Сергей Белошников - Полнолуние

• Название: Полнолуние
• Автор: Сергей Белошников
• Жанр: Криминальный детектив

---

– Надо будет заглянуть к тебе, Владимир. С соседями побеседовать. Посмотреть, как ты там устроился, – сказал Михайлишин, кладя нож на прилавок.

– С нашим превеликим удовольствием, начальник. Заходите – всегда гостем будете, – осклабился рыжеволосый.

– А в лесу чтобы я тебя не видел, Владимир. Понятно?

– Чего уж тут не понять, начальник.

Михайлишин, сразу потеряв всякий интерес к рыжеволосому, повернулся ко мне:

– Ну что, пойдемте?

– Я беру у вас грибы, – снова обратился я к рыжеволосому, не обращая внимания на слова Михайлишина. – Сколько с меня?

Рыжеволосый Владимир самым хитрющим образом сощурился и одним широким движением подгреб ко мне все грибы с прилавка.

– Вам, Николай Сергеевич, – бесплатно. Забирайте.

Я невольно опешил. Внимательней вгляделся в рыжеволосого. Что-то неуловимо знакомое, улыбчивое проступало сквозь черты огрубевшего загорелого лица.

– Мой воспитанник? – спросил я.

– Недолго. Чуть больше года. Потом слегка провинился, – снова показал он в улыбке золотой зуб. – Но я на вас не в обиде, Николай Сергеич. Вы и так сделали, что могли.

Я вспомнил:

– Владимир Головкин, правильно?

– Правильно.

Я действительно вспомнил.

Это случилось давным-давно, когда нынешний рыжеволосый детина был еще пятнадцатилетним лопоухим мальчишкой. Улыбчивым, веселым – и круглым сиротой, как восемьдесят процентов моих детей. Как-то ночью, улизнув из детдома, он вместе с двумя алпатовскими пацанами залез в поселковый промтоварный магазинчик: они украли по велосипеду, несколько транзисторных приемников и двести семьдесят шесть рублей, оставленных в кассе. Сумму я помню точно. Я пытался вызволить ребят, но ничего не мог сделать – всех троих взяли, что называется, с поличным, как раз в тот момент, когда они выволакивали наворованное добро на улицу через окошко в подсобке. С некоторым опозданием, но сработала сигнализация. К тому же в этой троице Головкин был самым старшим. И мальчик отправился в колонию для несовершеннолетних. Больше я его не видел. До сегодняшнего дня.

Да, вот еще что: прозвище у него в детдоме было – Головня.

Значит, в поселке живет еще один мой бывший воспитанник. Итого – четверо. Плюс, если мои умозаключения верны, еще один, неизвестный – тот, кто когда-то тоже был моим воспитанником Филиппом Лебедевым.

– Нет, Владимир, – сказал я. – Так не пойдет. Бесплатно я не возьму. Сколько?

Головкин думал недолго.

– А давайте, будет шестьдесят рублей за все про все, – небрежно махнул он рукой. – На пузырь ханки мне хватит. Забирайте, Николай Сергеич.

Я отсчитал деньги, отдал их Головкину. Михайлишин молча помог мне сложить грибы в корзинку поверх лопухов.

– До свидания, Владимир, – протянул я руку Головкину.

– Всего доброго, Николай Сергеич, – осторожно пожал он мою ладонь своей: крепкой, мозолистой. И снова на его лице на мгновение появилась по-мальчишески беззаботная улыбка.

Мы с Михайлишиным отошли от лотков.

– Я подвезу вас до поселка, Николай Сергеич? – полуутвердительно сказал Михайлишин.

Я тут же согласился – идти полем по жаре в поселок было выше моих сил. Мы залезли в душное нутро михайлишинских "Жигулей". Я поставил корзинку назад и сразу же опустил стекло со своей стороны. Михайлишин – со своей. Он тронул машину с места, и на ходу стало немного полегче – все же ветер обдувал лицо.

Мы неторопливо поехали по дороге мимо одноэтажных домиков райцентра к станции, видневшейся неподалеку. Некоторое время Михайлишин вел машину молча, а потом, когда мы выехали в поле, пожаловался:

– Черт знает что! Майор велел всех проверить в поселке, особенно таких, как этот Головкин. Из недавно освободившихся.

– Он долго сидел?

– Пять лет. Вторая ходка. И все – двести шестая. Ничего серьезного за ним не водится. Так, мелкота, хулиганье. Сидел за одно и то же. Драки, поножовщина. К тому же крепко пьет. Вышел пару месяцев назад и у нас в поселке осел. У Поливанихи комнату снимает.

Я, естественно, знал Поливаниху – несчастное спившееся существо, обитавшее в покосившейся развалюхе возле железнодорожной станции. Хорошенькое жилье нашел себе мой бывший воспитанник.

– Мне кажется, майор – серьезный мужчина, – сказал я, только чтобы поддержать разговор.

– Серьезный, – подтвердил Михайлишин. – Только, вместо того чтобы делом настоящим заниматься, я теперь за грибниками слежу, мальчишек с озера гоняю…

Отвлекшись от дороги, он полуобернулся ко мне.

– А как вы думаете, Николай Сергеич, почему он зверя имитирует? – внезапно спросил Антон.

