Михаил Герчик - Лети, Икар!

• Название: Лети, Икар!
• Автор: Михаил Герчик
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014

В фантастической повести М. Герчика рассказывается о странствиях отца и сына в дальнем космосе, открытиях неизвестных планет и встречах с цивилизациями «братьев по разуму». Повесть «Лети, Икар» (1959) стала одной из первых «космических опер» в послевоенной советской фантастике.

---

Ожегов был мертв. Он лежал на снежно-белом операционном столе в госпитале «Ара», восково-бледный, с вздувшимися венами на высоком лбу. Бескровные губы его были туго сжаты, судорога нечеловеческой муки исказила лицо.

Икар беззвучно плакал, прижавшись лицом к холодной руке отца, тело мальчика содрогалось от рыданий. Сирасколийцы в скорбном молчании стояли вокруг.

Ия установила, что смерть наступила от удушья. В то мгновение, когда Ожегова схватил гигантский ящер, в его баллоне были на исходе последние капли жидкого кислорода. В общей сложности до того, как Ия, Нор и Икар перенесли Андрея Дмитриевича на «Ар», он пробыл без воздуха восемьдесят семь минут.

Алюа вопросительно посмотрел на Ию. Девушка разогнулась, отложила в сторону длинную блестящую иглу с шариком на острие, которой она время от времени прикасалась к телу Ожегова, и чуть слышно сказала:

— Попробую что-нибудь сделать, но за исход ручаться трудно.

Словно подброшенный ее словами, Икар бросился к девушке.

— Спаси его, Ия, спаси его! — умоляюще закричал он, с внезапно вспыхнувшей надеждой. — Неужели его нельзя спасти?!

— Клянусь тебе, я сделаю все, что в моих силах — сказала она. — Успокойся, Икар, и пусть все выйдут. Мне надо остаться одной.

В голосе ее появилась не известная ранее Икару жесткость. Славная, добродушная девушка исчезла, сейчас у операционного стола стоял врач, сосредоточенный и неумолимый.

У операционного стола стоял врач, сосредоточенный и неумолимый.

И сирасколийцы понимали это, они бесшумно друг за другом вышли в открытый люк. Алюа поддерживал ослабевшего от горя Икара.

«Ар» готовился к отлету. На Совете Экспедиции было принято решение отвести останки «Малахита» во внепланетный космический порт Сирасколии, где ученые и инженеры по чертежам землян могли бы отремонтировать его, построить новый двигатель и подготовить для возвращения на Землю.

— Пора приступить к работе, — сказал Алюа, — когда они вышли из операционной. — Надо соединить «Звездочку» с «Малахитом» и укрепить корабль между центральным и кормовым шарами «Ара». Этим займется аварийная группа во главе с Нором. К группе прикрепляется Икар.

— Но ведь тогда мне придется покинуть «Ар»! — воскликнул Икар. — И я не буду знать, как проходит операция! Разреши мне остаться здесь, Алюа!

— Ты пойдешь с аварийной группой, — строго сказал Алюа. — Наши люди не знают соединительных устройств ступеней «Малахита», а ты знаешь их. У нас осталось мало времени, Икар, и ты должен выполнить мой приказ…

Икар растерянно оглянулся на товарищей, ища поддержки, но все уже направились к шлюзовому отсеку за скафандрами. Тогда, привычным жестом откинув волосы, он твердо сказал:

— Хорошо, я выполню твой приказ, Алюа.

И, пошатываясь, пошел за Нором.

Алюа с сожалением посмотрел ему вслед. Мальчик не знал, что начальник корабля специально поручил ему эту работу, чтобы неизвестность ожидания меньше томила его, чтобы ему легче было пережить эти страшные часы, когда шла борьба со смертью, сразившей его отца.

Круто повернувшись, он пошел в рубку, соединенную телевизионной аппаратурой с операционной госпиталя.

Место посадки «Ара» отстояло от «Малахита» почти на две тысячи километров. Проще всего было бы, включив двигатели «Ара» на одну десятимиллионную их мощности, перевести звездолет к неподвижному цилиндру «Малахита». Но это могло вызвать сотрясение «Ара» и помешать операции, и Алюа приказал Нору использовать для буксировки систему гравитационных двигателей. Миниатюрные, заключенные в прозрачные кожухи из сетолита — металла с удивительными свойствами, созданного на Сирасколии, — они обладали колоссальной мощностью. Несложная система управления делала их просто незаменимыми при работах, связанных с перемещением тяжестей.

