Луис Гарсиа-Роза - Юго-западный ветер

• Название: Юго-западный ветер
• Автор: Луис Гарсиа-Роза
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16626-2

Скромному клерку на вечеринке предсказывают, что до следующего дня рождения он… убьет человека! Юноша приходит за помощью к инспектору Эспинозе, и тому нужно решить: перед ним сумасшедший? Или предсказатель — обыкновенный шарлатан? Или парень хитер и водит полицию за нос? А тем временем убийство все-таки происходит…

---

Л. А. Гарсиа-Роза Юго-западный ветер

1

В четыре часа пополудни в маленьком кафе по соседству было пусто. Единственный официант, повернувшись спиной к залу, протирал стопку тарелок и смотрел телевизор, подвешенный высоко в углу. Не отрывая взгляда от экрана, официант неспешно брал тарелку, прыскал на нее спиртом, вытирал и откладывал в сторону. Когда с тарелками было покончено, он разделил полученную горку на две равные по высоте стопочки — эта процедура вынудила его оторваться от передачи. Затем он перешел к столовому серебру. Вытащив из пластмассового ящика очередной предмет, он спрыскивал его жидкостью для мытья посуды, аккуратно вытирал и бросал в другой ящик. Эту работу было труднее совмещать с просмотром телевизора, потому что для ложек, вилок и ножей в ящичке для посуды имелись разные отделения и было почти невозможно попасть в нужное не глядя.

Монотонное звяканье все больше раздражало Эспинозу, который и так с трудом мог сосредоточиться на разговоре.

— Я не берусь за частные расследования.

— Знаю, комиссар.

— Зачем тогда предлагаешь?

— Мне нужна помощь.

— Почему бы тебе не нанять частного детектива?

— Я таких не знаю. То есть мне известно, что они существуют, видел рекламу в газетах, но, мне кажется, они в основном ловят тех, кто изменяет своим женам.

— А ты что предлагаешь мне расследовать?

— Убийство.

— Убийство?

— Вот именно.

— И кто же убит?

— Еще не знаю.

— Ты его не знал?

— Нет, он еще не убит.

— То есть как?

— Убийство не совершено… пока.

С каждым мгновением Эспиноза все больше жалел, что согласился на эту встречу.

— И ты приставал ко мне целую неделю ради того, чтобы сообщить мне это? Ты хочешь, чтобы я расследовал убийство неизвестно кого и к тому же этот кто-то еще не убит? Шутки со мной шутишь?

— Вовсе нет, комиссар. Да, я понимаю, это выглядит странно…

— Выглядит?

— Извините.

— И ты не можешь сказать мне, где и когда произойдет это убийство?

— Н… нет… Мне очень жаль.

— И ты, конечно же, понятия не имеешь, кто может быть убийцей.

— Имею.

— …?

— Это я.

— Ты планируешь совершить убийство?

— Нет, если говорить точно.

— Точно? Сынок, единственное, чего недостает этому разговору, так это точности.

— Вы правы, сеньор. Может быть, мне лучше попробовать объяснить все сначала, хотя мне и самому до конца не все понятно.

— Уж будь так любезен, объяснись толком, если тебя это не затруднит.

— Я понимаю, комиссар, вы рассержены.

— Тогда постарайся выражаться ясней.

— Мне предсказали, что я совершу убийство еще до своего дня рождения. Осталось два месяца.

— Кто предсказал?

— Прорицатель. Ну, конечно, не такой, как эти, что носят тюрбаны…

— Понятно.

— В прошлом году мы с друзьями с работы отмечали мой день рождения в баре. Кто-то из тех, кто там был, не из нашей компании, предложил мне в качестве подарка прочесть мое будущее. Я в такие штуки совсем не верю, но мне показалось, что это устроили мои друзья, ну, для забавы, так что в конце концов согласился. Этот малый сначала выдал несколько стандартных предсказаний, какие обычно делают все гадалки, а затем вдруг сообщил, что не пройдет и года, как я совершу убийство.

— И ты поверил?

— Поверил. С чего бы ему было обманывать меня?

— И когда будет твой день рождения?

— Меньше, чем через два месяца.

— Стало быть, ты хочешь, чтобы я выяснил, кого ты будешь убивать?

— Да, сеньор, если можно. Только много я заплатить не смогу.

Парень говорил совершенно спокойно. Его речь была внятной, не сбивчивой, но Эспиноза смог прочесть по его глазам, что он страдает и что длится это уже достаточно давно.

Тут Эспиноза пришел в себя и заговорил в своем обычном стиле — спокойно, вдумчиво, без намека на иронию или досаду.

— Послушай, наша встреча началась как-то не так. Это моя ошибка. Пройдем-ка в участок и там побеседуем подробнее. Без протокола и прочих формальностей, разве только сам захочешь, — с этими словами комиссар встал, бросил несколько монет на стол, возмещая отсутствие заказа, и дружелюбным кивком пригласил парнишку следовать за ним.

