Иван Катавасов - Ярмо Господне

• Название: Ярмо Господне
• Автор: Иван Катавасов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Продолжение Шестикнижия инквизитора повествует о духовно-рыцарском ордене, противостоящем злонамеренной магии. Только для взрослых.

Религиозная сайнс фэнтези для верующих и не очень верующих в XXI веке от нашей христианской эры.

Насколько по содержанию, настолько и по форме, роман «Ярмо Господне» соотносится с «Коромыслом Дьявола», поэтому авторское предупреждение благосклонным читателям остается в силе и в неизменности.

Если кому-нибудь когда-нибудь придет в голову, будто бы ваш автор хоть как-то разделяет политические, натурфилософские и религиозные воззрения своих персонажей, значит, кто-то из нас в чем-то заблуждается. Совсем уж безысходно обманется тот, кто разглядит в этом повествовании что-либо физическое вместо метафизического.

---

Та же старуха Моника не сумела предвидеть и распознать орденскую угрозу. Тем временем у юной ведьмы, сидевшей в холле, стохастически сработало эвентуальное ясновидение, и ей удалось скрыться за несколько минут до сигнала к атаке…

Орден спасает вера в Пресвятую Троицу. И она же может ограничивать харизматиков, излишне абсолютизирующих одухотворенность материальной действительности и телесного существования.

Всевышний Дух в прикладной единосущности не имеет материальных ограничений, но дьявольская плоть подвержена конечным физическим законам, какими бы аномальными, из ряда вон выходящими ни представлялись частные случаи магии и чернокнижия. Дьяволу бездуховности не дано преступить второй закон термодинамики, ибо всякая материя имманентно лимитирована в пространстве-времени.

Мистическое сотворение кумира из мнимой бесконечности и ложной гармонии материального универсума является сатанизмом и дьяволопоклонством. Аналогично, лживое утверждение о непознаваемости вещественного мироздания есть святотатство, приравнивающее сатанинское к божественному…

Бесспорно, материализм и агностицизм есть зло, но это — необходимое зло. Поскольку безвредные материалистические суеверия наподобие живых черных кошек, тринадцатых чисел календаря, гипотезы о происхождении человека от обезьяны, запрета на употребление свинины и так далее в том же ряду — естественным образом замещают вредоносное обрядовое колдовство и вирулентную ригористичную магию…

Между прочим, я сподобился дарования целительства в те времена, когда техногностиков в ордене многие именовали еретиками. Особенно, клероты рыцарских конгрегаций Востока и Запада не могли им простить издание в сакральной форме инкунабулы Техногнозиса, восприняв его ни много ни мало, но профанацией Продиптиха. Тогда поговаривали об орденском остракизме за якобы кощунственное издевательство, но опасались вызвать схизму и получить мощную фракцию диссентеров, способных создать межрегиональную консисторию…

Советую вам, брат Фил, проницательно присмотреться к Веку Просвещения и уяснить, почему ранние техногностики скрытно стали насаждать в секулярной среде идеологемы естественно-научного материализма и суеверия нигилистического атеизма. Это не было неоправданной интервенцией в мирские дела, но долговременной политикой по дискредитации и диффамации натуральной магии и естественного колдовства… Начиная с XIX века от Рождества Христова, материалистические предрассудки социально противостоят магии не менее эффективно, чем эктометрические религиозные культы и катафатическая теология.

Иное дело, коли материализм зачастую оказывает неблагоприятное воздействие на научно-технологический прогресс, сводя познаваемое сверхрациональное на примитивный уровень спекулятивной мистики ложных доктрин, идолатрических теорий и заведомо ошибочных эмпирических рабочих гипотез.

Аналогичным образом идейный материализм и ортодоксальный атеизм делают секуляров изрядно беззащитными от естественных вредоносных магических воздействий. Вне зависимости от их неверия и недоверия к магии и чернокнижию они подвержены натуральным эффектам зловредительных умыслов…

Благодарю, брат Фил, за то, что выслушали мои немудрящие мысли и трюизмы вслух. Честь имею кланяться, сударь…

Филипп расслабился в кровати. До начала очередного гормонального криза вследствие немыслимого препарата арматора Патрика он еще мог спокойно поразмышлять, телесно не превращаясь в похотливого молодого самца, безумно одержимого гиперсексуальностью.

Разумеется, ему по силам и знаниям сверхрационально управиться с собственным организмом и разом упорядочить метаболизм. Нынешний двенадцатый круг посвящения рыцаря-зелота ему позволяет многое. Но прибегать к излишней теургии Филипп Ирнеев не пожелал.

«Ибо чревато, из рака ноги… Лучше болеть ОРЗ и гриппом, ограничив доступ к телу больного».

