User - i cf85044c3a33e6c4

• Название: i cf85044c3a33e6c4
• Автор: User
• Жанр: Прочая старинная литература

---

странно, когда мы познакомились, ему было двадцать восемь, а мне — девятнадцать. Нас

разделяла пропасть, которая исчезла только теперь. Сейчас, в двадцать семь, я понимаю мотивы

Шона Картера намного лучше. А тогда была маленькая, глупая, уверенная, что у всех счастий

на свете одно и то же лицо. Нет, вы только представьте себе, я мечтала гулять под луной, держа

Шона за ручку. Серьезно! Было! Как и почти все девочки-подростки, я начиталась сопливых

романов, где отъявленные мачо становятся завзятыми подкаблучниками... Ладно, сочтем это

лирическим отступлением! В общем, да, наши отношения начались странно, продолжились —

тоже, но если бы не это, я бы никогда не поняла, насколько большой шаг для Шона — покупка

общей кофемашины. Для него простые житейские вещи значат совсем не то же, что для других.

Он одиночка, который наконец-то поделился с другим человеком чем-то личным. Как может

понять подобное Роберт Клегг? Не в этой жизни. В его силах разве что уступить, а уж понимать

— моя задача.

Передумав сидеть за ноутбуком, собираю вещи и иду к Шону. Понятия не имею, где он

сейчас, но отчего-то хочется на него взглянуть, ведь даже Роб сказал, что он выглядит...

довольным? Вдруг и мне удастся рассмотреть?

Мне везет — Картер у себя, а потому я едва постучав вламываюсь в его кабинет и заявляю:

— Хочу обсудить вашу проблему с Такаши. Расскажи мне, почему так настаиваешь на

полном изменении структуры кода.

Ага, вот такой предлог выдумала. Еще бы, работа всегда являлась безопасной территорией.

Действительно, Шон кивает и хлопает ладонью по столешнице. Я выгибаю бровь и

обнаруживаю, что это движение зеркально повторили. Ну ладно, сажусь, куда велено. А пальцы

Шона пробегают по моим икрам до колен и обратно.

— Есть причина, по которой я запросил именно такую архитектуру, — говорит Картер, как

ни странно, не отводя глаз от моего лица. — Этот проект составной, итоговую его часть

дописывать буду я сам. И структуру программы взял не с потолка. С любой другой работать

будет неудобно.

— А Такаши знает о твоей части? — хмурюсь я.

— Нет. И ты ему тоже не скажешь. Думаю, мне стоит выбраться в Осаку и попробовать

поговорить с ним лично. Таков мой план. Ему будет приятно, что я почтил его своим

присутствием, и поэтому он уступит.

— Все просчитал, да? — фыркаю я.

— Всегда, — коротко кивает Шон, а после этого поднимается и целует меня. Я бы хотела

позволить ему что угодно и где угодно, но я еще помню насколько прекрасно слышно все, что

происходит внутри этого кабинета...

— Не вздумай, — отталкиваю я своего ректора. — Только после того, как сделаешь здесь

лучшую звукоизоляцию во всем Сиднее.

— Предлагаешь мне снова нанять Ашера? — хмыкает Картер. — Как думаешь, стоит

сказать ему, кто инициатор... ремонта?

— Сам решай, — хмыкаю и спрыгиваю со стола.

Только оказавшись в приемной снова, я позволяю себе задуматься о... о чудесном слове

«мы». Может быть — только может быть, — Роберт Клегг прав? Может быть, мы с Шоном

счастливы настолько, насколько это вообще возможно и большего желать не нужно? Он

доволен, а я спокойна. Достаточно ли этого для того, чтобы построить будущее?

Глава 22. Пойдем изображать людей

В этот день у меня почти нет пар, поэтому за завтраком я решаю встретиться с Селией и

проявить уважение к ее аристократической натуре (читай, рассказать лично о том, с кем

спуталась после ее брата), а затем — заехать домой и забрать почту.

