Виктор Шустиков - Футбол на всю жизнь

• Название: Футбол на всю жизнь
• Автор: Виктор Шустиков
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1974

Книга заслуженного мастера спорта Виктора Шустикова охватывает 15-летний период истории советского футбола, ознаменовавшийся успехами на XVI Олимпийских играх, завоеванием Кубка Европы. Сам автор установил своеобразный футбольный рекорд — сыграл 427 матчей за свой спортивный клуб «Торпедо». Он расскажет о своем клубе, о замечательных мастерах кожаного мяча В. Иванове, Э. Стрельцове и других.

---

— Держите Гусарова!

Но и это не всегда помогало. Только в официальных играх на первенство и кубок он провел в ворота соперников, выступая за наш клуб, 69 голов. А выступал он за нас три–четыре года. Вот и подумайте, насколько эффективной по сравнению с другими была его игра.

Сейчас, с вершины прошедших лет, хорошо видно, какую большую роль сыграл Гусаров в нашей команде. Стоит лишь сосредоточиться, и тут же видишь Геннадия на острие наших атак, то яростно рвущимся вперед сквозь оборонительные заслоны, то поражающим ворота соперников из самых неожиданных положений, в самых сложных ситуациях.

Например, матч первого круга чемпионата страны 1960 года с таллинским «Калевом». Тринадцать минут спокойной, равной игры. Очередное наступление на ворота гостей. Их защита плотно «держит» каждого из торпедовцев и медленно отходит на свою территорию. Мяч попадает Гусарову. Молниеносным взглядом он окидывает поле: все партнеры плотно прикрыты. Что делать? Гусаров принимает решение: немедленно, почти без подготовки, с дистанции в 25 метров бьет по воротам. Мяч с силой влетает прямо в «девятку». В дальнейшем мы выигрываем этот матч с общим счетом 6:0. После окончания второго тайма эстонские футболисты признались, что их буквально деморализовал первый гол.

В этом же поединке Геннадий еще раз заставил соперников начинать с центра поля, но сделал это уже совсем по–иному. Тонко, изящно разыграл он сложную многоходовую комбинацию с Ворониным, Фалиным и Метревели, в решающий момент красиво оторвался от своего защитника, вышел на открытую позицию и буквально с пяти метров головой послал мяч в сетку. Вот это умение действовать разнообразно, постоянно держать соперника в напряжении, удивлять неожиданными ходами — было едва ли не самой характерной его чертой, которую хорошо знали и использовали его партнеры. В московском «Динамо», куда Геннадий перешел в шестьдесят третьем году, он не встретил такого взаимопонимания, как в «Торпедо», стиль игры команды был совсем иным, чем тот, для которого он был создан. И его талант несколько потускнел, хотя еще долго он был на виду и время от времени призывался под знамена сборной.

Когда я пришел в московское «Торпедо», Слава Мет- ревели отыграл уже здесь полтора сезона и считался старожилом, но ничем не выделялся среди других. И вдруг в Сочи, куда мы приехали, как обычно, на учебно–тренировочный сбор, он оказался в центре такого пристального, такого трогательного (а затем и надоевшего всем нам) внимания, что нас, новичков, это просто удивило. Его с утра до вечера окружали мальчишки, к нему приходили в гости взрослые, о нем чуть ли не каждую неделю помещала информацию местная газета. В то время (весной пятьдесят восьмого) Слава еще не был тем виртуозом, каким стал позже. А «ларчик» открывался просто: оказывается, что здесь, в Сочи, начал Слава свою футбольную карьеру, здесь играл за сборную школьников города, отсюда уехал в горьковское «Торпедо», а оттуда к нам.

В статьях, которые мне пришлось читать о футболе, авторы, в подавляющем большинстве профессиональные журналисты, объясняли высокий класс игры Метревели как нечто богом данное. Мы же, торпедовцы, знаем, как настойчиво, серьезно и, главное, вдумчиво шлифовал Слава свой природный талант. Он внимательно присматривался к тому, что и как делают его коллеги в других командах, жадно и много читал отечественную литературу по футболу и буквально «мучил» своими вопросами Маслова.

— А это зачем?

— Скажите, как бы следовало поступить в таком случае?

Славу любили в команде. Легкий, покладистый характер создавал вокруг него атмосферу дружелюбия и глубокого расположения к нему. Его искренняя преданность футболу подкупала еще больше. Как только дарование Славы начало проявляться в полную силу, ко всем многочисленным делам и заботам прибавилось еще одно, быть может, самое трудное — отбиваться от гонцов с родной стороны. Родители Славы жили в Тбилиси. В этом городе жили и тысячи горячих почитателей Славиного таланта. И их родной команде «Динамо» очень не хватало Мет- ревели. В этом убеждали его посланцы столицы Грузии, прибывавшие к нам чуть ли не после каждой игры, в которой отличился Слава.

