Геннадий Марченко - Музыкант

• Название: Музыкант
• Автор: Геннадий Марченко
• Издательство: СИ
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2016

Еще один попаданец в прошлое… Алексей Лозовой, 63 лет от роду, музыкант на излете карьеры оказывается в теле 15-летнего парня в 1961 году… "…К окончанию концерта я совсем пришел в себя и даже вышел в коридор следом за Анофриевым, который отправился на сцену. А затем был банкет с участием Хрущева, Фурцевой, еще каких-то деятелей партии и правительства, ну и, конечно, Гагарина и Титова. Прежде чем народ приступил к выпивке и закускам, Никита Сергеевич с бокалом в руке произнес речь о советском космосе, где мы оказались первыми из первых, уделав проклятых янки, и что скоро первыми высадимся на Луне.

---

К слову, парни признались, что еще по вторникам и пятницам выступают в "Коктейль-Холле".

– Знакомо это заведение, на улице Горького? – спросил Миха.

– Ну как же, кто про него не слышал.

– Там мы тоже на проценте, так что, если ты не против, можем и там играть твои вещи. Естественно, за соответствующую мзду. А что касается вот этих вещей, – Миха встряхнул листами с нотами, – то в течение недели мы их выучим.

– С нотами, я так понимаю, вы знакомы?

– Как-никак музыкальную школу заканчивали все вчетвером, правда, я по классу скрипки, а парни – фортепиано. А затем всем квартетом решили поступать в МАИ. В общем, в следующую субботу можешь подходить сюда за своим первым расчетом. Но предлагаю встретиться раньше, мы тут репетируем по средам.

– Прямо на площадке?

– Нет, вон в том павильоне, чтобы никому не мешать. После занятий из института сразу едем сюда, в три уже обычно начинаем репетировать. Если надумаешь прийти – стучи в дверь, мы тебе откроем.

– Хорошо, подскочу, кое-что еще из свежего принесу. И удачно, что в среду, а то во вторник у меня встреча с Блантером, – козырнул я снова тяжелой артиллерией.

– Отлично, тогда до встречи. Или хочешь остаться, поплясать?

– Нет уж, с танцами как-нибудь в другой раз, – усмехнулся я и добавил фразу из одного советского анекдота. – Чукча не читатель, чукча писатель, однако.

Между тем на танцплощадку начали понемногу запускать народ. А я неторопясь отправился в сторону дальнего выхода из парка. И надо же такому случиться, что на одной из немноголюдных аллей я наткнулся на своих корешей. Бугор, Муха, Сява и Дюша сидели на лавочке, со скучающим видом смоля папиросы и лузгая семечки. Увидев меня, тут же оживились.

– Штырь, вот так встреча! – обрадованно воскликнул Бугор. – Муха за тобой заходил, а твоя мать сказала, что ты уже куда-то ушел. А ты вон где, тоже в парке.

– Да я с музыкантами с танцплощадки скорешился, мы с ними обсуждаем наши возможные перспективы на будущее.

– Ты че, тоже что ли музыкантом заделался? Обалдеть, пацаны, Штырь у нас теперь лабух. Много заработал?

– Все еще впереди. И кстати, Муха, очень может быть, что я заберу документы из железнодорожного и поступлю в музыкальное училище.

– Брешешь! Ты же в жизни ни на чем не играл. Да и нот не знаешь, – заявил Сява.

– Не знаю насчет нот, но на гитаре Штырь лабает зачетно, – встрял Муха. – Недавно такой концерт забацал – весь двор на ушах стоял. И песни обалденные. Ты уж пацанам тоже как-нибудь сыграл бы, гитара же у тебя дома есть…

– Так, с концертами успеется, мы вообще-то сюда по делу пришли, – осадил всех Бугор. – Будем щас с лохов мелочь трясти… Во, глянь, как раз чешет фраер с какой-то телкой.

Бугор кивнул в сторону парочки. Невысокий парень лет 16-17 с девушкой под ручку неторопясь прогуливались по погруженной в вечерний полусумрак аллее, на которой редкие фонари еще не зажигались. Одета парочка была прилично, что, конечно же, не ускользнуло от внимательного взгляда главаря нашей банды, к которой я себя уже, впрочем, старался не причислять.

– Че, Штырь, подломим фраерка? – криво ухмыльнулся Бугор. – Вроде упакован богато, может, у него не только мелочь в карманах завалялась.

– Слушай, Бугор, я решил с этим делом завязать, и тебе не советовал бы. Так ведь рано или поздно окажешься за решеткой. И парней за собой тянешь.

– Во блин, как долбануло-то тебя… Решил перевоспитанием нашим заняться, Штырь? Или ты уже и не Штырь, а Егор, как там тебя по батюшке? С нами западло стало корешиться? А если пацаны не хотят быть такими же чистенькими?

– Ну, если голова на плечах у них есть – вовремя одумаются.

Сява и Муха на меня глядели удивленно, словно видели в первый раз, Дюша сидел, опустив голову.

– Ну как знаешь, Штырь, – сквозь зубы сплюнул Бугор. – Можешь валить свои песенки сочинять, а у нас фраер с телкой вон уже уходят. Парни, подорвались шустрее.

