Иван Катавасов - Коромысло Дьявола

• Название: Коромысло Дьявола
• Автор: Иван Катавасов
• Жанр: Ужасы и Мистика

Религиозная сайнс фэнтези для верующих и не очень верующих в XXI веке от нашей христианской эры. Православная фэнтези только для взрослых. Воинствующая религия против магии и колдовства в наше время. Шестикнижие инквизитора повествует о духовно-рыцарском ордене, противостоящем злонамеренной магии. Только для взрослых. А также для верующих и не очень верующих.

---

— …Во веки веков лишь в истинной мудрости откровение богодухновенно и дозволено токмо истинно избранным свыше разумным душам, смиренно принимающим преподанные им дарования понимать и познавать, применять и соизмерять людскую низость с божественной высотой…

— …Высокие истины наш Господь Вседержитель открывает не всем и не сразу. Вот вы, рыцарь Филипп, Господней милостью добрались, дошли до вершины заоблачной горы и вошли в наш благовестный город.

Да-да, мой друг, вы отныне в том самом евангельском городе на вершине горы, каковой, по самонадеянному утверждению евангелиста Псевдо-Матфея и самомнению глупцов, пропагандировавших оный логий Христов от супротивного, шиворот-навыворот, якобы нельзя скрыть от глаз всех и всякого.

Еще как можно, рыцарь Филипп! Коли горняя лествица, ведущая к тайной мудрости небес, сокрыта там, инде темна вода в облацех.

Истинномудрие, рыцарь, доступно лишь посвященным, кои не дадут себя ослепить ни светом, ни тьмой. По мере веры нашей, аще споспешествуя, соработничая Отцу, в идеальном сошествии Сына и Святого Духа…

«Да свершиться истинно. Аминь…»

— 2 -

В совершенстве своими разносторонними сверхъестественными дарованиями рыцарь Филипп покуда не овладел. «Ахти мне!» Потому он не преисполнился харизматической надменности, присущей тем, кто склонен забывать о благодатном смирении духа и плоти.

«Коромысло диавольско, оно о двух концах тварных. Ни тем так другим вдруг огреет… Никому мало не покажется. Допрежь самому харизматику недоделанному. До неба по-прежнему высоко, до земли уж далеко. Боязно и страшновато. Ежели случается, что и хозяевам горы можно зачастую, ох, низвергнуться…

Архонты-интерзиционисты вона как с нее сверзились… Ни городов тебе заоблачных, ни убежищ…»

Направляясь к Долине соленого озера, Филипп не горячил Карамаза. Он отпустил поводья, позволив понятливому коняге двигаться куда следует неспешной иноходью. «Пусть его».

Сегодня наш всадник-кабальеро исключительно интересуется техасскими природными пейзажами, каким он обычно не придает маломальского значения. Понятно, коль скоро естественный и натуральный интерес не вызывается ситуативной необходимостью.

Сдвинув на затылок черное сомбреро с серебряным позументом, одинокий всадник пристально вглядывался в окружающую местность из-за стекол солнечных очков, задумчиво покачивал головой. Наконец чуть дал шенкеля иноходцу, заставив мустанга взобраться на вершину ближайшего холма.

Отсюда представляется, предстает прекрасной обзор в шестикратном увеличении, какое дают линзы пускай обыкновенных с виду очков, некогда прихваченных им из убежища:

«Мадре миа! Чудеса на грани фантастики. Того-этого оптического прицела не надо. Ни те днем, ни ночью…»

Пуще того, беспроводной интерфейс связывает эти приборы круглосуточного наблюдения с персональным компьютером, способным производить необходимые баллистические вычисления в режиме реального времени. Надо сказать, весьма удобно, если требуется поразить противотанковым выстрелом какую-либо одиночную бронированную цель на дистанции 5–6 километров. Можно и по групповой цели неплохо сработать.

Следовательно, почему Филипп Ирнеев вслух восхитился, было ясно всем, кроме глупого вороного мерина Карамаза, недоуменно покосившегося на наездника, когда тот взвыл от воинственного восторга:

— Оба-на! Четыре с боку, и ваши не пляшут!

«Спасибочки дорогому асилуму и Нике, доработавшей наш артефакт. Мне бы и в жизнь не сообразить, чего и как с этими очечками следовало бы сделать…

Не-а… арматором мне не бывать. Мозгами не вышел», — Филипп вынес о самом себе самое самокритичное мнение, нахлобучил на лоб сомбреро и отправился дальше. Живописность и оценка особенностей вероятного театра военных действий его больше не интересовала.

— Давай, Черномырдин. Рысью, марш, Достоевский, ты наш.

По-русски Карамаз не соображал, в тюркскую этимологию не вникал, но в сигналах управления шенкелями и шпорами разбирался на «отлично».

