Марина Крамер - Школа выживания волчицы

• Название: Школа выживания волчицы
• Автор: Марина Крамер
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-90423-5

Когда волку угрожает опасность, волчица обязана защитить его своим телом – не дать врагу перегрызть горло вожаку стаи. Этот закон Александра Сайгачева усвоила твердо. Ее дом держится благодаря уму, рассудительности и терпению мужа, но спасти своего Акелу может только она, хрупкая и верная жена самурая. На этот раз охота, кажется, открыта на них обоих: Акелу подозревают в краже дорогого коллекционного меча, а в кабинете Саши в медицинской академии найден труп, к которому она – так кажется полиции – должна быть причастна. Идет облава на волков, и значит, первой неприятеля встретит она, волчица…

---

Но что могло случиться с Александром Михайловичем?

– Хочешь, я позвоню Карепанову? – вдруг предложила она, и Саша удивленно вскинула на нее глаза:

– В смысле?

– Позвоню и напрямую спрошу. Мы с ним работали раньше, ты ведь знаешь.

– Позвони! – решительно сказала Сашка, готовая, судя по взгляду, даже на штурм отделения, если понадобится.

Ольга вынула телефон и набрала номер Карепанова. Тот ответил не сразу, и Ольга даже испугалась, что он успел сменить номер. Но вот раздался его голос:

– Карепанов слушает.

– Здравствуйте, Борис Евгеньевич. Это Оля Паршинцева, помните такую?

– Тебя забудешь, – рассмеялся на том конце Карепанов. – Как жизнь молодая?

– Потихоньку, спасибо. Борис Евгеньевич, у меня к вам вопрос. У вас был сегодня Александр Михайлович Сайгачев?

Карепанов, кажется, удивился:

– А тебе зачем?

– Надо, раз спрашиваю. Я его жду уже больше двух часов, дело у меня, а его все нет, – на ходу начала плести Ольга, но Саша под столом пнула ее носком сапога, призывая остановиться и не громоздить ненужную ложь.

– А с какой радости ты его у меня-то ищешь, я не понял.

– Он говорил что-то о том, что должен к вам подъехать.

– Не было его у меня. Должен был, но отменилось все, перенеслось на пару дней.

Глядя на то, как заливается мертвенной бледностью лицо Саши, Ольга быстро попрощалась и схватила подругу за запястье:

– Ну-ка, прекрати! Мало у него других дел?

Саша с усилием выдернула руку и сжала пальцами переносицу:

– Ничего не понимаю. Он никогда мне не врал, что происходит-то?

– Саша, не додумывай! Слышишь меня? Не смей додумывать то, чего нет! – жестко потребовала Ольга. – Он вернется вечером домой и все тебе объяснит, я уверена.

– А я вот не уверена совсем! В последний раз, когда у него возникли какие-то тайны от меня, он тут же оказался в СИЗО. Я больше этого не выдержу…

Ольга видела, что подруга еле сдерживается, чтобы не заплакать. Привязанность Александры к мужу достигла каких-то критических значений, это было странно и одновременно вполне объяснимо. Такие, как Сайгачев, встречались в природе в единственном экземпляре, а у Сашки это было самое первое чувство, почти детское – они познакомились, когда ей было всего семнадцать, и с тех пор не расставались.

– Ты все равно прекрати играть в догадки. Я уверена, что ничего не случилось, а я редко ошибаюсь. Давай лучше поедим, остынет же все.

– Кусок в горло не лезет, – призналась Александра, глядя в окно, за которым поднялась настоящая метель, что для первых чисел октября довольно редкое явление.

У нее зазвонил мобильный, и Саша, встрепенувшись, схватила со стола трубку. Но звонок оказался не тот, которого она все это время ждала.

– Да, Никита, я слушаю. Нет, я в городе еще. Мы с Ольгой в кафе зашли. Не знаю. Савва куда-то уехал с утра. Хочешь, я дам ей трубку? Ладно. Нет. А тебе? Понятно. Нет. Я сама приеду. Все.

Положив телефон, она закусила губу, и Ольга поняла, что Сайгачев и Никите не звонил, хотя обычно всегда справлялся, привез ли телохранитель Соню домой после занятий, так было заведено.

– Саш, – дотянувшись до руки подруги, сказала Ольга, чтобы нарушить тягостное молчание, – не переживай ты. Раз в полиции его не было, значит, хотя бы с этой стороны все хорошо. Мало ли у него дел в банке? Может, что-то случилось.

– Оль, поеду я домой. – Саша встала и потянулась за пальто. – Ты извини, не получится сегодня приятной беседы.

– Да я понимаю, что ты. Конечно, поезжай.

– Я тебя довезу.

– Не нужно. Я еще в магазин пойду, мой-то вечером голодный приедет, – отказалась Ольга, и Саша, пожав плечами, вышла из кафе.

Через окно Паршинцева видела, как она садится в машину, как трогается с места. Манера вождения у нее была совсем мужская, чувствовала себя Саша за рулем, кажется, увереннее, чем на ногах. Когда машина скрылась из вида, Ольга допила кофе, раздумывая о том, что же могло случиться с Александром Михайловичем. Очень уж ей не хотелось, чтобы в семье подруги снова начались неприятности.

Глава 4 Александра

Человек сам решает, бесконечно мучить себя своей обидой или сделать так, чтобы она растворилась с пользой.

Хань Сян-цзы, китайский философ

Дочь выскочила на улицу, едва за моей машиной закрылись ворота. В руках у нее был дневник, которым она размахивала, как флагом. Я открыла дверку и вышла, бросив ключи охраннику.

