Джин Вулф - Воин арете (Воин - 2)

• Название: Воин арете (Воин - 2)
• Автор: Джин Вулф
• Жанр: Научная Фантастика

---

Он улыбнулся и сказал: "Когда взойдет луна". И все воины вокруг тут же принялись вопить: "Гей! Гей!" Тут-то я и понял: что-то затевается, и сказал, что лучше бы все начать сразу после полудня. Но он покачал головой и говорит: "Клетон, друг мой, не стоит тебе сегодня беспокоиться. Поедешь и все уладишь завтра, получив на то мое разрешение". Я поклонился ему три раза и вышел, сказав, что счастлив служить ему. Сел в повозку, доехал до храма Плейстора и сказал, что хочу видеть Эобаза. Верховным жрецом этого храма является сам Котис, но там есть и другие жрецы, я хорошо знаю двоих, и, когда я сказал, что приехал прямо из дворца и мне нужно договориться насчет завтрашнего дня, мне тут же позволили переговорить с Эобазом. Кто-нибудь из вас видел этот храм? - Мы сказали, что никто. - Вы только не думайте, что это такое же прекрасное мраморное здание, как у нас в Элладе. Храм довольно большой, но построен из местного камня - известняка, скорее всего - и довольно узкий, потому что люди в здешних местах опасаются класть длинные балки. Вход расположен в торце. Там есть зал, где самые знатные могут укрыться в плохую погоду. В зале - алтарь и тому подобное, а еще - огромная деревянная статуя. Позади нее висит прекрасный занавес, который я привез для них из Сидона. Женщины из здешних знатных семейств вышили на нем изображение бога: он скачет верхом на коне, рядом бежит его ручной лев, в одной руке Арес держит копье, а в другой - рог для вина. Они хотели еще в нижнем углу изобразить Залмокса (*27) в обличье кабана, но там уже места не осталось, да и все равно Залмокса закрывала бы статуя. Так что я посоветовал им вышить только его передние копыта, а голова...

Эгесистрат прервал его, подняв руку:

- Так, значит, ты смог поговорить с Эобазом?

Клетон кивнул:

- Они держат его в задней комнате. Там есть окно, но очень маленькое, не пролезть, да еще в оконный проем вделана пара железных прутьев. Котис, по-моему, собирается его в жертву принести.

Не думаю, чтобы Эгесистрата легко было удивить, но тут он удивился. Даже глазами захлопал. Иппофода коснулась его плеча, и он перевел ей слова Клетона, правда, очень коротко. Я сказал Клетону, что и не знал, что здешнее население совершает человеческие жертвоприношения.

- Только цари, - отвечал он с важным видом, заложив руки за спину и выпятив грудь. - Царям не к лицу приносить такие же жертвы, какие приносит простой люд, поэтому все остальные - и простолюдины, и высокородные приносят в жертву животных, как и в наших краях, а цари - людей. Обычно это пленники, которых захватывают во время набегов. Вам надо помнить, что здешний царь не простой человек. Он ведет свой род от Терея (*28) - многие его предки носили то же имя, а первый Терей был сыном самого Плейстора. А Плейстор - сын Котито, или Котис, так они называют нашу Рею (*29), да еще иногда он выступает в роли ее возлюбленного. Вот почему, когда царь встает перед алтарем в своих священных одеяниях и отрубает голову человеку, всем становится ясно, что это именно царь, существо высшего порядка.

- Когда будет совершено жертвоприношение? - спросил Эгесистрат.

- Завтра, - ответил Клетон. Иппофода знала это слово; я увидел, как побледнело ее лицо, чувствуя, что и сам побелел от ужаса. Никто не произнес ни слова, пока Клетон не добавил: - Царь перенес дату; предполагалось, что жертвоприношение состоится не ранее следующего месяца.

Снова воцарилась тишина. Потом Ио спросила:

- А сам Эобаз об этом знает?

Клетон кивнул:

- Он мне об этом и сообщил. А потом я поговорил со жрецами, сказал, что хотел бы видеть всю церемонию - она ведь не тайная, наоборот! Жрецы сообщают о ней всем, рассылают глашатаев и все такое прочее, как только Котис распорядится насчет жертвоприношения. Если хотите знать мое мнение, у него на уме только весеннее предсказание оракула.

Эгесистрат крякнул и попросил:

- А может, ты расскажешь об этом поподробнее?

- Ну, каждый год здешний правитель отправляет послов на остров Лесбос, где в храме Бромия (*30) в подземелье хранится голова Орфея. Вам об этом известно? Голова вроде бы по-прежнему живая. И вот, в благодарность за подношения, привезенные послами, голова дает разные добрые советы на грядущий год. Обычно ничего особенного - чепуха, вроде того что следует опасаться чужаков, доверять друзьям и тому подобное. Но иногда голова говорит такое, что волосы встают дыбом; после таких предсказаний царь режет глотки даже некоторым своим ближайшим родственникам.

