Станислав Вольский - Завоеватели

• Название: Завоеватели
• Автор: Станислав Вольский
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1940

Историческая повесть из эпохи открытия и завоевания Южной Америки.

---

— Вы видели золото, которое привез Диего? Вы слышали, что он рассказывает? — спросил Колумб.

— Видели… Слышали… — загремел хор голосов.

— Если мы сразу начнем добывать золото в этих местах, не обеспечив себе надежного убежища, с нами случится то же, что с нашими злосчастными товарищами в форте Навидад, — продолжал адмирал. — Сначала город, потом золото. Кто хочет стать богатым, должен сначала стать плотником и каменщиком.

— Мы не каменщики, а испанские гидальго! — крикнул кто-то из толпы.

— Ну что ж, те гидальго, которые не хотят позаботиться о собственном благополучии и о собственном кармане, могут сейчас же отправляться на родину, — спокойно продолжал Колумб. — Вон тот корабль к их услугам. Кто хочет на нем ехать, пусть выйдет из рядов!

Никто не вышел.

— В таком случае, пусть все немедленно принимаются за работу! — крикнул Колумб.

Несмотря на непривычный климат, плохое питание, малярию и другие болезни, вызванные вечной сыростью и нездоровыми испарениями рек, солдаты и колонисты трудились с раннего утра до позднего вечера. Они знали, что чем скорее будут закончены необходимые постройки, тем скорее они увидят сказочное Цибао, где золота больше, чем песку. Жадность побеждала лень, дворянскую спесь, разнузданные привычки. Вскоре к испанцам присоединились индейцы, которых Колумбу удалось привлечь на место работ подарками и угрозами. По целым дням коричневые люди таскали землю для насыпи, балки для домов, камни для дворца и церкви.

Благодаря соединенным усилиям белых и туземцев столица острова росла с необыкновенной быстротой, и Колумб хвастался, что она в короткое время перегонит самые цветущие города Испании.

VII

Мирный труд был не по душе ни Охеде, ни Пизарро. Они начали скучать, ибо приехали сюда вовсе не для того, чтобы подгонять неумелых индейцев. Они хотели покорять дикарей, завоевывать богатства, совершать подвиги. Все это можно было делать только во время экспедиций, а экспедиции, как нарочно, оттягивались. Когда же, наконец, адмирал начнет открывать настоящие индейские царства?

Как-то вечером Охеда, живший в одной палатке с Пизарро, пришел сумрачный и озабоченный.

— Сейчас я был у падре Бернардо, — начал рассказывать он. — Падре Бернардо уверяет, что солдаты ропщут, что скоро начнется голод и что из-за неспособности адмирала все мы погибнем. «Колумб, — говорит он, — виноват во всем. Скверные лошади, недостаток пороху, гнилая мука — все это его рук дело. Колумба нужно заковать в цепи и отправить в Испанию, как изменника, а власть передать падре Бернардо и контролеру Берналю Диасу». Вот что говорит наш аббат. Значит, Франсиско, опять пахнет бунтом?

— Без бунта не обойтись, сеньор Охеда, — согласился Франсиско. — Это было видно с первого же дня.

— Так что же нам делать? Признаться, мне надоело шпионить за адмиралом. Я не шпион, а солдат. Да и Колумб хороший моряк и недурной начальник, и мне его жаль. Разве рассказать ему все начистоту?

— А как на это посмотрит король, сеньор Охеда?

— Да, вот то-то и дело, что король… Король отправит меня в тюрьму, а этого мне не очень хочется. Так что же делать?

— Сторонкой надо итти, сторонкой, — повторил свою любимую фразу Франсиско. — Пусть наши начальники сами расхлебывают эту кашу. Вам, по-моему, пробовать ее не следует. Знаете, сеньор Охеда, пословицу скотоводов: «Большой баран всему стаду вожак, а маленький баран всему стаду дурак»? Ну так вот. Вы-то большой баран и, может быть, как-нибудь выпутаетесь, а я совсем маленький: выбегу вперед — сразу затопчут.

— Надоел ты мне со своими пословицами! — нетерпеливо крикнул Охеда. — Говори прямо, без обиняков!

— По-моему, нужно просить Колумба, чтобы пустил нас с небольшим отрядом на разведку острова. Побродим мы месяца два, а когда вернемся сюда, наверное, все уж будет кончено. Либо сеньор адмирал останется наместником, либо вместо него сядет кто-нибудь другой. Тогда и видно будет, что делать.

Охеда колебался: ему хотелось как-нибудь помочь Колумбу, но в конце концов доводы Франсиско взяли верх, и на следующее утро он отпросился у адмирала в разведку.

Экспедиция была небольшая: всего пятнадцать солдат да десять индейцев-проводников. 2 января 1494 года она тронулась в дуть. Это был первый поход Франсиско Пизарро.