– Соня, ты же в тапочках!

– Ой, мам, да ладно! Ты только посмотри, меня сегодня вызвали по всем предметам! И я везде-везде получила пятерки!

Она сунула мне в руки дневник и поскакала на одной ноге к крыльцу – снова повалил мокрый снег. Я тоже ускорила шаг, стараясь быстрее укрыться от налипающих на волосы снежинок, и уже на крыльце, под крышей, открыла дневник, в котором красовались четыре пятерки. Соня училась хорошо, ей легко давались иностранные языки, которым в ее гимназии начинали обучать с первого класса. На собраниях ее всегда хвалили, и я опасалась даже, что Соня расслабится и начнет отлынивать. Но пока, к счастью, этого не произошло.

– Где дед? – спросила я, входя в дом и бросая сумку на тумбу.

– Еще не приезжал, – отозвалась дочь, – мы с бабой Галей вареники на ужин стряпали.

– Отлично, – пробормотала я, раздеваясь. – А папа не звонил?

– Нет. А Никита приклеил голову моей кукле, – выкладывала новости дочь, сидя на нижней ступеньке лестницы, ведущей на второй этаж.

– Понятно.

– Мам, ты чего? Неприятности какие-то? – уловив мое настроение, чуткая Соня покинула свое место и подошла ко мне, обняла и заглянула в глаза: – Мам! Опять студенты, да?

Я потрепала ее по волосам и кивнула:

– Студенты, Соня, – не объяснять же восьмилетнему ребенку причину, по которой у меня все валится из рук, а ноги отказываются подчиняться. Так и села бы сейчас прямо тут, в прихожей, на пол… Но нужно держаться. – А что у нас на обед? Я бы супчика похлебала.

Есть не очень хотелось, но если этого не сделать, Галя непременно доложит папе, тот будет нервничать, а ему нельзя – сердце.

– Супа не было, но был бульон и пирожки, хочешь? – увлекая меня за собой в кухню, спросила дочь.

– Даже лучше.

В полуподвальной кухне хозяйничала наша бессменная домработница Галя, убирала со стола остатки муки. Увидев меня, она улыбнулась:

– Санюшка, накрывать? Может, вареников тебе сварить?

– Не надо, Галочка, я бульон попью, жидкого хочется.

Передо мной на столе возникли большая бульонница, полная золотистой жидкости с умопомрачительным запахом, и тарелка с пирожками. Ее я отодвинула, а вот бульонницу обняла обеими руками и сделала глоток, как из кружки. Пока не видел помешанный на столовом этикете папа, можно было позволить себе свинячить, как он это называл.

– Что-то Александр Михайлович сегодня нам ни разу не позвонил, – сообщила Галя, вытирая бумажной салфеткой стакан, при помощи которого резала кружки для вареников. – Занят, наверное.

– Да, – неопределенно пробормотала я, отставляя бульонницу.

Отсутствие телефонных звонков от Акелы беспокоило всех в доме – у нас не принято было нарушать заведенный порядок. Неизвестность часто становилась причиной неприятностей, и это хорошо понимали обитатели нашего дома. Надо позвонить папе, может, он в курсе. Да, так и сделаю.

Я сорвалась из-за стола и, не объясняя ничего удивленной домработнице, ушла в кабинет и набрала номер папиного мобильного. Долго считать гудки не пришлось.

– Я слушаю, – раздался низкий папин голос.

– Пап, привет. Я уже дома, – и, зная, что с отцом лучше обойтись без долгих предисловий, сразу спросила: – Ты не знаешь, где Сашка?

– Акела-то? В клубе своем.

– Как в клубе? День же…

– И что? Случилось там у него что-то, он сразу и уехал, часов девять было. А тут дел по горло, и он мне нужен, а мобилу не берет. Видно, серьезное что-то, – с раздражением откликнулся папа. – А ты чего звонишь? Потеряла?

– Да.

В ответ родитель коротко хохотнул.

– Не волнуйся, дочь, жив твой паленый, ничего с ним не сделалось. Ты это, Санька, полегче бы, – совсем другим, не свойственным ему просительным тоном сказал вдруг папа. – Нельзя тебе нервничать-то.

– Папа, я не могу не нервничать. Если с Сашкой что-то случится, я просто этого не переживу.

– Кнопка-Кнопка, нельзя так прирастать к человеку.

– Нет, папочка, только так и можно. И только тогда это семья, а все остальное – сожительство.

Отец только хмыкнул, но мне показалось, что я вижу выражение его лица и то, как он обреченно машет рукой, – всегда так делал, когда понимал, что бороться со мной бесполезно. Из троих детей папы я, неродная по крови, оказалась равной ему по характеру. Братья мои то ли родились слабыми, то ли стали такими, подавленные родительской волей. И только я всегда противостояла и добивалась того, чего хочу. Так было во всем: в желании водить мотоцикл, в выборе профессии, в замужестве. Папа, приведший в дом Акелу совершенно с иной целью, вовсе не обрадовался, когда узнал о нашем романе. Более того, пришел в такую ярость, что мог убить. Но я сумела переломить родительскую волю, а Акела сделал все, чтобы папа ни на секунду не усомнился в серьезности его намерений. Наверное, он мечтал о другой партии для меня, но сложилось так, что в семнадцать лет я увидела Акелу, годившегося мне в отцы, – и вокруг исчезли все мужчины. И я не пожалела об этом выборе. Но папа считал, что я слишком привязана к мужу, как-то чрезмерно, как будто мы действительно одно целое. А я считала это нормальным.