Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)

• Название: Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)
• Автор: Андрей Посняков
• Жанр: Попаданцы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-098917-1

Середина девятого века. Далеко на севере Норвегии растет и мужает Хельги, сын местного ярла Сигурда. Пока еще он мало чем отличается от своих сверстников, но кое-кто уже знает – сыну ярла суждено когда-то стать князем в Гардарике – так называли тогда викинги русские земли. Черные друиды Ирландии, захотевшие вернуть свою былую власть, решили подменить душу юного воина, однако у них на пути встал кузнец Велунд и – даже не ведая о том – наш современник, музыкант «тяжелой» рок-группы.

В труднейшей борьбе Хельги завоевал право возглавить дружину молодых воинов и повести их в первый заморский поход – за богатством и славой. Стоя на корме драккара, ярл, счастливый и юный, еще не знает, что очень скоро встретится с подлостью, предательством и коварством, а также с кознями могущественного друида-оборотня, вселившегося в тело киевского князя Дира и не оставившего их покое и тогда, когда в поисках славы и богатства Хельги-ярл и его верная дружина отправились в далекую Гардарику – Русь.

---

Почти сразу же за оградой, на небольшой поляне, скрытой молодыми елками, около ямы, в которую неминуемо должен был попасть серый ночной гость, с коротким копьем в руках маячила сутулая фигура узколицего ирландца Конхобара. Не очень-то нравилась ему вся эта затея с поимкой волков – ирландец лучше предпочел бы заниматься управлением домом: милостивая хозяйка Гудрун не так давно поставила его присматривать за рабами и слугами. Уж это дело оказалось Конхобару по душе, хорошее дело. А тут стой вот, жди волка. Все остальные, вон, давно уже ушли спать, а его, Конхобара, как раз под самое утро вышла смена. Хорошо хоть – луна. Светло.

Ирландец зевнул, стараясь отогнать сон, как вдруг со стороны загона послышались крики и какое-то глухое рычание.

– Неужели волк? – с опаской подумал Конхобар и покрепче обхватил копье, утешая себя мыслью, что уж в этом-то месте волку одна дорога – в яму.

Хищник появился внезапно. Выпрыгнул из кустов, огромный, темно-серой масти, зверь, помчался прямо на яму… И вдруг остановился перед застывшим, как изваяние, Конхобаром. Повернул голову, взглянул строго. Ирландец ахнул, узнав черный сверкающий взгляд зверя – это был взгляд сгинувшего друида Форгайла. Неужели этот волк и есть волкодлак-оборотень?

– Да, это я, Конхобар. – Сами собой образовались в мозгу узколицего огненные слова. – Я не могу… – продолжал волк, скалясь окровавленной пастью. – Не могу много общаться с тобой… Я ухожу, но ты… жди.

– О, мой друид! – Конхобар в страхе упал на колени перед волком. – Будь осторожен – здесь яма! Лишь только там, ближе к кустам, узкий проход. Беги же!

Ничего больше не сказал волк. Поблагодарил младшего друида кивком головы и, осторожно пробравшись по самому краю ямы, прыгнул с обрыва в лес…

– Ушел! – Выскочил на поляну Хельги с обнаженным мечом в руке. – Все-таки опять ускользнул.

– Да. Это хитрейший волчище. – Как ни в чем не бывало поднялся с земли ирландец. – Проскочил краем, сбив меня с ног. Впрочем, думаю, вряд ли он больше объявится здесь – я хорошо зацепил его копьем.

И правда, с тех самых пор не появлялись больше волки около усадьбы Сигурда. Хотя, доходили смутные слухи, стая по-прежнему разбойничала в дальних лесах у Ерунд-озера, ну, так то, наверное, была другая стая…

Больше всего славы получил от ночной засады узколицый Конхобар. Его так и звали теперь – Конхобар, Избавитель От Волка. Раб Трэль Навозник вновь отведал плетей за тупость, впрочем, ему к этому не привыкать было. А Хельги… Что Хельги? Повод для насмешек был – надо же, упустил-таки волка – хоть вообще в усадьбу не показывайся. Он и не показывался больше, жил у Велунда.

Огромный волк темно-серой масти по прежнему творил разбой во главе стаи, а в лунные ночи, насытившись и рычанием разогнав в стороны волков, выходил на поляну в Черном лесу и выл, подняв морду к звездам. В вое этом слышалась вовсе не злоба, а одна лишь жуткая нечеловеческая тоска.

Глава 7 Секира эгиля

Гнев и вражда,
И обида не спят;
Ум и оружие
Конунгу надобны,
Чтоб меж людей
Первым он был.

«Старшая Эдда». Речи Сигрдривы

Декабрь 855 г. Бильрест-фьорд

Лагерь молодых воинов под руководством Эгиля Спокойного На Веслах располагался в густом лесу у среднего течения Радужного ручья и тщательно охранялся – вход и выход из лагеря без специального разрешения Эгиля был строго-настрого запрещен: молодежь должна была повариться в собственном соку, привыкнуть к особому специфическому настрою дружины, в которой каждому было нужно заявить о себе и, вместе с тем, оставаться таким, как и все остальные. Харальд Бочонок, Ингви Рыжий Червь, красавчик Фриддлейв – сын Свейна Копителя Коров, Хельги, и даже Дирмунд Заика с Приблудой Хрольвом – в числе других молодых воинов жили все вместе, в длинном, обложенном дерном, доме, откуда то и дело разносились раскаты смеха. Старый Эгиль, сидя на лавке перед входом, в полудреме смотрел на катившееся к закату солнце, нет-нет да и прислушиваясь к тому, что происходило внутри дома.