«Понимать скот бессловесный ни шиша не понимает, но, что те надо, мигом выполняет, если команда подана правильно. С чувством, с толком… Можно и пришпорить с выражением матерным…»

— …Фил! Тут такие, брат, дела… — Вероника затейливо и витиевато неприлично выругалась, с тоской глянув на абстрактную картинку-шифровку, всю в цветных пятнах и росчерках, видимо, полученную ею по орденской сети. Не поднимая глаз от экрана наладонного компьютера, она продолжила:

— У меня к тебе личная просьба, братец Фил. Прежде выслушай от начала до конца. Потом можешь отказаться и все честь по чести забыть. Без проблем… Я к тебе буду без претензий, по модулю, так принято в благородных орденских традициях…

Сбивчивый рассказ Вероники занял минут двадцать, покамест Павел Семенович не появился, чтобы отдать Филиппу его чудесные очки.

— Покорнейше благодарю, Фил Алегыч. Однако от вашего подарка, уж не обессудьте на старике, вынужден уклониться. Мне таки лучше по старинке с бинокуляром созерцать лошадок или же из театральной ложи посредством прицельной оптики с винторезом наблюдать за представлением… Так оно когда-то бывало…

Вам же, мой друг, эта аноптическая офтальмология самому пригодиться, ежели сии стекла подобны на обычнейшие линзы-хамелеоны с минусовыми диоптриями. А у меня нечто вроде стариковской дальнозоркости с плюсом…

«Хм… была бы честь предложена, Пал Семеныч».

Едва прецептор Павел покинул трейлер, инквизитор Филипп взялся за арматора Веронику:

— Я принял решение, кавалерственная дама-зелот. Ваше искреннее покаяние заслуживает моего благословения. Невзирая на возможные проблемы, могущие возникнуть во внешних сношениях нашего орденского звена и прецептории с клеротами Северо-Американской конгрегации.

Мне отмщение и воздаяние, княжна Триконич. Честь имею избавить вас от оных эмоциональных неудобств, обусловленных вашим мирским прошлым.

Все обстоятельства этого дела останутся в строгой конфиденции между нами, кавалерственная дама, в силу моих прерогатив вольноопределяющегося инквизитора, хранящего тайну исповеди.

— Я не могу выразить насколько я вам благодарна и обязана, идальго Фелипе…

Взятые им я обязательства Филипп Ирнеев воспринял в качестве очередной акции. Тем более что касается подготовки и арматорского обеспечения, так оно и произошло.

Находясь в нужном месте в точно рассчитанное время на побережье Флориды, расстрелять океанский катер с грузом кокаина и утопить преследовавшее контрабандистов судно береговой охраны, рыцарю Филиппу не составило больших трудов. «Делов-то! Упразднить и сократить!»

Без какой-либо щепетильности и гуманерии посудину наркодельцов он расчетливо разнес в прах и дребезги со всей командой. «Лес рубят — щепки летят и отщепенцы».

Между тем, согласно плану операции, поврежденный близким взрывом корабль береговой охраны какое-то время оставался на плаву. Достаточное, чтобы подать сигнал SOS, и всему личному составу оставить тонущее судно.

Ни береговой охране, ни кому-либо иному, что было наиважнейшим моментом в операции теургического прикрытия, не могло прийти в голову заподозрить нечто противоестественное и необычное. И подавно не выявить какую-нибудь обстоятельную ситуативную причастность близорукого толстячка, принимавшего солнечные ванны на расстоянии двух морских миль от произошедшего кораблекрушения.

Вот где незадача! Чрезвычайное происшествие, короче говоря, ЧП случилось в результате мощного взрыва немецкой донной мины времен 2-ой мировой войны. Когда-то в здешних водах шныряла нацистская субмарина, затем уничтоженная у Багамских островов, объяснили в местных теленовостях.

Порой обстоятельства в обыденных чрезвычайных ситуациях складываются довольно неудачно для одних и очень уместно для других. Скажем, для Джонни, отправившегося с компанией Дол, Тима и Боба во флоридский Диснейленд. Фил Олегыч ему эту экскурсию обещал Бог знает когда, целую вечность тому назад, дома в Дожинске.

«Ага, всем хорошо и радостно, из рака ноги… Одному мне по плешку ретрибутивность огребать прикажите?»

— …Ника, пошеруди, будь любезна, по вашим арматорским каналам и найди мне какой-нибудь объект для теургического крещения личного оружия. Неважно какой и где.

Сама знаешь, на сей день я из этого ствола не счесть сколько случайных секуляров упразднил и сократил до размеров надгробной плиты. Но ни единого не сделал согласно номинативному макабрическому ритуалу.

Перед асилумом неудобно…

— Я о твоем оружии помню, Фил. Коль скоро — так сразу… Поведай лучше, милок, как тебе на курорт съездилось?..

По окончании туристической поездки во Флориду рыцарь Филипп не без душевного трепета переступил порог собственного убежища. Ругая себя на чем свет стоит, то бишь «аль ю-ю-юго дьябло», в черепаху-тортугу и в трех слонов-элефантов, за суеверное малодушие и языческие предрассудки распроклятых архонтов-интерзиционистов. Без всякой логики и здравого смысла.