Александр Белоткач - Дм Мой или Шанс №2

• Название: Дм Мой или Шанс №2
• Автор: Александр Белоткач
• Жанр: Научная Фантастика

Уважаемые владельцы электронных библиотек и книжных сайтов! Из чувства сострадания к великому русскому языку! Удалите с ваших ресурсов черновик книги — Дом Мой или Шанс № 2 или замените его готовым текстом! Читая комментарии возмущенных пользователей, узнаю о себе много нового. Самое забавное — никто из этих «добропорядочных» калометателей, не догадался, что это всего лишь блокнотный набросок, бесчестно растиражированный под видом оконченного произведения. В аннотации к разделу, автор убедительно просил не распространять черновики с его страницы, но по какой-то причине эту просьбу проигнорировали. Надеюсь на вашу порядочность!

С уважением, Белоткач А.С.

Что ж, идём на встречу автору. Итак,

(Обычный) парень по имени Алекс, приходит в себя в странном и непохожем ни на что ране виденное им мире. Удивительный и прекрасный, этот мир поначалу поражает своим великолепием, но спустя время Алекс понимает, что окружающая его жизнь не может быть сутью всего. И получив в самом начале пути, определенные способности, обретая с каждым днем новых друзей и соратников, таких же попаданцев как он сам, сталкивается с величайшей тайной, раскрыть которую помогут его друзья и те самые сверх способности. Что изберет этот простой парень? Потонет ли в сладких убаюкивающих волнах вечного кайфа, или заглянет за картину, а вдруг там спрятан сейф, где создатели его нового мира приготовили таким как он нечто удивительное и поистине грандиозное?

Чистая любовь, дружба и предательство, глубокие переживания главного героя и размышления о смысле бытия, удивительные приключения и поистине грандиозный финал, делают биографию Алекса Белова-Некоего, по-настоящему захватывающей. И возможно потому, эта история может заинтересовать даже тех, кто считает фантастику чем-то не рациональным, пустым и ненужным.

И возможно, кое-кто найдет для себя в этом романе ответы на многие вопросы, что веками не дают покоя человечеству, и что так долго терзают наш пытливый ум.

Ведь что ждет нас там за горизонтом, было, и, увы, остается, величайшей тайной, всех времен и народов.

---

Первый друг и первый фингал. Первый звонок и первая двойка. Первый велосипед, и конечно же, самое святое; первая любовь. Постигая окружающий нас, не всегда гостеприимный, и порой столь недружелюбный мир, мы совершали вполне обычные, среднестатистические ошибки. Но иногда, удивляя близких и друзей, умудрялись все же поступать исключительно нетривиально.

   О сколько там мгновений чудных. Разбитых окон и колен.
   Друзей, врагов, заданий трудных. Марин, Аленок и Елен.
   О сколько там, в краю далеком. Мы в вечной верности клялись.
   И сколь надежд и грез высоких. Что так увы, и не сбылись.

Первые, самые, пожалуй яркие воспоминания, у меня связанны с детским садом. Здесь было два крыла. Каждое, со своей столовой, актовым залом и большой игровой. Почему-то хорошо запомнились новогодние елки. Когда на улице зверский холод и снег по самые окна, а здесь, тепло и уютно. Все радостные, плохо узнаваемые ребята, разряженные кто во что горазд, носятся как угорелые. Обрывая бумажные снежинки со стекол, расклеивают их тут же первым встречным на лбы. А еще, запомнилось, как первый мой лучший друг — Женька Савоськин, на финальной сцене из трех поросят, поджег, невесть откуда взявшимися у него спичками, свинский домик. Сделанный из деревянных реек, и оббитый цветной клеенкой, он мгновенно вспыхнув, зачадил вонючим черным дымом. Тогда наш город, был впервые прославлен аж в областной газете, кратким упоминанием о некоем возгорании в некоем детском учреждении. Из-за которого наш, последний с ним в детсаду утренник, больше походил на кадры гораздо боле поздних выпусков новостей, об очередном горящем сумасшедшем доме.

Затем, первый класс. И первая разлука. Когда мы с Женькой оказались в разных школах. Ему было удобнее и ближе ходить в третью, а моим отцу с матерью, работавшим в другом конце города, видите ли, было бы спокойнее, если я стану учиться в седьмой. Там и учителя лучше, и к дому она ближе. Но что еще важнее, там когда-то давно, учился отец. Да только вот слава моего папаши, который кстати, окончил эту самую школу с золотой медалью, и работал нынче главным инженером на заводе, не спасла меня. Учился я так себе. Средне. А причиной всему, была как я думаю — Юлька.

Вообще-то как я не раз впоследствии слышал, первая любовь вещь быстро проходящая, и оставляющая у больного лишь мокрый след в душе. Но в моем случае, все было совсем иначе.

С Юлькой, а точнее с Юлией Сергеевной Кимчук, мы познакомились в самый первый день, в самом первом классе.

Мои воспоминания об этом, больше походили на некий красивый, слегка смазанный сон. Мы вваливаемся всей шумной толпой счастливых первоклашек, в наш первый, самый лучший и конечно самый красивый класс. В окна бьет яркий солнечный свет. Все вокруг заставлено, и завалено букетами цветов. А посреди этого великолепия, стоит она.

Нет, что ни говори, а Юлька всегда была первой красавицей в городе. И к классу восьмому, за ней ухлестывали, пожалуй, все самые крутые ребята в нашем районе, и не только. Но что мог знать я тогда, в тот первый миг нашей встречи. Если вы думаете что выражение; «как громом пораженный», лишь банальное утрирование, то скорее всего в описании той ситуации просто ничего утрировать ненужно. Я, как бежал с толпой своих будущих одноклассников, так и (словно налетев на невидимую стену), застыл, не в силах сдвинуться с места. Мне показалось, что в тот миг между нами сверкнула настоящая голубая молния, угодившая мне прямо в сердце. Глупости конечно. Но эти события, в памяти, скорее всего, оформились гораздо позже.

