. Ганнибал - Лиловый (I) (СИ)

• Название: Лиловый (I) (СИ)
• Автор: . Ганнибал
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Глубоко темнело, уходя в бездну лилового, ночное небо над Саидом. Рассыпали боги на нем свои слезы, блестящие, яркие, будто бриллианты на платье богатой женщины. На губах была соль уходящей дневной жары, ноги начинали мерзнуть. Он стоял, не замечая подкрадывающегося холода.    Сабаин был невелик, всего пятьдесят с небольшим жилищ да окружающая плато стена. Саид -- огромен. Саид простирал свои могучие барханы на многие, многие фарсанги: десятки, сотни дней караванного пути, ледяные ночи, огненные рассветы. Он стоял на стене поселка и смотрел вперед, чувствуя себя стоящим на краю гигантской чаши. Было почти страшно свалиться туда, покатиться по пологому склону, оказаться на дне. Что там, на дне? Он никогда не покидал свой сабаин.

---

Новая порция пламени влилась ему в глотку. Острон недоуменно посмотрел на Абу, потом на Дагмана.

-- Думаю, этой демонстрации нам достаточно, -- вполголоса произнес кузнец и обернулся. -- Ну, нахуда Дагман, -- сказал он громче, -- потому нас и пустили. Теперь наш глава занимается тем, что набирает воинов. Ведь нам предстоит вернуть Тейшарк!

-- Верно, верно, -- закивал Дагман, опорожнив собственную пиалу. Пиала Абу опустела непонятно когда; Острону показалось логичным, что в третий раз наливать должен он, поэтому он взял бутыль арака и разлил напиток. Абу покосился на него. Тут к ним за столик плюхнулся какой-то человек.

-- Прошу прощения, -- гаркнул он, еле глянув на Абу и Дагмана, -- ты ведь факир? Ну?

-- Я? -- удивился Острон. -- Нет, я...

-- Ты кто такой? -- спросил незнакомца Абу, но Дагман рассмеялся и сделал знак рукой.

-- Улла, будь добр, не донимай нас. Острон -- Одаренный Мубаррада, а не какой-нибудь там фокусник.

Подсевший к ним парень, -- Острон кое-как рассмотрел, что на голове у него настоящая чаща кудрей, -- изумленно раскрыл рот.

-- Ты серьезно?!

Дагман расхохотался.

-- Улла, -- сказал он, -- если так хочешь пообщаться с Остроном, сядь с другой стороны и не мешай нам разговаривать. А еще лучше сыграй нам на барбете.

-- Эй, Марьям! -- крикнул Улла, оглядываясь и маша рукой, -- Принеси еще одну пиалу, пожалуйста!

-- И вторую бутыль арака, -- добавил Абу. -- Так вот, нахуда Дагман, ты, должно быть, думаешь, будто я такой же солдат, как и остальные?..

-- Нет, не похож ты на солдата, Абу Кабил, -- улыбнулся маарри. Кучерявый Улла уже перебрался на другую сторону столика и плюхнулся рядом с Остроном, положил возле себя барбет.

-- Меня зовут Ниаматулла, -- представился он. -- Можно просто Улла. Так ты и вправду Одаренный?

-- Ага, -- кивнул Острон; у него кружилась голова, и голоса людей вокруг понемногу сливались в шум морских волн.

-- Я кузнец, -- говорил сбоку Абу, -- и мои клинки, по мнению многих, неплохие. Острон, будь добр, покажи свой ятаган.

Он замешкался, и Абу Кабил сам ловко выхватил меч из-за его пояса; Ниаматулла тем временем уже наливал арак в четвертую пиалу.

-- Всегда мечтал посмотреть на Одаренного, -- счастливо сообщил он Острону, пока Дагман сосредоточенно разглядывал ятаган. -- Должно быть, в драке ты можешь положить целую толпу?

-- Не знаю, -- ответил Острон. -- Не пробовал.

-- Ну да, конечно, наверняка рядом с тобой всегда сражались тысячи стражей! А как там, на стене Эль Хайрана? Ты ведь там, разумеется, был?

-- Там...

-- Прекрасная сталь, -- хмыкнул Дагман, поднимая глаза. Абу сверкал зубами. Ятаган вернулся к Острону, который из-за этого позабыл, что хотел сказать; третья пиала влилась в рот анисовым огнем. Улла взялся за барбет.

-- Я аскар, -- сообщил он. -- Ну, или хочу им стать когда-нибудь. Ты знаешь, кто такие аскары?

-- Нет.

-- Бродячие певцы, -- широко улыбнулся кудрявый. -- Они путешествуют по Саиду и участвуют в битвах, а потом сочиняют песни.

-- Здорово.

-- На самом деле, я еще не бывал нигде дальше Ангура.

Абу Кабил разлил арак по пиалам в четвертый раз; они с Дагманом смотрели друг на друга и по-прежнему улыбались.

-- Это не сталь, -- сказал кузнец. -- Это прекрасный сплав, который я изобрел. Для него нужны особые металлы. Когда я работал в Тейшарке, мне поставляли их марбуды караванами с запада.

-- Особые металлы? -- Дагман прищурился. -- Наверное, их не так просто найти?

-- Непросто, -- согласился Абу. Острон поднял пиалу; все плыло перед глазами, и немного белой жидкости переплеснулось через край.

-- Ничего, -- сказал он Улле, -- я уверен, ты еще станешь прекрасным аскаром и везде побываешь.

-- Я мечтаю об этом, -- ответил Улла. Острон опрокинул содержимое пиалы в себя.

После этого он ничего не помнил.

***

-- Просыпайся, Острон, сын Мавала, иначе я вылью на тебя ушат воды!

Никакого ответа.

