Александр Александров - Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой

• Название: Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой
• Автор: Александр Александров
• Жанр: Биографии и Мемуары

Кто такая Мария Башкирцева? Многим это имя ни о чем не говорит, кто-то слышал про рано умершую русскую художницу, жившую в Париже, некоторые читали ее «Дневник», написанный по-французски, неоднократно издававшийся в России в конце XIX–начале XX века и недавно переизданный вновь в русском переводе.

Жизнь Марии Башкирцевой старательно идеализирована публикаторами и семьей, создан миф, разрушать который мы совсем не собираемся, но кажется уже наступило время, когда можно рассказать о ее подлинной жизни, жизни русской мадемуазель, большую часть которой она прожила за границей, попытаться расшифровать, насколько это возможно, ее дневник, поразмышлять над его страницами, как напечатанными, так и сокрытыми, увидеть сокрытое в напечатанном, рассказать о быте того времени и вернуть имена когда-то известные, а теперь позабытые даже во Франции, а у нас и вовсе неведомые.

Журнальный вариант.

---

Башкирцева постоянно думает о свете, в котором видит свою жизнь и в который надеется триумфально вступить. Ей начинает казаться, что ее уже знают многие, что детские мечты начинают сбываться и скоро она будет знаменитой. Пока, правда неясно, в какой области, но это не важно, важно, что она хорошенькая, чего еще нужно! «Разве я не могу сделать все, обладая этим?»

Родные ей ни в чем не отказывают, так как она больна. Обмороки продолжаются. Муся начинает принимать по совету врачей железо. Они выезжают на прогулки в Булонский лес в карете, и там на нее вдруг находит тоска по Ницце.

«В Булонском лесу встречается столько жителей Ниццы, что на один момент мне показалось, что я Ницце. Ницца так прекрасна в сентябре… Я люблю Ниццу; Ницца — моя родина, в Ницце я выросла, Ницца дала мне здоровье, свежие краски. Там так хорошо! Просыпаешься с зарей и видишь, как восходит солнце, там, налево, из-за гор, которые резко выделяются на голубом серебристом небе, туманном и кротком, — и задыхаешься от радости! К полдню солнце против меня. Становится жарко, но воздух не раскален, тихий береговой ветерок всегда приносит прохладу. Все, кажется, заснуло. На бульваре ни души, разве какие-нибудь два-три жителя Ниццы, задремавшие на скамейке. Тогда я дышу свободно и наслаждаюсь. Вечером опять небо, море, горы. Но вечером все кажется черным или темно-синим. А когда светит луна, по морю бежит точно громадная дорога или рыба с алмазной чешуей; я остаюсь в своей комнате у окна, с зеркалом и двумя свечами, — спокойна, одна, ничего мне не нужно, я благодарю Бога!» (Запись от 5 сентября 1874 года.)

И хотя эта запись на самом деле относится к следующему году, мы можем предположить, что она и в этот раз затосковала по Ницце, ибо Ницца, несмотря на всю ее постылость, была для нее родным домом.

Глава шестая Фру-фру, или опять постылая Ницца

Далее, как мы выяснили, за 1874 год опубликована только одна запись, за 9 января, а записи 1875 начинаются только с 24 июня. Полтора года, куда вошло их большое путешествие и почти год жизни в Ницце, безжалостны выкинуты. Вероятно, это было такое время, всякое упоминание о котором надо было изъять из дневника для соблюдения приличий, как будто этого времени и не было. А между тем, это был очень важный год в жизни Марии Башкирцевой, она чуть было не вышла замуж, и расстройство ее замужества расценивалось в ее семье, как тяжелое жизненное поражение.

Итак, в сентябре 1874 года они вернулись после путешествия по Европе в Ниццу, где их ждала купленная Романовой вилла, развороченная ремонтными работами, и прибывшая из Парижа не распакованная мебель, беспорядок, отсутствие денег, крики, гвалт, семейные ссоры, а также пьяный в дым дядя Жорж, который скрывается у них от своей любовницы, подавшей на него жалобу в полицию за избиение.

Когда распределяли комнаты виллы, то павильон, который Мария планировала для себя, отчего-то отдали дедушке, а столовую сделали в ее классной комнате. Она рыдает, но находит в себе силы, сама ищет и нанимает себе преподавателей, покупает нужные книги, разрабатывает план занятий.

Жорж постоянно торчит в доме, куролесит по ночам.

«Когда они ушли в театр, я нашла Жоржа совершенно пьяным после того, как он дал пощечину Проджерсу в Монте-Карло. Я одна умею себя вести с этим пьяницей, и со мной он спокоен и приличен. Мама и другие нашли нас сидящими друг против друга за сервированным столом и поющими, что их сильно позабавило. Вместо того, чтобы отчитывать его, я даю ему выпить и говорю с ним в зависимости от его состояния. Если не дать ему выпить, он становится жестоким, и это нисколько не способствует отрезвлению, потому что тогда он отправляется в кабаре и устраивает там дебош. В полночь мне удалось его уложить. Его невозможно выносить, ведь он совершенно никого не уважает. Приходить и напиваться здесь, вместо того, чтобы делать это там, где положено, у своей любовницы! Все это возмущает и огорчает меня, ведь я так люблю, чтобы все было хорошо и прилично, а этот человек устраивает из нашего дома кабаре!» (Неизданное, запись от 19 октября 1874 года).