А он, отбив очередную, увы, нелегкую атаку, говорил счастливо и убежденно:

— Никуда я от вас не уеду, ребята. Мы с вами еще таких дел натворим!..

Однако, когда из команды ушел Маслов, Слава одним из первых покинул наш футбольный корабль. Но это не было клятвоотступничеством. Наоборот, тут проявился благородный, честный характер южанина: так он протестовал против несправедливости, допущенной по отношению к Виктору Александровичу.

С великим удовольствием и радостью вспоминаю игру этого замечательного мастера. В бытность его в нашей команде, случалось, говорили, что Метревели «грешит» индивидуальной игрой. Но разве это можно было считать недостатком? Наоборот, это высшая форма футбольного искусства. И наш товарищ был одним из тех немногих, кто в совершенстве овладел ею. Метревели умел в нужный момент смело, решительно и эффективно вести борьбу один на один с защитниками противника. Когда соперники прибегали к массированной обороне, когда в ход пускалась пресловутая персоналка, дело часто решал именно Слава. Часто при помощи артистичного дриблинга и своей «космической» скорости он взламывал старательно подготовленную соперниками оборону, выигрывал территорию, отвлекал на себя все новые и новые силы, а затем неожиданно, умно и точно играл в пас. После этого партнерам чаще всего оставалось лишь протолкнуть мяч в сетку или расстрелять ворота с открытой позиции. Как–то на досуге перелистывал я изданный в 1972 году справочник «Все о футболе». В нем имеется список ведущих советских мастеров кожаного мяча. С горечью и сожалением я не нашел там имени Валентина Денисова, который славился в конце 50‑х годов как замечательный техник, истинный виртуоз игры.

После чемпионата мира 1958 года у нас в команде Валентина стали называть «наш Пеле». Было в игре этого мастера действительно что–то напоминающее великого бразильского футболиста — такая же кошачья мягкость движений, великолепное «чувство ситуации». Мне импонировало его уважительное отношение к мячу. Сколько его помню, он всегда держит его в ногах или на голове, выходит в свободное время поработать над каким–либо сложным приемом или просто пожонглировать. Игру он любил самозабвенно. Однажды он сказал мне:

— Ты знаешь, Виктор, я, кажется, готов сам платить деньги за то, чтобы мне разрешили играть.

Каждый предстоящий матч был для него великим праздником и… великим мучением. За день или два он начинал волноваться, спрашивая то и дело:

— Как ты думаешь, поставят меня в состав?

Если ставили — он играл великолепно, и, я думаю, тренерам никогда не приходилось сожалеть о своем решении. Никто на поле не действовал так старательно, с такой удивительной самоотдачей, как он. Одно удачное выступление, другое. Все идет отлично, товарищи хвалят Валентина и вдруг… без всякого объяснения его имени не оказывалось в составе. Один матч. Другой. Третий. Очень нервный, чувствительный, с обостренным самолюбием Валентин не выдерживал… и срывался.

Конечно, никто не станет оспаривать абсурдность такого поведения. Но, к сожалению, часто чуткости и душевности не хватает нашим футбольным тренерам. Тренеров ругают и снимают за то, что они недобрали очки, а не за душевную черствость и бездарность. А ведь порой именно невнимание и бессердечие оказываются теми причинами, из–за которых не растет техника, игроки не проявляют воли и боевого напора, что, в конечном итоге, сводится к недостатку злополучных турнирных очков.

Сейчас, начиная свою жизнь как бы заново, перейдя по примеру многих своих старших товарищей на тренерский путь, я размышляю о том, почему так происходит. Ведь дело тут не в каком–то случае, в одном или двух

примерах. Причина глубокая и требует своего изучения.

Лично я думаю, что все зависит от общей культуры и педагогического таланта тренера.

За долгие годы пребывания в команде мастеров «Торпедо» мне довелось познакомиться со многими из них — Маслов, Жарков, Морозов, Марьенко, Золотов, Иванов… Но если бы меня спросили, кто оказал решающее влияние на мое воспитание (именно воспитание!!) как спортсмена и гражданина, я бы — да не обидятся на меня мои бывшие педагоги — назвал секретаря парткома завода имени Лихачева — Аркадия Ивановича Вольского.

Нетрудно представить, как занят секретарь парткома на автогиганте. Он нужен всем, и ему нужны все и всё — план, качество, труд и отдых, культура и быт многотысячного коллектива, в целом их судьба, заботы, многогранная жизнь каждого человека в отдельности. Однако при всей своей занятости Аркадий Иванович часто навещал нас и находил всегда время побеседовать чуть ли не с каждым игроком. Он знал всех по имени и отчеству, знал наши биографии. Приезжая в команду, он никогда не забывал расспросить об успехах спортсменов в учебе, поинтересоваться самочувствием, поговорить по душам. Он смотрел на спорт как на важную государственную работу, и в этой работе для него не было мелочей.