А тогда, мы стояли перед классом, оба темноволосые и голубоглазые, тонкие и светлокожие. Мы напряженно всматривались в лица друг друга, не в силах сдвинуться с места. Казалось весь мир тогда перестал для меня существовать. Остались Одни только эти прекрасные глаза, это светлое удивительное лицо, осененное яркими солнечными искрами. И тогда наша первая учительница Анна Михайловна, видя этот натюрморт, произнесла настоящее пророчество:

— А. Вот и первая парочка в нашем классе! Что ж. Так уж и быть. Будете сидеть за одной партой.

Не думала тогда наша Анка, которую мы звали за глаза Пулеметчицей, что обрекает тем самым, бедного Сашу на вечные мучения и адские пытки.

Конечно, сидеть за одной партой со своей любовью десять лет, это наверное здорово. Да только вот сидя с Юлей, касаясь то и дело невзначай, локтем ее кофточки, или боже упаси, коленкой ее школьного платьица, встречаясь с ней случайно взглядом, при этом, задыхаясь и краснея, к учебному процессу несчастный Александр был просто физически неспособен. От чего в первый же год, показал далеко не самый лучший результат. Как я порой не старался вникать в урок, как не заглядывал Пулеметчице в рот, Из головы не шла моя Юлька. Ее всегда широко распахнутые голубые, с густыми длинными ресницами глаза, милые ямочки на щеках, маленький, слегка вздернутый носик, красивые, словно с картинки губки, ее чистый нежный голос, и как она произносила мое имя: — Алекс. А это имя, кстати, прилипло ко мне именно благодаря Юльке. Она как-то в одном из школьных коридоров, окликнула меня ни как все — Саня, или просто — Саша, а каким-то заграничным — Алекс. После чего, до конца учебы в школе, да и затем везде за мной следовало это имя. Так что даже мои, довольно консервативные родители, к классу восьмому, уже почти не называли меня — Сашкой, А именно — Алекс, ставшим к тому времени достаточно распространенным в новой России.

Шли дни. Со временем в школе что-то у меня стало получаться лучше. И в какой-то момент я понял, для определенных уроков, мне достаточно лишь заглянуть дома в учебник, или пролистать еще раз классную работу, после чего я уже мог довольно сносно ориентироваться в теме. Так с течением времени, я стал первым в классе по алгебре и геометрии. Сказались видно папины гены. А так же физика и как ни странно литература, которую у нас не очень жаловали, мне стали вдруг понятнее и ближе. Но по другим предметам, у меня, как правило, была лишь твердая тройка. Из-за чего я не раз лишался благосклонности своих учителей, видевших мою такую стандартную болезнь: «Может, но не хочет». И как отлично известно, сей распространенный парадокс, озвучивался в виде дежурного диагноза всем родителям. Так что мои папа с мамой, частенько заглядывая в дневник, и нарываясь на очередной трояк или того хуже — пару, затевали со мной душеспасительные разговоры. Порой даже с битьем, и серьезным понижением в финансовом статусе. Когда из-за какой-то несчастной двойки, не можешь сходить в кино, в котором как раз крутят нашумевший уже Терминатор. И в очередной раз, приходится за бесценок, сдавать редчайшую, с таким потом и кровью завоеванную марку. Которую еще вчера выменял на юбилейный рубль, у рыжего Лешки, моего одноклассника, и хитрого как все лисы вместе взятые.

Кстати, этот малый, которого все называли Леха Каналья, впоследствии стал большим авторитетом. И к девятнадцати годам, когда некоторые из нас и велосипеда-то своего не имели, уже разъезжал по городу, на шикарном белом Шевроле.

Но впрочем, не буду забегать вперед.

Так вот, пока я так невинно страдая заканчивал шестой класс, в нашем, вполне себе обычном дворе, произошло сразу несколько событий. Во-первых, в соседний с нашим подъезд, вселилась новая семья.

Как-то ранним воскресным утром, я проснулся от грохота за стеной. В наших панельных пятиэтажках слышимость прекрасная. Если сильно захотеть, даже шепот в соседней квартире можно расслышать, не то что сей тарарам. Я был в недоумении и раздражении. Не дали-таки поспать в единственно свободный от ранних побудок день. Контрольная на носу, а у меня, как говориться «и конь не валялся», так что вчера чуть не до полуночи засиделся над учебником. Я вышел на балкон, решив разузнать-таки, кто это там развел такой грохот, а заглянув через перила, встретился глазами с заинтересованно разглядывающей свой новы двор, светловолосой, чуть смугловатой девчонкой лет десяти.

— Привет! — не придумал я ничего лучше, как поздороваться, — Это у вас там такой землетряс?

А как раз в тот момент, в квартире что-то ужасающе загрохотало и посыпалось, от чего казалось весь дом вздрогнул на своем Старом фундаменте. Но моя новая соседка, даже не поведя бровью, ответила, немного простужено:

— У нас. Но это ненадолго. Сейчас дядя Вася доломает папин секретер, и от смерти его сможет спасти только эмиграция на Чукотку.

— А почему на Чукотку? — спросил я не поняв юмора.

— Потому что папа туда не плавает. И найти его там не сможет.

— А-а-а, — протянул я еще не до конца проснувшись, и не вполне соображая, как себя вести с этой, невесть откуда свалившейся девчонкой, — я Алекс! — решив продолжить знакомство, представился я.

— Значит защитник. А я Кэт! — немного подумав, ответила она, — Вообще-то меня зовут Катя, Но если у вас тут принято по заграничному.