Была зима, что для Рио-де-Жанейро означало прекрасную погоду, синее небо и отсутствие палящего зноя. Солнце не слепило, тени были нерезкими, и цвета приобрели более мягкие оттенки, чем летом. До участка было не более десяти минут ходьбы. Эспиноза на глаз прикинул, что малому еще нет и тридцати. Среднего роста, черноволосый, с приятным лицом. Как и сам Эспиноза, он смотрел собеседнику прямо в глаза во время разговора, что обычно придает вес даже обычному обмену любезностями. Когда они дошли до участка и оказались перед аркой, что украшала вход в здание, парень замедлил шаги.

— Ты не обязан говорить ничего такого, чего сам не захочешь. И раз мы решили обойтись без протокола, то беседа наша ничем тебе не грозит.

Низкий голос Эспинозы звучал мягко и почти ласково. Ему не пришлось уговаривать парня войти. Участок помещался в старом трехэтажном доме на улице Иларио де Гоувейя, всего в двух кварталах до пляжа Копакабаны. Входная дверь не закрывалась никогда, но окна были плотно закрыты, чтобы не мешал шум с улицы. Здание неплохо сохранилось, если принять в расчет, когда его выстроили и как использовали.

Судя по тому, как этот парень озирался по сторонам, все вокруг было ему внове. Он немного успокоился только в кабинете Эспинозы.

— Когда ты позвонил мне в первый раз, то сказал, тебя зовут Габриэл.

— Именно так.

— Почему ты веришь в это предсказание?

— Потому что гадальщик видел меня тогда впервые в жизни и у него не могло быть никаких причин возводить на меня такой поклеп. И еще… то, как он говорил… это не оставляло никаких сомнений. Ну, по крайней мере, для меня. Я пришел в ужас. Сказать, что я просто поверил, — значит ничего не сказать. Меня охватила паника. Мои друзья не знали, как меня успокоить.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Я думаю, что никто не выйдет на футбольное поле, не имея ни малейшей склонности к спорту.

— Это не совсем то, что мне хотелось узнать.

— Извините. А что вы хотите узнать?

— Хочешь ли ты кого-нибудь убить?

— Никого… конкретно.

— А вообще?

— Вообще?

— Да.

— Вообще…

Ткани, оставшейся от занавески, как раз хватило на подушечку для подоконника. То, что окно находилось на первом этаже, было самым главным достоинством этой квартиры. Окно, выходящее на улицу, располагалось достаточно высоко над тротуаром, так что не смущали чужие взгляды, а подоконник был достаточно широк, чтобы дона Алзира по вечерам могла удобно облокотиться на него, поджидая, когда из-за угла, оттуда, где улица Катете пересекалась с Барке-де-Маседо, появится фигурка ее сына. Ее Габриэл и приятным лицом и ладной фигурой пошел в отца, но не в пример ему был несравненно разумнее. Она никогда не видела сына нетрезвым и ни разу не слышала, чтобы его замечали в пьяной компании. Он работал на одном и том же месте с тех пор, как получил степень бизнес-администратора, так что спустя небольшое время они смогли выкупить закладную на эту квартиру. Квартира с двумя спаленками была, по правде говоря, мрачновата и, несмотря на все старания, постоянно подвергалась набегам тараканов из мусорных баков, стоявших во дворе. Никакого с ними сладу — что ни утро, дона Алзира находила на полу кухни, а то и в гостиной одного-двух представителей этой мерзкой нечисти — лежат на спине и все еще лапками дрыгают. Впрочем, это ни в малейшей степени не омрачало выпавшего ей на долю счастья — жить вдвоем с сыном и заботиться о нем. Поскольку дона Алзира роста была невысокого, то специально заказала для себя деревянную скамеечку-приступочку, чтобы взбираться на высокий подоконник. Зрение у нее было уже слабовато, так что она не могла рассмотреть из окна всю дорогу до угла улицы. И хотя знала, что по улице Катете едут машины, но разглядеть их толком была не в состоянии. Что до пешеходов, то с трудом различала, кто это — мужчина или женщина. И однако даже в самой густой толпе прохожих, что постоянно клубилась на Барке-де-Маседо, она безошибочно распознавала Габриэла. По абрису фигуры ли, по ритму шагов, но дона Алзира понимала, что это он, задолго до того, как он приближался настолько, что обретал зримые очертания. В подобные моменты казалось ей, будто и сама жизнь ее обретает отчетливую форму.

В этот вечер в обычный час дона Алзира заняла свой пост у окна, уже предвкушая, как его фигура вот-вот вынырнет из-за угла. После пятнадцати минут ожидания она почувствовала легкое беспокойство. Еще через четверть часа беспокойство стало нестерпимым. Спустившись по приступочке, женщина проверила, положена ли телефонная трубка (мальчик никогда не забывал позвонить, когда задерживался), включен ли провод в розетку и правильно ли она рассмотрела положение стрелок на циферблате. Затем после сорока минут ожидания, когда она уже бессчетное число раз ошибалась, принимая за Габриэла множество самых разных людей, появлявшихся из-за угла, ее сын вдруг материализовался в толпе, и, узнав его, она едва не лишилась чувств. Нет, не зря она беспокоилась. Габриэл шел гораздо медленнее, чем обычно, сутулясь и понурив голову. Она была убеждена, что то не была простая усталость. Дона Алзира перекрестилась.