Иван Катавасов - Ярмо Господне

• Название: Ярмо Господне
• Автор: Иван Катавасов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Продолжение Шестикнижия инквизитора повествует о духовно-рыцарском ордене, противостоящем злонамеренной магии. Только для взрослых.

Религиозная сайнс фэнтези для верующих и не очень верующих в XXI веке от нашей христианской эры.

Насколько по содержанию, настолько и по форме, роман «Ярмо Господне» соотносится с «Коромыслом Дьявола», поэтому авторское предупреждение благосклонным читателям остается в силе и в неизменности.

Если кому-нибудь когда-нибудь придет в голову, будто бы ваш автор хоть как-то разделяет политические, натурфилософские и религиозные воззрения своих персонажей, значит, кто-то из нас в чем-то заблуждается. Совсем уж безысходно обманется тот, кто разглядит в этом повествовании что-либо физическое вместо метафизического.

---

Единственной ниточкой, концом, имеющимся в распоряжении инквизитора, предстает тот неизвестный геомансер, вольно или невольно устроивший взрыв в забытом армейском складе. Без магического воздействия и вредоносного гадания там дело никоим образом не могло обойтись.

Недаром сквайр Константин резво в панике бежал с места событий. Не жалея покрышек и насилуя форсированный двигатель джипа, придавил на газ, трус-бедолага.

Его чувство самосохранения сработало безотказно. И кроме того помогло ему ощутить произвольную волшбу геоманта, смещавшего пласты земли, с целью расширить трещину в фундаменте и в стене крупноблочного пятиэтажного дома брежневской постройки.

Помимо того, сквайр Константин, участник нескольких больших и малых войн, чей военный опыт стоит доверия, совершенно убежден: взрыватель старой авиабомбы, уложенной на хранение в складских условиях, мог непроизвольно сработать лишь при стечении множества исключительных обстоятельств. Двух-трех факторов — в том числе сточных корродирующих вод — для детонации безусловно недостаточно. Налицо аномальность естественного.

Натуральное дело, любое проявление магии и волшбы есть аномалия, вполне рациональный частный случай в естественных законах дьявольской природы человека и материального мира. Причем экстремально злоумышленное колдовство чаще всего рационально и рассудочно. Вне действенного обряда или ригористичной магии силовой вредоносный эффект в основном минимален.

В силу того секулярам Елене и Якову Самусевичам, Олегу и Амелии Ирнеевым суждено было погибнуть в последнюю ночь ноября от рук злонамеренного геомансера, замыслившего в предсказательской инвокации разрушить правое крыло многоквартирного жилого дома, — бесстрастно отметил инквизитор. Ибо упредительно проникнуть в зловредительные преступные помыслы никому не дано, если преступник действует по наитию или его кто-то прикрывает от обнаружения.

«Наитие, спонтанный импульс разрушения исключаются, так как эффективные обрядовые заклинания геомантики требуют длительной подготовки и привязки к местности. Вопрос в том, кто навел геоманта на дом и квартиру Ирнеевых?», — многажды вопрошал рыцарь-инквизитор, уничтоживший в тот день, в том самом месте около двух пополудни засаду, устроенную апостатами.

К тому моменту секуляры, оказавшиеся в квартире, трагически погибли, став жертвами преступников. Их бренные тела превратились в мелкодисперсную пыль органического и неорганического происхождения, в персть, прах и тлен.

Тогда как сквайр Константин в ту ночь должен был телепортировать их муляжи, затем устроив в квартире естественный взрыв бытового газа и пожар. Реалистичные фрагменты тел в порядке купирования секулярной ситуации подлежали соответствующей идентификации, кремированию и выдаче родственникам в виде упакованного в урны праха для захоронения.

Сокрытие следов произошедшего пребывало под должностным контролем арматора Вероники, чью компетентность не приходится подвергать сомнениям.

«Но каковы были в тот день и в ту ночь истинные мотивы кавалерственной дамы-зелота, решившейся выйти из убежища ранее, нежели она обещала?»

В своих обоснованных посылках неумолимый апостолический рыцарь-инквизитор Филипп ни для кого не делал каких-либо исключений. «Фигуранты дела купно в подозрении, доколе не станет в явности прислужник апостатов».

Собственные воспоминания о последнем дне ноября инквизитор анализировал едва ли не посекундно, заново переживая и отслеживая произошедшее то ли с ним самим, то ли с тем рыцарем Филиппом, каким он тогда был в пересекающихся топологических плоскостях, в ипостасях рационального и сверхрационального бытия…

Из убежища рыцарь Филипп вышел ровно в ту минуту, когда он в него вошел. Неофит Анастасия событийно возвратилась в метрику пространства-времени от мира сего немного позже.

— …Работаем по плану понедельника, Настена, в четыре руки уборка, стирка, глажка. Готовить не надо, еды навалом в холодильнике. Свежего хлеба купили по дороге домой.

— Так точно, рыцарь. Неофитка Настя готова к уроку домашней кротости и санитарно-гигиенического смирения.