Она в полном негодовании выбежала из комнаты. Внизу, в зале, сидел Сунгай; увидев девушку, он улыбнулся ей.

-- Еще спит?

-- Я этому прохвосту сейчас!.. -- выпалила Сафир, распахнув дверь на кухню пинком. -- Что он себе думает вообще!

-- По крайней мере, он потушил трактир, -- вполголоса пробормотал джейфар и покачал головой. -- Так же легко, как и поджег его. Мне кажется, Халик будет не в восторге, впрочем.

Сафир выбежала обратно, таща ведро с водой. Она взбежала по лестнице на второй этаж, ворвалась в спальню к Острону и с размаху вылила воду.

-- Просыпайся, пьянь несчастная!

Только тогда ему удалось продрать глаза; отчего-то было холодно и мокро, и какая-то птица презрительно ухала неподалеку. Острон схватился за ятаган, по-прежнему сунутый в ножны за поясом, а потом обнаружил, что это сова Сунгая кричит, глядя на него сверху вниз со своего излюбленного насеста, а рядом стоит Сафир, уперев кулаки в бока.

-- Проснулся все-таки, -- сердито сказала она. Пустое ведро уже стояло у ее ног.

-- Сафир, -- пробормотал Острон. В голове что-то гудело, и он даже проверил: нет ли трещины на затылке. -- Ч-что вчера было?

-- Это я тебя должна спрашивать, что вчера было! И что этот забулдыга делает у нас в зале!

-- Кто?..

-- Какой-то кудрявый, с барбетом! Спит себе на полу у двери! Разбудить его еще труднее, чем тебя! Что вообще вы с Абу устроили?

Перед ним наконец-то забрезжил свет воспоминаний. Воспоминания были достаточно обрывочные; дым коромыслом, хохочущие люди, Ниаматулла тренькает на барбете, -- ага.

-- Это Ниаматулла, -- сказал Острон. -- Который с барбетом. Он аскар. Или только еще собирается им стать. Я не понял.

-- Да какая разница, кто он? Я хочу, чтобы он убрался!

-- С-сейчас, я...

Ниаматулла тренькает на барбете, о чем-то громко спорят Дагман и Абу, но понять, о чем, он не в состоянии.

-- Какого ляда я должен твою работу делать? -- орет Дагман, размахивая руками. Платок на его голове растрепался, хвост тоже.

-- А то твой самбук прямо потонет, если возьмет лишнего груза в пару кантаров циркония?

-- Пару кантаров? Пару кантаров?! Ничего я для тебя возить не буду, Абу, пошел ты в Хафиру! ...И вообще, я чрезвычайно занят, помогаю людей перевозить на северный берег...

-- Как будто для лекаря Хисы ты не возишь травки между делом!

-- Э-это совсем другое!..

Дальнейший их спор окончательно для него потерялся.

Острон кое-как поднялся; до него наконец дошло, что Сафир действительно попросту вылила на него ведро воды. Она сердито притопывала ногой, ожидая, когда он встанет.

-- Ступай, ступай, -- сказала она, когда Острон направился к двери. -- И поговори с Халиком! Я уверена, он тебя по головке не погладит, ты знаешь, что ты вчера натворил?

-- Что? -- обернулся Острон.

-- Поджег трактир!

-- ...Ой. А его потушили?

Лицо Сафир немного смягчилось.

-- Ты сам же его и потушил, -- вздохнула она. -- Во имя Мубаррада, Острон, не вздумай больше так пить. Никогда, ясно тебе?

-- Никогда, -- Острон поднял руки. -- Обещаю.

Под негромкий смех Сунгая ему еле удалось добудиться Ниаматуллы; кудрявый аскар наконец открыл глаза.

-- А, -- пробормотал он. -- Я тебя помню. Ты Одаренный Мубаррада!

-- Да, да, -- уныло ответил ему Острон, -- а теперь вставай. И я еще должен сходить в "Морскую деву" и хотя бы извиниться перед ее хозяином.

-- Стариком Максудом? -- спросил Улла. -- Ладно, пошли.

-- Ты со мной?

-- Ну да... я как бы у него там работаю... иногда.

Вдвоем они вышли на улицу, где горячо жарило дневное солнце; Острон сообразил, что не знает дороги, -- попросту не помнит, -- но на его счастье, Ниаматулла уверенно направился вперед.

"Морской деве" прошлой ночью действительно пришлось пережить небольшой пожар: пламя охватило ее снаружи, карабкаясь по глиняным стенам, будто и вовсе не нуждалось в горючем. Здание, впрочем, от этого ничуть не пострадало, глина лишь стала крепче, ну а что касается копоти, то кабак и до пожара был не слишком белым. В общем, единственным, что напоминало о случившемся, была истлевшая вывеска, но хозяин трактира, жилистый крупный старик, уже вовсю распоряжался двумя парнями, которые натягивали новую.

-- Э-э, господин Максуд, -- позвал его Ниаматулла.

-- Я хотел извиниться перед тобой, господин Максуд, -- вторил ему Острон. Старик обернулся, и его брови поползли наверх.

-- За что, мальчик мой? -- он всплеснул руками и рассмеялся. -- Никто не пострадал, и мой кабак тоже, ей-богу!

-- Но... наверное, все очень напугались...

-- Ха-ха-ха, да этих пьянчуг ничто не пробирает, ты что! Зато теперь появился повод переименовать кабак, -- довольно сообщил Максуд. -- Гляньте-ка. Сюда с утра уже наведалась целая толпа, все выспрашивали, правда ли нас поджег сам Одаренный Мубаррада.

Острон посмотрел на полотно, которое как раз растянули между вогнанными в стены колышками, и разобрал надпись.