Несмотря на то, что Муся ненавидит Жоржа, она проявляет чудеса терпения и доброжелательности, на которые не способны любящие его родственницы. Но иногда Муся срывается, был случай, когда она к ужасу матери и дочери дяди Жоржа, Дины, она применила к взрослому мужчине хлыст.

Атмосфера в доме накаляется. Павла выгнали из всех школ, куда его пробовали записать. Он уже гуляет с актрисами и кокотками. Ему еще далеко до дяди Жоржа, в отношении которого иностранная колония обратилась к префекту с просьбой о высылке, но он уже получил от того же префекта первое предупреждение. Он семимильными шагами идет по стопам своего дяди.

Мадам Говард вдруг прерывает всякие отношение с Башкирцевыми, узнав, что девушки из этой семьи посещают игорные заведения. Ее дочь, Елена Говард, отказывается на одном из благотворительных праздников играть с Марией в четыре руки на рояле, и свет закрывается для них окончательно.

Башкирцева понимает, что для нее единственный выход — это бежать из семьи, несущий позор, выгодно выйти замуж. Она готова даже продаться, пожертвовать всем, только бы вырваться. Она не собирается сидеть, сложа руки, как Дина, ожидая неизвестно чего от судьбы. Она собирается бороться, она ищет объект, жениха, который помог бы ей войти в общество.

«Я как Цезарь, который плакал, глядя на статую Александра, потому что в его возрасте тот уже был великим, а он им еще не был…

Я умру или достигну цели.

У меня красивое тело, приятное лицо и достаточно знаний, чтобы знать, что мне надо. Я вся соткана из честолюбия. Этого достаточно, чтобы скатиться в небытие и чтобы подняться к небесам. У меня не будет ни того, ни другого, меня ждет нечто посредственное. Я люблю свою мать и, как мне кажется, люблю мужчину. Но любовь для меня только дополнение, каприз, времяпрепровождение, и я пожертвую всем ради честолюбия.» (Неизданное, запись от 22 марта 1875 года.)

Тетя собирается подарить ей виллу на променад дез Англе, в которой они живут. Мария начинает подсчитывать, сколько у нее будет приданого. Она узнает, какие цены на землю в России и каков курс рубля. Но все-таки ей кажется, что финансовое положение ее недостаточно высокое: полтора миллиона франков приданого, вилла, столовое серебро и драгоценности, подаренные тетушкой, земли в России, принадлежащие матери. Вопрос в том, кому вручить свое приданое? Ясно только одно, что избранник должен быть богат и знатен, поскольку ее состояния не достаточно для той жизни, которую она намеревается вести, став замужней женщиной.

Она буквально вырывает для себя короткую поездку в Париж в январе 1875 года, чтобы пошить у парижских портных несколько новых длинных платьев, поскольку испытывает в них недостаток, а носить обноски с тетиного плеча ей претит, она уже взрослая девушка.

Когда она возвращается в Ниццу, на горизонте, наконец, появляется тот, кто ее привлекает ее внимание. Его зовут Эмиль д’Одиффре, его дядя разбогател на торговле драпом и Эмиль имеет возможность вести рассеянную жизнь богатого наследника. Он принадлежит к кружку золотой молодежи Ниццы, является членом комитета по организации карнавала, прекрасно танцует и совершает непредсказуемые поступки.

Она хочет влюбиться в Одиффре, своей эксцентричностью он напоминает ей герцога Гамильтона, хотя у него и нет безупречной репутации английского аристократа. Он поспорил на шесть тысяч франков, и об этом пишут местные газеты, что пробежит пятьдесят метров, посадив месье Проджерса на спину, за меньшее время, чем понадобится его другу Рози для того, чтобы преодолеть стометровку, но без ноши на спине. Он выигрывает пари с большим отрывом. Интересный человек, должно быть, этот Проджерс, то скачет верхом на Эмиле д’Одиффре, то получает пощечину от Жоржа Бабанина. Как-то он все время ухитряется быть в эпицентре скандала.

Одиффре дружит с прежним объектом ее воздыханий, Альфредом Бореелем, этим ловеласом и пьяницей, а в любовницах у него все та же прелестная итальянка Джойя, которая была на содержании у герцога Гамильтона, а теперь перешла ему по наследству. Почему бы в него не влюбиться! Общество одно и то же, только карты в нем тасуются: какая выпадет следующей? Может быть, мадемуазель Башкирцева?

Мария знакомится, вернее, возобновляет знакомство, начатое в Женеве, с новыми персонажами курортной жизни в Ницце, русской семьей Сапожниковых, состоящей из самого господина Сапожникова, его супруги Нины и Коко, любовника жены Николая Юркова. Сапожников чем-то болен, говорят, что буквально «гниет» (сифилис?) и, вероятно, по причине своей болезни или просто по складу характера совсем не против связи собственной жены с молодым любовником. Живут они втроем счастливо и вполне гармонично. Мать говорит своим двоим дочерям, Марии и Ольге: «Я никогда не любила вашего отца, а прожила свою жизнь счастливо», на что Мария отвечает ей весело: «Еще бы! Ведь у тебя под юбкой всегда копошился Коко!» К Сапожниковых захаживает семейный доктор Башкирцевых Люсьен Валицкий и Мария Башкирцева наблюдает, как они с Ниной в экстазе читают кулинарную книгу! Кажется, две дамы, Башкирцева и Романова, которых он, по всей видимости, пользовал не только, как доктор, ему порядком надоели, и он хочет освежить свои чувства.