Михаил Крюков - Последний Совершенный Лангедока

• Название: Последний Совершенный Лангедока
• Автор: Михаил Крюков
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906862-63-1

В отрогах Пиренеев случайно обнаружен зашифрованный манускрипт средневековых еретиков Лангедока, альбигойцев. Криптоаналитик ФСБ Вадим Снегирёв получает задание расшифровать его. В Москву из Франции приезжает специалист по средневековым ересям Ольга Юрьевская, правнучка морганатической супруги царя Александра II. Внезапно находится ещё одно лицо, заинтересованное в расшифровке рукописи, которое оказывается дьяволом, точнее, его земным воплощением, аватаром. Пользуясь своими сверхъестественными способностями, дьявол легко переносит Вадима и Ольгу зрителями в давно прошедшие века.

При расшифровке оказывается, что во время разграбления Византии крестоносцы похитили главную святыню альбигойцев – Евангелие от Иоанна, написанное собственноручно апостолом. Молодой константинопольский целитель Павел отправляется в Лангедок, охваченный Альбигойскими войнами, чтобы найти и вернуть святую книгу.

Сверкают рыцарские мечи, рушатся замки, горят на кострах еретики, короли и папы решают судьбы Франции.

Удастся ли Павлу найти Евангелие? Что будет с ним и с его друзьями и врагами? О чем пели трубадуры в XIII веке? Об этом и многом другом читатель узнает, прочитав эту книгу.

---

Здесь не место пересказывать всё то, что говорил мне Никита и чему он учил меня, да и не передаст моё перо всей вдохновенной силы его речей. Скажу лишь, что к концу его речи я упал на колени и облобызал край его одежды. Мой порыв, возможно, покажется странным и даже глупым, но было так, как я написал.

– Ты уверовал, брат мой, – устало сказал старец, – я рад этому в сердце моём. День прошёл не зря, вижу, что он угоден Господу. Теперь я покину тебя, чтобы ты мог ещё раз обдумать сказанное и отдохнуть. Перед закатом я приду к тебе вновь, и если ты не изменишь своего решения, я отведу тебя в потаённое место, там ты примешь посвящение и узнаешь, что тебе предстоит сделать.

После ухода Никиты я отказался от еды, велел закрыть ставни, лёг и размышлял над услышанным до тех пор, пока не заснул.

***

К вечеру мной овладело странное беспокойство, а когда на цветники и садовые дорожки легли первые тени и жара уступила место блаженной вечерней прохладе, я не мог найти себе места: «А вдруг Никита передумал? А вдруг он не придёт?» Казалось бы, что мне до незнакомого старика? Его проповедь уже не казалась такой ясной и убедительной, я боялся идти с ним, и вместе с тем страшился того, что старец больше не придёт, и моя жизнь потечёт по прежнему руслу и – я почему-то был в этом уверен – теперь уже до самой смерти.

Но Никита пришёл. Вскоре после того, как совсем стемнело и слуга повесил масляную лампу на воротах, он появился в ятрейоне.

– Ты обдумал мои слова? – спросил он.

Я кивнул.

– Ты не изменил своего решения? Ты готов следовать за мной? Тогда дай мне руку, ибо уже темно, а нам не стоит привлекать к себе внимание зажжённым факелом.

– А… далеко идти?

– Ты скоро сам всё увидишь. Не бойся ничего, ибо мы совершаем угодное Ему дело, и Он сохранит нас.

Мы вышли со двора и пошли по улице, прилегающей к дому. Вскоре Никита свернул, потом ещё раз, и ещё. Я неплохо знал город, но скоро потерял понятие о том, куда мы идём. В окнах некоторых домов мерцал тёплый свет, но большинство зданий стояли по сторонам мрачными тёмными громадами. Было тихо, и только вечерний ветер шептал в ветвях деревьев, и скрипели камешки под ногами.

Я начал тревожиться. На поясе у меня висел нож, и против одного врага я бы ещё мог выстоять, но от удара в спину он защитить не мог, как, впрочем, и от нападения нескольких злодеев.

Мы шли долго. Я уже было малодушно решил остановиться и сказать Никите, что не пойду дальше, как он взял меня за плечо и шепнул:

– Мы пришли, это здесь.

Перед нами возвышалось здание, по виду это был храм, но сильно разрушенный, с просевшей крышей, и я не знал, как он называется и какому святому посвящён. Мы поднялись на экзонартекс,[19] обогнули пересохшую чашу для омовения рук, Никита толкнул высокую дверь, и она неожиданно легко и бесшумно открылась. Мы вошли внутрь. Сразу же из темноты выступил человек, тщательно затворил за нами дверь и запер её на засов. После этого другой человек с поклоном передал Никите горящую толстую свечу и отступил в тень. Перед нами оказалась ещё одна дверь. Это было странно, потому что обычно внутреннее пространство храма от паперти дверями не отделяется.

Я огляделся. Слабый огонёк свечи колебался, и от этого лики святых на повреждённых мозаиках казались живыми, а с уцелевшей части купола на нас взирал Христос. В храме стояла гулкая тишина.

– Иди за мной, – прошептал Никита и, подняв свечу над головой, повернул налево. Идти приходилось очень осторожно, потому что пол был усеян битым камнем от рухнувшего купола, и один раз я споткнулся и облился потом от грохота покатившихся камней. Никита не обернулся, но опустил свечу ниже, чтобы я видел, куда ступаю.