Конечно же, говорили о девках. О чем еще-то? Харальд Бочонок рассказывал о пухленькой рыжеволосой Ингрид, дальней родственнице красавчика Фриддлейва. Ингрид Харальду давно нравилась, а вот добиться взаимности – он не знал, как. Как-то раз, зимой еще, подарил ей лисенка, вернее, хотел подарить: только вытащил из корзинки, а тот хвать Харальда за руку – был таков, только хвост замелькал за деревьями. Ингрид хохотала на весь Бильрест-фьорд, Ингрид считалась известной хохотушкой, не то что вечно молчаливый Фриддлейв. Он сейчас молчал, никак не реагируя на веселые росказни Бочонка.

– А вот еще случай был, – подождав, когда все перестанут смеяться, продолжал Харальд. – Снег уже таял, как позвал я Ингрид на горку – покататься. Уселись в санки – ну, думаю, тут-то я ее и обниму, затискаю, а, если повезет, то и поцелую… Ты не слушай, Снорри, тебе про то рано еще!

Снорри – светлорусый малыш лет двенадцати – по здешним меркам, уже вполне взрослый – внимающий Харальду, буквально раскрыв рот, покраснел, низко опустив голову, что тут же вызвало у его сотоварищей новый приступ хохота.

– Ишь, Снорри-то наш, загрустил. – С притворной суровостью покачал головой Хельги. – Видно, тоже клеился к Ингрид. То-то я смотрю – зачастил он к хутору Свейна. Да что ты притих, Снорри! А, молчишь? Все с тобой ясно – сразу видно человека, в любовных делах опытного. Ну, чего так сидеть? Научил бы хоть Харальда целоваться, а то он ведь бедный так и не умеет, верно, Бочонок?

– Да… Пожалуй… – Хмыкнул Харальд, широко расставляя руки. – Иди, иди сюда, Снорри!

Бедный Снорри съежился в углу, словно хотел слиться с лавкой. Хельги улыбнулся, подмигнул Харальду – пора мол, заканчивать с шуткой. Бочонок махнул рукой:

– Ну его в горы, этого Снорри! Похоже, не дождешься от него помощи.

– Похоже, что так, Харальд! – сквозь общий смех поддакнул Ингви Рыжый Червь. – Видно придется тебе учиться у Ингрид.

– Эй, вислогубые! – В дверь просунулась косматая голова Эгиля Спокойного На Веслах. – Хватит ржать, как саксонские лошади, спать давно пора, иль не заметили, как солнце село?

А ведь, действительно – не заметили. Угомонились быстро – за день-то не мало пришлось побегать – Эгиль был учителем суровым и спуску никому не давал, даже своему внучатому племяннику Снорри.

Эгиль прошелся меж широкими лавками, оглядывая спящих. Вот Ингви, вечно взъерошенный и чем-то похожий на воробья-переростка, нескладный, эдакий недотепа с виду – однако жилистый, упорный, выносливый и далеко не дурак. Вот, на соседней лавке храпит Харальд Бочонок, толстый, подвижный и даже во сне улыбающийся. Круглое лицо, нос картошкой, лезущие в глаза волосы цвета прелой соломы – казалось бы, обычный деревенский простак, ан нет! Совсем не таким простоватым был Харальд. Напротив Харальда – Хельги, сын Сигурда-ярла. Светловолосый, синеглазый с тонкими чертами лица и чуть припухлыми губами – такой должен нравиться девчонкам, да, похоже, на уме у него покуда лишь одна Сельма, дочка Торкеля-бонда с дальнего Снольди-Хольма. Она же, похожа, зацепила и красавчика Фриддлейва, сына Свейна Копителя Коров. Напротив Фриддлейва – Дирмунд Заика, себе на уме. Не нравился этот парень Эгилю, хоть и знаком был с самого детства, было в Заике что-то нехорошее, подленькое, что, может быть, и сойдет на нет постепенно, под влиянием совместного обучения… а может, и не сойдет, останется – знал Эгиль и подобные случаи. За Дирмундом – лавка его дружка Хрольва, дежурившего ныне у очага. Хрольв – приблуда, принятый в род несколько лет назад, Эгиль хорошо помнил, как тот дичился первое время, даже боялся спать вместе со всеми – убегал к коровам, на сено. Хрольв, конечно, поглупее Заики будет, да и злобен изрядно – ну, то черта, для воина отнюдь не лишняя. Снорри… Вот он, малыш, ворочается, не спится ему что-то: гонял его Эгиль больше других, чтоб, несмотря на возраст, стал Снорри хорошим воином. Подойдя к спящему Снорри, Эгиль по-стариковски погладил его по волосам. Спи, спи, малыш… младой возраст – штука быстро проходящая…

Обойдя всех, Эгиль улегся сам и тут же захрапел, едва вставил в пазы спальную доску, превращающую обычную широкую лавку во вполне комфортное ложе – при всем желании не свалишься с такого, как не вертись.

Хельги почему-то не спалось. Грезилась Сельма, да и громкий храп Эгиля был слышен даже здесь – в заднем углу дома. Напротив Хельги ворочался малыш Снорри. Видно, тоже никак не мог уснуть. Хельги запоздало пожалел о своей шутке по поводу поцелуев – нехорошая какая-то получилась шутка, надо будет при случае загладить вину перед Снорри. Впрочем, похоже, как раз сейчас наклевывался подходящий случай.

Хельги осторожно приподнялся на ложе.

– Снорри, эй, Снорри! – прошептал он. – Ты же не спишь, я вижу.

– Не сплю, – тихо откликнулся Снорри. – А что?