Отпраздновать благополучное оздоровление в кругу ближних друзей Филипп решил в четверг:

«…Даром что Манька Казимирская завтра улетит за океан. Все ж таки масленица на дворе… с жирными языческими блинами… мади грас, дни и ночи карнавальные… Заодно и Настины проводы в Штаты можно справить…

Обе легенды отработаны оптически и аноптически. В аэропорту Нэнси Ирнив познакомится с новой ассистенткой доктора Суончера мисс Мэри Казимеж, так же оставившей Бостон ради учебы в Филадельфии…»

Состояние дел в орденском звене у рыцаря-инквизитора Филиппа не вызывает досадного беспокойства. Две кавалерственных дамы-неофита при его непосредственном участии и содействии введены в четвертый круг орденского посвящения.

Неофиту Марии о том покамест неизвестно. Но рыцарь-инквизитор Филипп рассудил за лучшее, чтобы ей надлежало триумфально узнать о своей успешности от арматора Патрика в необходимое время, находясь в нужной географической местности.

«Ох мне арматоры, мужчина и женщина… Понедельник — день тяжелый… и вторник не легче».

Арматор Вероника навестила рыцаря Филиппа в среду, нагруженная медицинской портативной аппаратурой и ноутбуком с 19-дюймовым дисплеем. Деловито поздоровавшись с Настей, она не замедлила пустить в ход все железяки с датчиками и полностью задействовать орденскую сеть, в онлайне подключившись к вычислительным мощностям основной лаборатории. Определившись с параметрией, доктор Вероника поставила диагноз и дала благоприятный прогноз на окончательное выздоровление.

— Опаньки, п…страдалец наш таки… оклемался, — выразилась она не столь эвфемистически, заставив густо покраснеть Настю. А Вероника ей еще добавила смущения, неприлично похвалив:

— Молодца, женушка! Хорошо е… влагалищем и всем телом… поработала! Подь в кухарню, баба… блудлива. Подхарчиться нам с этим вот секс-гигантом чегой-нибудь там захреначь.

С докторами и начальством не спорят, пускай они и матерятся на здоровье. Поэтому Настя безропотно направилась кулинарить, аккуратно притворив за собой дверь.

— Прошу простить мне, рыцарь-инквизитор, арматорские непристойности.

— Не стоит извинений, дама-зелот. Двенадцатый круг орденского посвящения у подопечного вам организма, не так ли?

— Да, рыцарь.

Но я за тебя боюсь, Филька. И за себя. Ты ведь со мной с нуля начинал. И вот на тебе! Меньше года, и ты едва ли не адепт. Эдак вдарит по нам за это коромысло диавольско, ни ты, ни я костей не соберем.

— Мне отмщение и воздаяние, Ника…

Рыцарь Филипп реально осознавал свой новый орденский статус, какой невзадолге предстоит формально закрепить клеротам конгрегации. Отныне в ритуале распознавания ему известно: у арматора Вероники девятый круг посвящения, а его прецептор Павел обладает правами и возможностями рыцаря-зелота четырнадцатого круга.

— Брат Фил, прошу тебя, покуда и думать не смей о ранге адепта. Никто не знает, сможешь ли ты пережить гексагональный ритуал коллегиальной апроприации. Не возгордись опрометчиво!

— Гордыни я как раз и пытаюсь избежать, Ника. Достаточно того, что в случае необходимости живо могу сработать не хуже адепта.

— Тогда ретрибутивность по самые помидоры огребешь, оболтус, яйца на мошонку!!!

— Учи ученого…

А пропо, мадмуазель Ника, не составите ли вы мне нынче компанию в стрелковых упражнениях?

— Уи, месье Филипп. Благодаря вашей любезности это не займет у нас много времени, коль скоро мы имеем орденский транспортал прямо в тире.

Мадам Анастаси Ирнеев берем?

— Безусловно. Не с тобой ведь мне соревноваться в меткости?

В рапорте я, конечно, все укажу посекундно. Но тебе заранее поведаю, как бездарно опростоволосился.

Знаешь, Эдгара Арамикста я лишь со второго выстрела завалил. Верткий и юркий был гаденыш, но маятником качнуться не успел. Кабы не теургия, он из меня мог решето сделать. Дылда Ксюша, будто удилище рыболовное, за ней не спрячешься.

— А я о чем тебе толкую? Баба должна быть в теле, в нормальную сись-пись, навроде твоей Настены, и сверху и снизу… Пойду ей на кухне подмогну…

Ща-а-с-с мы кормить будем бедного и голодного студента.

— Издеваешься?

— Не-а, шучу…

Воскресный день у студента Филиппа Ирнеева вскоре непременно увеличится на семь часов кряду, а ночь на понедельник, соответственно, сократится. «Выспаться можно и на лекциях, с широко открытыми глазами». Так или иначе по воскресеньям два раза в месяц педантичный мистер Фил Ирнив из Бостона намеревается посещать миссис Нэнси Ирнив, ухаживающую за престарелым дедом Патриком.

Самоочевидно, молодые супруги надеются получить богатое наследство от мистера Патрика Суончера. Видимо, долго его им ждать. Старику 64 года, но выглядит он на 55, не больше. Вон и рыжую молоденькую ассистентку на днях завел. Вот жениться на ней, так и натянет им нос, поминай как звали дедушкины миллионы…