"Блин, сейчас ведь и впрямь парню хреново придется, – думал я, удаляясь в другую сторону. – Хоть он и выглядит постарше, но один Бугор чего стоит. Здоровый, сука. Ввязаться в это дело? Тогда и самому, чего доброго, бока намнут, и без того у Бугра теперь зуб на меня. А стоять в стороне… Все же это не ларек с куревом грабить".

Я обернулся, глядя, как братва завязывает разговор с ничего не подозревающим пока парнем. Небось сначала закурить спросят, после на мелочь перейдут по уже отработанной схеме. Плавали, знаем. И ни одного прохожего, как назло, никто Бугра с подельниками не спугнет… О, а на ловца и зверь бежит. Точно, парочка молодых людей с красными повязками неторопясь двигалась по расположенной перпендикулярно аллее. Если девица начнет кричать – могут и услышать. А если нет? Вдруг их шпана уже запугала?

– Товарищи! – окликнул я дээндэшников.

Парочка притормозила, пытаясь разглядеть в сумерках того, кто их окликнул. Я сделал еще несколько шагов навстречу.

– Чего тебе, парень? – спросил наконец один из обладателей повязок.

– Похоже, вон там хулиганы к молодому человеку и его девушке пристают, – показал я в глубину аллеи.

– Где?

– Да вон же…

– Ну-ка, Серега, пойдем разберемся, – поторопил своего напарника говоривший.

В этот момент от места разборки раздался девичий вскрик, и ребята с повязками тут же припустили что есть мочи. Раздалась трель свистка, ого, оказывается, их даже свистками снабжали. Ладно, я свое дело сделал, спас парня и девицу от поругания, и теперь с чистой совестью могу продолжать движение, заданное внутренним навигатором, то есть в сторону ближайшей станции метро. И вообще, что-то я уже сильно проголодался. Интересно, чем мамуля меня сегодня порадует на ужин?

Глава 7

– А-а, здравствуйте, здравствуйте, молодой человек. Проходите. Может, чайку?

Матвей Иосифович все еще обращался ко мне на "вы", тем самым невольно поднимая меня в собственных глазах. Или подчеркнутая вежливость – характерная особенность этой нации? Хотя вон Бернес сразу "тыкать" начал. Но он, скорее, исключение из правил. Потому что за свои 63 года я встречал немало последователей Торы, особенно в сфере культуры, и почти все предпочитали подчеркнуто уважительное обращение. Разве что Миша Шуфутинский любил иногда так запанибрата хлопнуть по плечу и потащить выпить по стопарику-другому огненной воды. Сейчас он года на три, наверное, моложе меня, еще постигает азы в средней школе.

– Да я дома чаю как раз перед выходом напился, – соврал я. – Может быть, сразу к делу?

– Ну что ж, не смею настаивать, к делу так к делу. Прошу к инструменту, показывайте, что у вас припасено.

Я раскрыл папку, извлек из нее ноты и тексты порядка полутора десятка песен, которые, как мне казалось, соответствовали духу времени и могли иметь счастливую судьбу. В моем прошлом, во всяком случае, так и было.

Для начала я повторил вещи, которые исполнял здесь в первое свое посещение. Песню "На дальней станции сойду" Блантер пообещал предложить молодому, подающему надежды исполнителю Вадиму Мулерману.

– Светит незнакомая звезда, снова мы оторваны от дома.., – затянул я своим хрипловатым тенорком очередной потенциальный хит.

Выслушав песню до конца, Блантер надолго задумался. Чтобы облегчить его муки, я предложил кандидатуру Эдиты Пьехи, которая на самом деле была одной из первых исполнительниц произведения. Хотя народ больше помнил Анну Герман, да и мне ее вариант импонировал, если честно. Но пока Герман и в Польше была мало кому известна, а Пьеха уже на слуху.

"Нежность" мы решили предложить популярной в это время Лидии Клемент, которая через несколько лет, если мне не изменяла память, умрет вроде бы от меланобластомы. Надо будет, кстати, предупредить ее, как и Бернеса, чтобы следила за своим здоровьем. Но это если удастся сойтись с певицей поближе.

Песню "Шумят хлеба" зарезервировали за Хилем, и то пришлось Блантера уговаривать. Хиль пока еще не вышел на эстраду, блистал с классическим репертуаром, Матвей Исаакович даже как-то побывал на концерте, где выступал мой протеже. Но все же моя настойчивость принесла свои плоды, Блантер пообещал найти координаты певца и связаться с ним.

– "Черный кот" можно предложить Тамаре Миансаровой, – сказал я, закончив аккомпанировать себе после очередной песни.

– Хм, ну а что, вполне себе веселая песенка, проскальзывает что-то джазовое, – задумчиво кивнул Блантер. – Думаю, и Тамаре придется по вкусу, она девушка, как бы сказать, заводная.

– А вот "Ноктюрн" неплохо бы услышать в исполнении Муслима Магомаева.

– Магомаева? Что-то не слышал о таком.

– Талантливый молодой певец из Азербайджана. Сейчас он, если я ничего не путаю, солирует в Ансамбле песни и пляски Бакинского военного округа. Можно постараться его вытащить оттуда, все равно рано или поздно окажется в Москве, это я вам обещаю. А песню я сейчас вам исполню, насколько это у меня получится.