Сиднейская принцесса к моему выбору относится… лояльно. Ну или настолько лояльно,

насколько это возможно при условии, что я выбрала не мальчика-одуванчика. Это несколько

воодушевляет. Думаю, Селия не удивлена, в конце концов, она видела, как Шон Картер вез

меня в больницу к Керри…

В общем, я в приподнятом настроении направляюсь к себе в квартиру. Мы с Шоном живем

вместе неделю, и именно столько времени я не появлялась дома. А наведываться туда придется

хотя бы ради счетов…

Я не прогадала, корреспонденции пришло на зависть много. Счета, счета, брошюры из

парфюмерных магазинов, продления подписок на разные научные журналы, пара газет…

письмо от детей и Лайонела. Даже колени подкашиваются, когда его вижу… Разумеется, я не

стала сообщать им о своем переезде. Хороша тетушка Джоанна: избавилась от детей,

потерявших мать, — хуже, оставила их с какой-то гадиной — и переехала к любовнику, дабы

наслаждаться жизнью и дальше. Идиллия! Вскрываю конверт, разворачиваю листы и начинаю

плакать. Марион нарисовала меня (из палочек и черточек, а вместо волос — полноценное

солнышко) и много-много сердечек вокруг. Джулиан в летней школе научился писать, и теперь

накарябал полноценное послание, где рассказывает о том, как им живется в Ньюкасле. Причем,

чувствуется, без Лайонела тут не обошлось, потому что в каждой строчке мир, любовь и

единороги. Короче, выходит, пусть и любят, не больно-то скучают. Но я не верю, вот хоть

убейте!

До занятий я зарезервировала слишком мало времени, чтобы теперь распускать нюни.

Спускаюсь в гараж и сажусь в машину. Думала успеть к самому началу пары, но на дороге,

видимо, авария, и все движутся медленно-медленно. Это дает мне лишний повод убедиться, что

человеческий мозг — гадкая штука: только дай ему отдохнуть от дел насущных, и тут же

старые переживания начинают атаковать со всех сторон. В общем, стою в пробке, раз в минуту

на несколько секунд отпускаю тормоз, позволяя коробке-автомату думать за меня, а все

остальное время посвящаю вытиранию слез. В очередной раз схватившись за руль, нечаянно

включаю дальний свет. Впереди тут же начинают пронзительно сигналить. Вздрогнув от

неожиданности, тянусь к рычажку и не замечаю, что все машины уже встали, отчего въезжаю в

задницу обожателю клаксона, но карма есть карма, воодушевившийся моим опытом водитель

сзади ползущего авто оказывается третьим в списке сегодняшних любимчиков фортуны. Как

итог мы имеем двойную аварию, в которой виновата, судя по всему, я.

На самом деле ничего серьезного, скорость была мизерной, пара царапин, может,

крошечнаявмятинка, однако, выбраться из машины и предстать перед судом тяжело. Знаю, что

за это получу от двух злющих вурдалаков, которые уже покинули свои мужские игрушки, но

все равно отгибаю козырек и поправляю макияж. Глаза красные, от водостойкой туши осталось

одно название, но тут уж ничего не поделать. Выхожу из машины и вижу две пары разъяренных

глаз.

Меня осматривают с ног до головы — точнее с ног, обутых в дизайнерские туфли на

высоченном каблуке, до обесцвеченной макушки, — и от теории о равенстве полов остается…

ну, столько же, сколько от моей туши, короче. Доступно объяснив мне, кто я такая и какой у

меня IQ, вурдалаки начинают решать вопрос о царапинах собственными силами. Звонят и

договариваются о том, чтобы приехала полиция и нас рассудила… Может, не будь

промежуточного звена в лице меня, они бы и сами договорились (ну там, протокол состряпали

за пару минут, и все), но так как я мебель, да еще и виноватая — не выйдет. Что ж, пусть

разбираются. А я пока сообщу, студентам, что им сегодня повезло.

Звоню Каддини, вкратце рассказываю о том, что со мной приключилось. Второе ухо

приходится заткнуть, так как невиновные представители сильного пола очень громко

обсуждают стоимость ремонта своих авто. И, сдается мне, речь уже идет о продаже пентхауса

Ашера Циммермана, никак не меньше! Судя по вопросам в трубке, мальчишка не поверил, что

мы тут не лежим окровавленными полутрупами… Ради справедливости надо заметить, если бы

мне позвонили, когда на заднем плане так пронзительно вопят, я бы тоже усомнилась в словах

«у меня даже все ногти целы».

— Страховка не покроет и половину стоимости ущерба. От моего мерседеса один бампер

стоит больше, чем вся ее колымага. А еще покраска!

Поворачиваюсь к старенькой хонде, которая поселилась у меня еще во времена Брюса.

Хм, а ведь не такой уж мой бывший жених рохля. Я в свой машинке разве что масло поменяла,

да тормозные колодки… Выглядит она хуже, чем ездит. А эти двое все зудят и зудят.

— Боже, да сколько можно сокрушаться по поводу какой-то железяки?! — внезапно

выхожу я из себя.

Тот, который не на мерседесе и так торопился, что въехал в меня, отвечает:

— Я на суд спешу, развожусь! — И сказано это так, словно я намеренно сорвала его