбили и обстреливали дальнобойной артиллерией и минометами осажденных партизан. Тысячи солдат развернутым строем прочесывали леса.

Шестнадцатого июля сорок второго года мы получили сообщение, что с радистами третьего района потеряна связь. Большая земля спрашивала, в чем дело.

- Надо послать группу и узнать, - сказал капитан Кураков начальнику штаба района лейтенанту Котельникову. - Подберите пять-шесть человек, знающих леса этого района. Видимо, надо и радистку послать... Только не откладывайте!

В три часа дня группа выступила в поход. Повел ее по непроторенным тропам не раз ходивший на связь черноморский моряк Петр Помощник. Путь предстоял трудный и опасный: переход через сильно охраняемое Алуштинское шоссе, крутой каменистый подъем на Чатыр-Даг. И всюду - немецкие заслоны, засады...

Перед переходом через шоссе Помощник предупредил:

- Дорогу перебегать по одному. Курить и разговаривать запрещаю. Привал - в ущелье Чатыр-Дага. - Петр посмотрел на радистку, но ничего не сказал. Он видел, что сапоги Оле велики и она поэтому часто спотыкалась о камни, падала. Исцарапала все руки, расквасила нос, но шла, не жаловалась.

Возле самой дороги залегли: осмотрелись, вслушались в ночную тишину. Где-то со стороны Симферополя доносился рокот мотора мотоцикла. А вскоре из-за поворота вырвался сноп света, скользнул по валунам, где притаились партизаны.

У Оли заныло сердце: ей показалось, что немцы на мотоциклах заметили их и сейчас в упор расстреляют. Девушка плотней прижалась к земле. Но мотоциклы проскочили мимо. И от сердца немного отлегло.

Можно перебегать. Петр поднялся и первый ринулся вперед. А Оля не сразу побежала - замешкалась. Не успела она достичь камня, где залег Помощник, из-за поворота вновь брызнул сноп света. Оля упала и поползла. Над ее головой вышили огненную строчку трассирующие пули. На бешеной скорости проскочил мотоцикл, и наступила тишина.

Один за другим пересекли партизаны дорогу. Оля ожидала взбучки от ребят, но они молчали. Только смотрели с укоризной: "Лучше бы выругали, чем так..." - едва сдерживая слезы, думала девушка.

Под скалой отдохнули и начали подниматься на вершину Чатыр-Дага. Крутой скалистый подъем преодолевали с большим трудом. Оля крепилась, из последних сил выходила, но карабкалась, не отставая от Петра.

Только перед самым рассветом поднялись на плато. День провели на вершине, под скалой. А к вечеру следующего дня группа достигла подножия горы Черной. Ночевали у родника. Партизанский лагерь третьего района нашли только к вечеру.

Пока Помощник был в штабе, Оля отыскала радистов Квашнина и Кочеткова. Их рация, оказывается, была повреждена и уже несколько дней не работала. Девушка предложила свою. Квашнин тотчас развернул ее и связался с Большой землей. Радости ребят не было конца!

Вскоре к радистам прибежал Помощник и увел Олю. В штабном шалаше ее ждал высокий, стройный, опоясанный ремнями командир района майор Северский. Молодое лицо его было суровым, на лбу несколько глубоких складок. Он поздоровался с девушкой, спросил сухо:

- А где же ваша рация? - Его стальные глаза словно прожигали Олю насквозь.

- Как где? Ваши ребята уже работают на ней, - спокойно ответила девушка.

- Это хорошо! - На лице Северского затеплилась улыбка. - А ну идемте...

Лес стоял задумчивый, присмиревший. Первые утренние лучи солнца с трудом пробивались сквозь гущу листвы, бликами играли на траве.

Когда Северский вошел к радистам, Квашнин отстукивал на ключе радиограмму. Командир пожал Оле и Помощнику руки, а Квашнину сказал:

- Дадите ей расписку и сообщите об этом Капалкину.

- Есть! - отозвался тот.

На другой день рано утром группа Петра Помощника уже возвращались в свой район Зуйских лесов.

19

В штабном шалаше шло совещание командиров отрядов второго партизанского района. Капитан Кураков сообщил о прошедшем прочесе в заповеднике и под горой Черной, о готовящейся акции в Зуйских лесах.

- Прежде всего необходимо усилить заставы, выставить дополнительные посты и обеспечить всех бойцов трехдневным запасом боеприпасов, - сказал Кураков. - Маневрировать у нас нет возможности, вы знаете это и должны быть готовы к любым неожиданностям. Необходима бдительность и еще раз бдительность...