Гладить и стирать постельное жениховское белье мы тоже сообща будем?

— Стирать?!! М-да, гладить, из рака ноги… А давай! Где наша ни пропадала!

— Там же, где и везде. На кухне, в ванной, в туалете, с пылесосом в комнатах… Ты сам займешься этим моющим агрегатом. Я им еще пользоваться не умею.

— Не умеешь — научим. Не хочешь — самое себя заставишь. Иначе большой мешалкой по нежному женскому месту, ниже талии на обе половинки…

«Быть Насте арматором без страха и упрека. Ассистировала с блеском. У Маньки третья акция, у нее-то она первая. И хоть бы хны…

Я по первости после той гнусной черной вдовы до самого убежища не мог толком очухаться. Ну да, женщины с дарованиями крови не бояться. По живому режут…

Изыди дух нечестивой ворожеи и возвратися в землю своя… Господи, спаси и сохрани благочестивыя…»

Запустив программу стиральной машины, Настя победно глянула на Филиппа и задала вопрос в тему:

— Фил, скажи, каким образом Манька будет по всем орденским правилам клинок очищать от богомерзости, которую он принял?

— Ты что «Основ ритуальной теургии» не читала?

— Стопудово нет. Ника говорит, что мне еще рано, если я «Мистерии Эпигнозиса» плохо знаю и только-только до «Ритуалов Продиптиха» в древнегреческом оригинале добралась.

— Дурында твоя Ника! У тебя же уровень позволяет. А ты сама могла бы поинтересоваться, миленькая.

— В жесть как, если файлов на компе нет?

— После обеда появятся. Я тебе по плешку открою сетевой доступ неофита четвертого круга.

Между прочим, насчет Манькиного криса тут все просто. В орденском храме за алтарем в саркофаге освященная земля с Голгофы. С литией заземлит на три-четыре минуты клинок, и вся недолга.

— Я тоже хочу себе холодное оружие, Фил.

— Его сперва надо в теургическом видении разглядеть.

— Эт-то я знаю. Но как быть, если я Никин стилет Матарон видела?

— Оба-на! Стоп, машина! Нет не надо, пускай нам крутится на таймере. Пошли на диван, ляжешь поудобнее. Мысленная привязка на Матарон…

Через четверть часа Филипп отпаивал Настю шампанским в лечебно-оздоровительных целях и чесал в затылке:

— Не разбери-поймешь, Настена, в твоей возрожденческой драме плащей и кинжалов. Возможно, Федот да не тот. Пал Семеныч скажет точнее…

— Ой, Фил, я пьяницей становлюсь. У меня голова уже не кружится.

— Не боись, алкоголички из тебя не получится. Метаболизм не даст, и асилум не позволит…

— 4-

С понедельника Филипп Ирнеев устроил для Вани Рульникова двухнедельные каникулы. Но ученице Насте Ирнеевой его дидактических наставлений ни за что не избежать. «Ишь чего захотела вместо коммуникативной грамматики!»

— …Понимать надо, Настена, дар распознавания языков отнюдь не отменяет грамотного овладения ими.

У тебя в голове сейчас сидит в пассиве подростковый лексикон типичной выпускницы американской хай скул. У тебя прононс истой янки из Бостона, откуда ты родом, юная миссис Фил Ирнив, она же урожденная Нэнси Блейк, согласно арматорской легенде. Но ее знаниями по английскому языку и американской литературе, ты вовсе не обладаешь. Журналов и толстых газет штатовских почти не читала, о книгах, тебе необходимых, понятия не имеешь.

Тебе же первый препод в колледже воткнет ноль баллов за письменную работу. Поэтому мистер Патрик Суончер будет полгода любезно наставлять тебя и Маньку, чисто конкретно вводить в курс дела американской житухи.

— Ой, Фил, ты проговорился! Он наш новенький арматор, правда?

— Манька разболтала?

— На ушко шепнула, когда мы за тобой по лестнице на восьмой этаж чапали.

— Мы с ним живьем познакомимся послезавтра на Гавайях в Гонолулу.

— Он молодой?

— Пожалуй, предпочитает выглядеть сорокалетним интеллектуалом-янки.

— Вот и хорошо, если в два раза старше меня! Не стыдно раздеваться на медосмотре, и все такое.

— Зато дурой выставлять себя стыд и срам! Кто намедни дурацкую книжку в отвратном переводе читал?

— Я этот роман дочитывала, Фил, ведь интересно.

— Смотри у меня, Настена. Читать в переводе — все равно что мужчине заниматься онанизмом, натянув десяток презервативов. При некотором воображении удовольствие получить можно.

— Вы, мистер Фил, развратный тип и ваши скабрезные намеки мне понятны.

— Ошибаетесь, мэм. Вообразите себе, насколько захватывающими бывают правила употребления определенного артикля, моя дорогая миссис Нэнси Ирнив, — от посторонних разговоров не в тему перешел на английский Филипп.

«Любовью за любовь, а урочные занятия по расписанию», — на том же языке подумал строгий преподаватель.