Валерий Перевозчиков - Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого - 2

• Название: Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого - 2
• Автор: Валерий Перевозчиков
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1988
• ISBN: 5—239—00483—8

В книгу, посвященную жизни и творчеству Владимира Высоцкого, вошли воспоминания о нем друзей и родственников, товарищей по театру Л. Филатова, В. Смехова, А Демидовой и других. Кроме того, сюда включен текст интервью с В. Высоцким для телевидения в Пятигорске. Значительное место в сборнике отведено выступлениям В. Высоцкого на концертах.

---

— Это когда Высоцкий сказал вам, что будет играть Гамлета?

— Да, он говорил, что будет играть Гамлета. А тогда ли? Может, он раньше мне сказал? Потому что я помню, что я приехала туда, что он пел песни… я помню, что Володя нервничал. Какая-то душевная была неустроенность.

— Следующая встреча была у вас в 76-м?

— Да, я была на спектакле, видела «Гамлета», после «Гамлета» мы поехали в Коломну, там было три концерта. А потом, я не помню, то ли на следующий день, то ли через день, я была на «Вишневом саде». На «Гамлете» я точно была 12 июня… У меня сохранились открытки, которые Володе подарили в Коломне на память, а он сказал: «Пусть они будут у тебя». Вот они у меня и остались. В этот мой приезд мы были и на юбилее Семена Владимировича, на его шестидесятилетии.

— А ваше впечатление от концертов? К этому времени уже произошло у вас «открытие» Высоцкого?

— Да, тогда уже оно у меня произошло. Впечатление от концертов? Мне сложно говорить, потому что я все равно так и не сделалась просто слушателем или зрителем. Была договоренность, что один концерт я буду слушать из зала, а на два других мне ставили на сцене стул. И он менял репертуар: «Если тебе будет скучно, ты иди и отдохни». Но я все три концерта просидела. Да, тогда это уже было окончательное открытие, так сказать, открытие до конца.

— Изменился ли Владимир Семенович за те годы, которые вы его знали?

— Когда я в 76-м году ехала на встречу с ним, а ехали мы с Феликсом Антиповым, то все, провожая меня, были в ужасе: «Зачем ты это делаешь? Ты увидишь совсем другого человека… Нельзя, нельзя, нельзя, и не надо разбивать свои детские или полудетские иллюзии». Но когда мы встречались, все моментально становилось таким же детским, как оно и было. Я перемен не замечала. Совершенно! Вот я помню, в 76-м году меня Феликс привез и сказал: «Жди, сейчас подъедет «мерседес», и он выйдет». Но я совершений не знаю, что такое «мерседес» и что такое «Жигули»… Я стояла, меня все дальше и дальше оттесняли, я отходила и думала: «А не сбежать ли мне вообще?» Вдруг подъехала машина — Володя выбежал, схватил меня за руку, мы побежали в театр. Прошли через служебный вход. Сказал: «Сиди!» Я села. Подошла какая-то грозная женщина и сказала: «Вы с кем?» Жутким таким голосом. Я сказала: «Я — с Высоцким». — «Тогда сидите!» Потом появился Володя, мы опять куда-то побежали, то есть не было такого момента, когда бы мы вот так «вглядывались». А через этот момент проскочили — и все! Все было таким же точно, вплоть до походки и вплоть до манеры поведения.

— И такой банальный вопрос, я его всем задаю. Главная, на ваш взгляд, черта характера Высоцкого?

— Как вам сказать… Мне кажется, что он всегда точно знал, что он хочет, и очень целеустремленно к этому шел. Теперь в этом громадный дефицит. И надежность! Хотя, конечно, были и человеческие слабости, но тем не менее — надежность. И нежность… нежность. Со всей своей дерзостью он был очень нежным всегда.

Январь 1988 г.

ТАИСИЯ ВЛАДИМИРОВНА ДОДИНА

Я попала в Школу-студию МХАТ по дополнительному набору. Помню, что Володя подошел первым: «Ты — новенькая… А я вот бросил строительный и пришел в студию».

Первые этюды на первом курсе мы делали вместе, стали придумывать, импровизировать. Сцена была такая: Володя — домоуправ, а я приходила жаловаться— не работает водопроводный кран. Я жаловалась, а он звонил. Я просила, а он не замечал…

В дипломном спектакле по Чехову — «Свадьбе» Володя играл Папеньку. С этим спектаклем на зимних каникулах мы даже ездили в Таганрог. В студии Володя чаще всего играл характерные роли. Самая удачная из студенческих ролей Володи, на мой взгляд, ajo Бубнов из горьковского «На дне». Один монолог Володя делал с громадной отдачей.

Помню встречи на Большом Каретном в квартире Володи Акимова — громадная квадратная комната. Там я услышала первые песни в исполнении Высоцкого, но, когда мы учились в Школе-студии, это были еще не его песни. Собирались у Акимова часто, потому что он жил один, а мы все, москвичи, — с родителями. Хорошо помню огромный, на полкомнаты, диван. Это было чистое, светлое время, товарищеская, творческая атмосфера.