- Надо полагать, - вставил Эгесистрат, - что в этом году было как раз такое предсказание? Что именно сказал оракул?

- Хочешь услышать его собственные слова? - спросил Клетон.

- Это было бы лучше всего, если ты их помнишь.

- Я их в жизни не забуду, даже если бы хотел! Предсказания головы повторяют каждый год на празднествах, а в этом году добрая половина жителей Кобриса обсуждала их на все лады. С ума можно было сойти! - И Клетон нараспев продекламировал что-то по-фракийски.

Эгесистрат глубоко задумался, держа себя за бороду и полузакрыв глаза, а потом обратился к Иппофоде на языке амазонок. Она испуганно уставилась на него и притронулась к своей шее. Он пожал плечами и отвернулся.

- Не уверен, что смогу перевести это в стихотворной форме, но все же попробую, - сказал он нам.

Сильным - несчастьем грозит гнев богов и проклятье.

Гончие взвоют, и вороны в небо взовьются,

Ринутся с неба голубки, как соколы когти наставив,

Яростно вступят волы, опустив свои острые роги,

В битву дитя устремится верхом, за ним девы с оружьем.

Вот когда Бендис (*31) захочет замедлить ход солнца,

Только напрасно; стремительно львы понесутся!

Воинства бог все на битву подвигнет народы;

В битве кровавой прольется и царская кровь без сомненья!

Когда Эгесистрат умолк, я быстро посмотрел на чернокожего, а он - на меня, так что я высказался как бы от лица нас обоих:

- Не вижу здесь никакой связи с Эобазом.

- Или с нами, - вставила Ио. - Может, ты разъяснишь нам это предсказание, Эгесистрат?

- Может быть, но потом. - И он обратился к Клетону: - Все это очень серьезно, друг мой. Есть ли у тебя еще какие-либо новости, скверные для нас?

- Думаю, есть, - сказал Клетон. - Насколько они скверные, это уж вам судить. Покинув храм - а это было, как вы понимаете, совсем недавно, - я направился в город и на дороге, ведущей к вам в лагерь, встретил Эгбео. Я уж решил было, что вас отпустили, но он сказал, что ничего подобного, а ему дано приказание найти для всех свежих лошадей, и он по очереди посылал всех своих воинов, а сам вот едет последним.

- Понятно, - сказал я, обращаясь к Эгесистрату. - Они хотят напасть на нас, когда луна будет высоко и от нее будет достаточно света, чтобы им было легче направлять свои копья. Их, я думаю, будет куда больше, чем тех, кто нас сейчас охраняет; и царь Котис, вполне возможно, сам поведет их в бой.

Эгесистрат с сомнением покачал головой:

- Ты действительно считаешь, что они осмелятся? А по-моему, мы можем довериться царскому слову.

- Я бы не стал, - откровенно поддержал меня Клетон.

Мы поблагодарили его за добрые услуги, и он отправился обратно. Мы смотрели, как его влекомая мулами повозка, дребезжа, катится по дороге. Потом Эгесистрат сказал мне:

- Ты был совершенно прав, Латро. Я тоже уверен, что они ночью нападут на нас. Но хоть я и не верю, что наш друг Клетон - шпион царя, он все же, даже невольно, может проболтаться об услышанном здесь первому встречному, и тогда это может дойти до ушей царя или его приближенных. Нам необходимо нынче же ночью исчезнуть из лагеря!

Видя в моих глазах незаданный вопрос, он добавил:

- Но сперва я бы хотел спросить совета у богов, да и амазонкам следует попросить помощи у их "отца".

Он о чем-то поговорил с Иппофодой, затем снова обратился ко мне:

- Иппофода говорит, что лошадь - вполне подходящая жертва. Конечно, мы выберем самую слабую. Полагаю, что этот бог должен понять нас. Может, лучше даже взять одну из лошадей, захваченных у фракийцев в той, самой первой схватке? А вы, - обратился он ко мне и к чернокожему, - должны составить план нашего бегства, Иппофода поможет вам. Вы будете стратегами, а я - вашим прорицателем, а заодно, видимо, и вашим переводчиком.

Амазонки построили из дерева и глины алтарь и воткнули в него короткий меч. Мы с чернокожим между тем выкупали самую тощую из наших лошадей (по-моему, это была очень хорошая лошадь), а Ио и Элата украсили ее, как только сумели. Церемонией руководила Иппофода; она перерезала лошади горло после вознесения молитв и исполнения всеми амазонками гимна. Иппостизия, самая высокая из воительниц, собрала кровь в чашу, плеснула немного на священный меч, а остальное вылила в огонь. Потом Иппофода с Эгесистратом вспороли лошади брюхо, извлекли сердце и печень и бросили их в огонь, как и некоторые другие органы и кости. Эгесистрат внимательно наблюдал, как они горят и какой от них поднимается дым; потом внимательно изучил обе лошадиные лопатки и только тогда поведал нам, что сумел узнать.