Мы миновали высокую арку, на которой была выложена христограмма,[20] и оказались в небольшом квадратном помещении без окон, которое хорошо сохранилось, в отличие от главного нефа.

– Это парэкклесий,[21] – пояснил Никита, – нам по этой лестнице. Смотри под ноги, она узкая и крутая, а перил нет.

Спускались мы довольно долго, деревянная лестница шаталась под ногами и угрожающе скрипела. Мне было страшно, потому что я не знал, над какой бездной мы идём, а высоты я всегда побаивался.

Наконец мы ступили на пол, вымощенный истёртыми каменными плитами, и пошли по коридору, по сторонам которого темнели глубокие ниши. Я не знал, что там и куда они ведут, но несколько раз слышал близкое дыхание людей, скрип кожи доспехов и царапание оружия по камню. Ясно, что в нишах пряталась стража. Но что и от кого она оберегала?

Коридор закончился, и мы вышли в большой зал, плоский потолок которого поддерживало два ряда колонн-сполий[22] из белого с зелёными прожилками мрамора давно истощённых каменоломен на островах Пропонтиды,[23] какого-то серого, грубо обработанного камня и даже царского порфира.

– Теперь мы в кистерне,[24] – сказал Никита, и голос его гулко раскатился по залу, – только она давно пересохла.

По легенде Константин Великий, выбирая место для своей столицы, следовал за видимым ему одному ангелом с пламенным мечом, и там, где ангел вонзил меч в землю, и был заложен город. Место оказалось удачным, только вот реки поблизости не было, и столица империи с самого начала испытывала трудности с водой. Поэтому-то при Юстиниане и была возведена сложная систем акведуков, которая многие века питала город, но ныне пребывает в упадке. Под многими дворцами и храмами были построены кистерны для хранения воды, но они давно опустели и использовались под склады и темницы. Город соединяла целая сеть подземных ходов и галерей, плана которой не было, наверное, и у самого василевса. Человек, случайно попавший в этот лабиринт, никогда бы не смог без посторонней помощи выбраться из него. Так что я оказался в западне.

Мы дошли до конца зала, в стене которого оказался тёмный проход. Навстречу нам вышел человек в рясе с накинутым на голову капюшоном.

– Ты привёл его, брат? – спросил он.

– Как видишь, – с ноткой сварливого недовольства в голосе ответил Никита. – Всё ли готово для таинства?

– Всё, брат, – поклонился незнакомец, – вы можете войти. Во имя Отца, Сына и Святого духа!

– Аминь! – ответил Никита и переступил порог. С замирающим сердцем я шагнул следом и невольно зажмурился.

В комнате без окон горело множество свечей, заливая её ярким, тёплым светом. Она ничем не походила на храм – выбеленные стены, вдоль них несколько скамеек и сундуков, а в центре стол, накрытый белой скатертью, на котором лежала какая-то книга. Рядом с ней стопкой были сложены белые полотенца. На одном из сундуков стоял кувшин и таз для мытья рук. Никаких икон, мозаик, драгоценных сосудов и прочей церковной утвари.

Навстречу нам поднялись трое – двое мужчин, один лет пятидесяти, другой несколько моложе, и женщина с некрасивым, но умным и властным лицом. На ней не было никаких украшений. Все трое были облачены в чёрные длинные хламиды.

Мужчины поочерёдно троекратно облобызались с Никитой, а женщину он поцеловал в правое плечо, она же поцеловала Никите руку.

– Возлюбленные мои братья и возлюбленная сестра. Вот перед вами тот, кому суждено выполнить предначертанное. Его имя Павел. Я говорил с ним, он открыл мне свою душу, и я хочу, чтобы этот человек стал воистину братом среди нас. Пусть скажут Совершенные: достоин ли сей муж таинства первой ступени посвящения? Ты, диакон Фока?

– Достоин, – кратко сказал тот, что постарше.

– Ты, диакон Михаил?

Младший молча кивнул.

– Ты, диаконица Ирина?

– Достоин, епископ Никита, – ответила женщина, и её голос сорвался от длительного молчания и смешно пискнул. Ирина поморщилась.

– Да будет так, – торжественно сказал Никита. – Приступим.

Они вчетвером подошли к сундуку и каждый полил на руки Никите, а он поочерёдно слил воду из кувшина на руки трём диаконам. Медленно и торжественно они взяли со стола полотенца и вытерли руки, но на стол их не вернули, сложив на сундук рядом с кувшином.

– Внимай мне, рекомый именем Павел, – начала диаконица. – Мы не строим храмов, ибо это неугодно Ему, Он примет нашу молитву и в хижине бедняка, если молитва эта будет от сердца.

– Оглянись по сторонам, – подхватил второй. – Белые стены – символ чистоты наших помыслов. Свечи обозначают небесный огонь Святого Духа, снизошедший на апостолов в Пятидесятницу.

– Стол, покрытый чистой скатертью – алтарь, на коем возлежит Святое Евангелие, – сказал третий. – Подойди к алтарю.

Вперёд выступил Никита и стал читать «Отче наш». По его знаку я повторял за ним каждую фразу.

– Рекомый именем Павел, – произнёс Никита, и мне показалось, что его слова подобны грому, – отрекаешься ли ты от ложной веры, в которой воспитан?

– Отрекаюсь, отец мой, – пробормотал я.