Заросли и чащи, чащи и заросли… И между ними болота, кишащие змеями и тропическими пиявками и засасывающие человека с головой. Лежит на болоте сваленное бурей дерево, и как будто оно крепко, а ступишь на него — нога проваливается в гнилую труху и тонет в болотной жиже. Ухватываешься за растущий рядом куст и сейчас же отдергиваешь руку, потому что из-за листьев высовывается маленькая змеиная головка, шипит и сверкает глазками. Так промучишься часов пять-шесть, и, когда добредешь наконец до полоски твердой земли, оказывается, что сделал всего полмили[8].

Под горячим солнцем на гнилых пнях распускаются яркие красные, белые, желтые и синие цветы, и бабочки величиной с ладонь перепархивают с одной чашечки на другую. Но осторожней рви эти цветы, осторожней, потому что многие из них — подарок дьявола. Одни дурманят голову, другие щекочут пряным запахом ноздри, третьи сочатся ядовитым соком, обжигающим кожу, как крапива. Есть, правда, и цветы, посаженные, должно быть, пресвятой девой. У них голубые лепестки, и на их темных прожилках можно ясно различить гвозди, которыми прибивали к кресту спасителя, и терновый венец. Но таких мало. Да и некогда глядеть на цветы испанскому солдату, истомленному жарой, измученному трудной дорогой. Золота, золота, золота — вот чего ищут его глаза, вот к чему тянутся его опухшие, пальцы…

За болотами — лесные дебри. Если не найдут индейцы тропинку, иди прямиком, разрезая ножом жесткие веревки зеленых лиан. Через полчаса такой работы нож тупится, рука затекает, и передового солдата сменяет другой. Муравьиным шагом ползет отряд под лиственными сводами, не пропускающими дневного света. Сыро и душно, пот струями течет сквозь рубашку, и нечем дышать. Так проходят дни за днями, и даже опытные проводники то и дело сбиваются с дороги и вместо поселка приводят отряд к зыбким топям и трясинам.

На прутике, где Франсиско отмечает зарубками дни своего путешествия, нарезано уже сорок пять черточек, а до сих пор удалось повидать только десять поселков. Может быть, нарочно водят индейцы за нос неопытных испанцев? Они коварные и непокорные, эти голые туземцы с повязками на бедрах. Когда их бьют, глаза их сверкают яростью. Они не любят носить тяжелые мешки с провиантом и норовят удрать, как только представится случай. Из десяти проводников осталось только пять, остальные скрылись во время ночных привалов. За ними нужно смотреть в оба, и теперь каждую ночь их связывают веревками.

В каждом поселке отдых на два-три дня. Впрочем, индейские селения вряд ли можно назвать этим именем, ибо построены там не дома, а птичьи гнезда, сплетенные из ветвей и крытые камышом или сухими пальмовыми листьями. Перед входным отверстием — костер, который курится день и ночь, а на костре — глиняные горшки. В горшках варятся какие-то зерна вроде ячменя и мука из бананов и индейского корнеплода — кассавы. Иногда найдешь там вареную рыбу или зажаренную дичь. С голодухи съесть можно, но в Трухильо стряпают много лучше. Оно и понятно: разве могут хорошо стряпать некрещеные?

Христофор Колумб. Портрет маслом Альтиссима. 1555 год.

Есть у индейцев и золото. На стеклянные бусы наменяли его Охеда, Франсиско и все солдаты отряда — целые мешочки. Можно было бы получить его и больше, если просто-напросто отбирать его у каждого дикаря, но Охеда, повинуясь наказу Колумба, строго запрещает всякое насилие. Индейцы все показывают рукой на землю — объясняют, должно быть, что где-то есть золотые россыпи. Там, наверно, можно загребать его лопатами. Но поди-ка доберись до этих мест!

У индейцев, кроме золота, есть и другие интересные вещи. Из корней ямса варят они какой-то пахучий и хмельной напиток: если напиться его, голова хмелеет, как от самого крепкого вина. Из корней и листьев других растений добывают они опасный яд: если капля попадет в ранку, вся кожа вздуется, посинеет и будет болеть неделю, а если влить яду немного больше капли, начинаются судороги, и человек умирает на другой день. Франсиско набрал целую связку этих ядовитых листьев и положил в мешок: может быть, пригодятся.

Так бродили по острову Охеда, Франсиско и пятнадцать солдат, ища золота, редких пряностей и драгоценных камней. Москиты и зловонные испарения болот сделали свое дело: через полтора месяца чуть не половина солдат были больны лихорадкой, да и сам Охеда пролежал почти две недели. Привалы в деревнях становились все длительнее и длительнее: вместо двух-трех дней отряд отдыхал целую неделю, да и после этого отдыха солдатам, выступавшим в поход, казалось, что ноги их налиты свинцом.