Сам того не ведая, он думал о том же, о чем и я. Но пока что я не собирался рассказывать Михайлишину о своих умозаключениях. Поэтому в ответ я только пожал плечами:

– Не знаю. К тому же неизвестно кто это был. Может быть, кто-то неудачно подшутил над Андрюшей Скоковым?

Антон только вздохнул и замолчал. Мы миновали переезд, свернули, и на перекрестке у магазина Антон притормозил, потому что зажегся красный свет на единственном в поселке светофоре. Его установили несколько лет назад, после того как пьяный водитель на "КамАЗе" именно здесь насмерть задавил старушку – полуслепую бабушку Глаголеву, на ощупь переходившую перекресток.

– Наше вам с кисточкой, товарищ участковый! – раздался радостный голос.

Я обернулся. Замурзанный невысокий мужичок в брезентухе с выцветшей эмблемой БАМа на ходу приподнял кепку, приветствуя Михайлишина. По его небритому загорелому лицу бродила слегка ехидная улыбка.

Участковый холодно кивнул.

– Вот, пожалуйста. Еще один, – сказал он негромко, провожая мужичка взглядом. – Знатный браконьер Семенчук… Глаза бы мои на них не смотрели. Вместо того чтобы убийцу ловить, какой-то ерундой занимаюсь.

– Ничего, Антон. Я думаю, скоро все это закончится.

Зажегся зеленый цвет. Михайлишин мягко тронул машину с места, косясь в боковое зеркало на удаляющегося мужичка.

– Надеюсь… – вздохнул он.

Мы проехали перекресток, и тут мне стало немного не по себе.

Буквально в каждом втором доме спешно готовились к отъезду поселковые дачники – те, кто не жил в академпоселке круглый год. Люди выносили вещи из домов и быстро грузили в машины. В воздухе ощутимо витало напряжение. И страх. Подтверждая это, навстречу нам из проулка одна за другой выехали три легковушки, набитые людьми. На крышах были закреплены коробки, чемоданы и сумки с барахлом. Людей в первой из машин, в "Волге", я сразу признал: это были мои старинные знакомые – Голиковы. Вся семья: отец, мать и дочь с мужем и маленьким сыном. Обычно они все лето живут на даче. А теперь вот уезжали – судя по спешке, по количеству вещей и, главное, по испуганно-напряженному выражению лиц, надолго. Скорее всего, до следующего лета. Старший Голиков, сидевший за рулем "Волги", встретился со мной взглядом и тут же поспешно отвернулся.

Посмотрев назад, я увидел: одна за другой все три машины свернули на улицу Пушкина: она прямиком выходит на московскую трассу.

Мы с Михайлишиным переглянулись. Паника началась.

– Да-да, – подтверждая мою невысказанную мысль, проговорил Антон. – Боюсь, что после сегодняшнего объявления в Москву уедет половина поселка.

– Как минимум, – согласился я. – А то и больше.

Повернув еще раз, Антон затормозил возле калитки моего дома.

– Извините еще раз, Николай Сергеич, за нечаянную встречу в лесу, – сказал он. – И… и передайте, пожалуйста, привет Стасе. Если увидите.

– Непременно, – улыбнулся я. – И увижу, и передам.

Все же он мне был очень симпатичен, наш участковый. И любимой внучке, кажется, тоже нравился. Хотя для моей невестки Елены он – воплощенная угроза постыдного мезальянса. Впрочем, это – дело молодых, и нечего нам, старикам, совать нос куда не следует. В Михайлишине чувствуется порядочность и воспитание. Этого мне, в отличие от моей многоуважаемой невестки, вполне достаточно. И поэтому я совсем не хотел, чтобы он в одиночку, нос к носу, столкнулся с этим психопатом. А если уж не повезет и он с ним встретится, то пусть у Михайлишина в руке будет взведенный пистолет. Попрощавшись с Антоном, я полез из машины.

– Как стемнеет, будьте поосторожней. Не выходите понапрасну из дому, – крикнул он вдогонку.

– Это пожелание больше относится к твоей работе, Антон, – обернулся я. – Не рискуй без нужды.

Он пренебрежительно махнул рукой:

– Да ничего со мной не случится.

– Зря не рискуй, – повторил я серьезно. – Береженого Бог бережет.

Глава 5. СЕМЕНЧУК

То, что все в поселке наложили в штаны и сидели по своим норам за семью замками, меня только смешило. Ну, подумаешь, грохнули пару человек в поселке?! Бывает. Нынче времена такие, суровые, не знаешь, откуда шандец на кожистых крыльях прилетит. Но это ладно. Вот менты что удумали, сволочи, я аж взбеленился! Решили под это дело всю рыбалку запретить, грибы да ягоды. Про охоту не говорю – не сезон. Я-то не дурак, сразу смекнул: опять дурят нашего брата, начальство без этого жить не может – обязательно надо стращать, чтобы, значит, лишний раз власть свою показать. Не без пользы для себя, конечно: кому-то это выгодно – леса закрывать. Но все эти штучки-дрючки – для дураков. Не для меня. Кому другому оно, конечно, можно перекрыть шланг, а Семенчука детскими байками не запугаешь.