Педагоги на нашем курсе были просто замечательные. «Манеры» у нас преподавала самая настоящая графиня Елизавета Георгиевна Волконская. Статная, худая, породистая женщина — в старинных украшениях, руки в перстнях. Она просто замечательно с нами общалась, ее стиль был — доброжелательная ирония. Как войти в комнату, как подойти к женщине, как отодвинуть стул, сесть за стол… Она учила мелочам, но очень важным мелочам, которые сейчас почти забыты.

Философию преподавал Аверий Яковлевич Зись. И Володя был одним из первых его учеников — он все очень быстро схватывал и очень здорово во всем разбирался. Для нас, для большинства, философия была темный лес, а у Володи всегда пятерки. Если бы не наши замечательные педагоги… Ведь Володя за эти четыре года совершил скачок из детства во взрослую жизнь.

Когда мы учились на третьем курсе, на сцене нашей студии репетировали пьесу «Матросская тишина» Галича, репетировали актеры будущего театра «Современник». Уже тогда Володя встречался и общался с Галичем. А следующая встреча с ним произошла в Риге. Володя распределился в Театр Пушкина вместе с Буровым, Ситко и Портером. И уже летом они поехали на гастроли в Ригу. У меня был свободный диплом, я поехала вместе с ними. В Прибалтике тогда отдыхал Галич, и я хорошо помню, что мы собирались в нашем большом номере, много разговаривали, Галич пел, пел и Володя.

Наш курс был очень дружным, и мы, конечно, мечтали сделать свой театр. Гена Ялович в клубе Дзержинского пробовал создать Московский молодежный экспериментальный театр. Мы даже сделали два спектакля; «Оглянись во гневе» Осборна и «Белую болезнь» Чапека. Играли в этих спектаклях в основном наши ребята. В общем, как курс мы существовали еще три-четыре года после окончания Школы-студии.

Я начала работать в старом Театре драмы и комедии на Таганке. Главным режиссером тогда был Плотников. Старый театр, старые актеры, старые спектакли… Но шла одна пьеса на современную тему— «Микрорайон» Карелина. Ставил ее Петр Фоменко. Кстати, в этой пьесе звучала песня Высоцкого «В тот вечер я не пил, не пел…». Помню, что Володя обижался — его фамилии не было в афише.

В 1964 году в театр пришел Любимов, а у Володи как раз были сложности с работой. Он зашел к нам домой очень расстроенный: «Просто не знаю, куда деваться…» Я поговорила с Дупаком, он сказал, что надо «показаться». И мы с Володей решили сделать чеховскую «Ведьму». Выучили текст, договорились о времени показа. Но Володя как-то «зажался», не привык он «показываться»… Но Юрий Петрович Любимов — человек проницательный; «Это вы пишете эти самые песни? Вы сами? Ну хорошо…» Любимов оказал огромное влияние на Высоцкого. От него шла мощная, будоражащая струя.

В 1968 году начались репетиции «Галилея». И Володя в этой роли открылся совершенно по-новому. Из характерного актера — все-таки он начинал в этом амплуа — он стал актером социального звучания, актером, способным играть любые, самые масштабные роли.

Галилея-старика он играл с юмором. Я играла роль дочери Галилея. И довольно часто Володя что-то добавлял от себя. Например, ворчал: «Вот противная баба!» Разумеется, этого в тексте не было.

Нередко вот здесь, в этой гримерной, он пел свои новые песни. Мы вместе играли в его последней премьере «Преступление и наказание». На мой взгляд, в этой роли Володя не был Свидригайловым, он был Высоцким.

Школу-студию всегда помнил, часто вспоминал студенческие годы. Последние, сложные годы… Мне кажется, у него уже шел обратный отсчет. Вдруг начинал вспоминать наши студийные байки, которые он так умел рассказывать!

Повторяю, что курс у нас был необычайно дружный. Конечно, надо бы всем нам встретиться — поговорить и повспоминать.

10 июля 1987 г.

V. АЛЕКСАНДР ИСААКОВИЧ САБИНИН

— Александр Исаакович, вы знали Высоцкого еще в детстве, а где и когда произошла ваша первая встреча?

— Наша встреча с Володей произошла давным-давно, на Большом Каретном. Это была обыкновенная счастливая случайность, к чему я и отношусь только как к счастливой случайности. А дело было так. Летом мы жили на даче в Подрезкове, там тогда был поселок Наркомата юстиции. И наша дача была рядом с дачей профессора Утевского. А у него был сын Толя, на два года моложе меня. С детства мы с ним дружили, вначале на даче, а потом, когда повзрослели, стали встречаться и в Москве.

Утевские жили на Большом Каретном, в пятиэтажном доме. И однажды в квартире Утевских я увидел мальчика Вову, который был младше нас всех. Мальчик очень обаятельный и тогда очень застенчивый. Я хорошо помню, что он явно гордился, — старшие принимают его в свою компанию. Обратил внимание и на голос — то ли у него тогда была мутация, то ли еще что, но парнишка небольшой, а голос низкий, хриплый. Было ему тогда, наверное, лет четырнадцать…