- О готовящемся прочесе необходимо предупредить каждого партизана, заметил комиссар района Бедин. - Мы должны без паники встретить врага на дальних подступах.

- Позвольте вопрос? Какими силами противник собирается наступать? спросил командир пятого отряда.

- Вопрос поставлен правильно, - заметил Кура-ков. - Мы должны знать силы противника. Ну что ж, надо смотреть правде в глаза. Так вот, по данным разведки, на нас собираются двинуться две немецкие дивизии и горно-стрелковая румынская бригада. Что будет в действительности, пока сказать трудно. Кстати, я еще не упомянул артиллерию и авиацию. Фашисты обязательно их применят. В общем, по самым скромным предварительным прикидкам, враг будет превосходить нас по численности в десять-пятнадцать раз.

- Но мы с вами, товарищи, хорошо знаем, что дело не только в количестве, - продолжал капитан. - Многое будет зависеть от стойкости, мужества, ловкости, военной хитрости. А этих прекрасных качеств нашим людям не занимать! Словом, воевать не числом, а умением. Храбрость ведь всегда побеждает. И победит!..

Кураков не любил подолгу совещаться, растягивать: обсуждаться должно самое главное, деловое. Вот и на этот раз, закрывая совещание, он спросил:

- Еще есть вопросы, предложения? Нет? Тогда все. Можете быть свободны.

* * *

На следующий день в восемь утра немцы начали генеральный прочес. У оставшихся в живых партизан этот день не сотрется в памяти - 24 июля 1942 года.

...Зуйские леса со всех сторон блокированы фашистами. Дороги перекрыты и патрулируются танкетками. Над лесом висит "рама". Противник решил выбить партизан на открытую, голую местность и там всех уничтожить.

Первыми вступили в бой с карателями заставы. Среди них на одной из высоток укрепилась группа под командованием Ураима Юлдашева. Горстка храбрецов вела неравную схватку с врагом, численностью до батальона.

Заставе была поставлена задача задержать противника на час-полтора, чтобы дать возможность основным силам партизан занять оборонительный рубеж. А люди Юлдашева сдерживали врага около трех часов.

Но вот уже боеприпасы на исходе - осталось не больше чем на полчаса боя. Что же дальше? Ждать подкрепления? Его не будет. И Юлдашев приказывает отходить. Но отход кто-то должен прикрыть! Поразмыслив, Ураим остается сам.

Бойцы незаметно для врага уползли, как ни тяжело им было оставлять своего командира. Немцы некоторое время не наступали: чего-то выжидали. А может, в то время к ним подходило подкрепление?

Тихо на заставе. Но затишье длилось недолго. Вот поднялась одна цепь фашистов, другая. Гитлеровцы шли прямо на Ураима: напористо, энергично. Уже видны лица наступающих, а застава молчит...

Немецкий офицер размахивает пистолетом, что-то кричит своим солдатам: видимо, приказывает взять партизана живым. Юлдашев не стреляет - подпускает ближе. Сцепив зубы, он все крепче прижимает к плечу автомат.

О чем он думал в тот миг? Не сомневаюсь, что о смерти не думал, хотя и смотрел ей прямо в глаза.

Фашисты шли с гиканьем, не стреляя. Вдруг Ураим поднялся во весь рост и полоснул по приближающимся к нему гитлеровцам. Цепь карателей дрогнула: кто повернул назад, кто залег. А Юлдашев все поливал и поливал их свинцом.

Неожиданно его автомат смолк: кончились патроны. Ураим попытался уползти между камней, но было уже поздно - везде каратели. Тогда он выхватил из-за пояса единственное оставшееся у него оружие - кинжал и притаился за валуном. Нет, дешево жизнь свою Ураим не отдаст...

Гитлеровцы снова поднялись и перебежками стали приближаться к смельчаку. Несколько человек отделились и бросились вперед - видимо, хотели схватить Юлдашева.

Он сбил кинжалом одного фашиста, другого, третьего. Когда его рука снова была занесена, у него ударом автомата выбили из рук кинжал.

Юлдашев тут же вцепился в горло немца и задушил. Его схватили. Вырываясь и отбиваясь, Ураим впился жилистыми, но сильными руками в горло еще одного врага. В этот миг Юлдашева прошила автоматная очередь, и он вместе с задушенным гитлеровцем рухнул на истоптанную, окровавленную землю.