Повинуясь коротким указаниям Нора, Икар складывал рядом длинные узкие полоски металла, проводил по ним длинной иглой, присоединенной гибким проводом к огромному сверкающему пульту, на котором вспыхивали разноцветные лампочки, и листы намертво сшивались. Он записывал показания стрелок на приборах, но мысли мальчика были в операционной, где лежал сейчас его отец. И сердце Икара сжималось от неуемной тоски.

Вскоре маленький отряд, тяжело нагруженный аппаратурой, вылетел к «Малахиту». И Икару пришлось сосредоточиться на работе своего двигателя, чтобы не отстать от других и не уронить очень хрупкие на первый взгляд приборы, нести которые ему поручил Нор. Передавая приборы мальчику, Нор сказал, что, если они разобьются, восстановить их будет невозможно.

Цепко сжав подлокотники кресла и подавшись вперед, Алюа впился взглядом в экран телевизора. Он видел, как, нажимая на различные кнопки, Ия окружила операционный стол десятками приборов. Они свешивались с потолка, толпились у изголовья, сверкающие красными и синими глазками лампочек, готовые вступить в борьбу за жизнь человека. Послушные мысли Ии, переданные через генератор биотоков, исследовали каждую клетку тела Ожегова, сердце, легкие, мозг…

Вот они отключили сердце, изолировали его от кровеносной системы и подали в него сильную струю свежей крови. Они продули легкие и наполнили их живительным кислородом, которого так не хватало ему восемьдесят семь минут назад. Они бомбардировали кору головного мозга омега-лучами, чтобы вызвать к жизни деятельность нервных клеток…

Но стрелки всех приборов продолжали оставаться на нуле.

Алюа на экране телевизора видел, как мелкие капельки пота покрыли лоб Ии. Мягким прикосновением манипуляторы стерли пот, но она, казалось, не замечала этого.

Губы ее беззвучно шевелились, казалось, девушка решала в уме какую-то трудную задачу.

Алюа никогда раньше не видел этого человека, распростертого на операционном столе. Но во всей Вселенной не было сейчас ничего, чего бы он, командир звездолета, не отдал, чтобы Ожегов очнулся от своего страшного сна. Алюа любил его, как сына, и даже больше, потому что это был человек, о встрече с которым он мечтал всю жизнь.

Алюа взглянул на хронометр — операция уже длилась два с половиной часа. Сколько еще сможет продержаться Ия?

И вдруг стрелка на приборе, контролировавшем сердечную деятельность Ожегова, чуть заметно дрогнула. В то же мгновение Алюа услышал ликующий крик Ии. Ожегов был спасен!

За дальнейшим ходом операции Алюа наблюдать не стал. Он мгновенно связался с аварийной бригадой.

Икар вместе с Нором укреплял на «Малахите» второй двигатель, когда услышал взволнованный голос Алюа:

— Возвращайся на корабль, Икар! Твой отец спасен!

«Ар» летел к внепланетной космической станции Сирасколии. В черной бездне космоса растворилась планета; Трит, и только красную звезду ее можно было еще некоторое время рассмотреть в мощные телескопы. Ожегов сидел в Зале Мудрости, держа в своих руках руку Икара, и глуховатым от волнения голосом рассказывал сирасколийцам о своих приключениях у дикарей племени нгхара.

— После двухдневного пути мы прибыли на родовую стоянку. Оказывается, дикари наблюдали за посадкой «Малахита» и выслали отряд, чтобы пригласить «посланцев неба» к себе. Племя нгхаро вело непримиримую вражду с пигмеями, а я как раз попал в их владения.

Нгхаро знакомы с огнем, живут не в пещерах, а в хижинах, кроме каменных, у них есть орудия из серебристого, очень легкого и прочного металла. Это — племя охотников, исключительно мужественных и добрых людей.

Меня окружили всеобщим поклонением. Мой скафандр, оружие, прожектор внушали им суеверный ужас. В селении мне отвели самую большую хижину. Возвращаясь с охоты, воины оставляли у нее лучшие куски мяса, съедобные коренья и плоды.

Три баллона кислорода позволяли мне без отлучек на корабль пробыть среди дикарей 16 с лишним суток. Двадцать часов нужно было на обратный путь — я мог передвигаться по планете значительно быстрее дикарей, сказывалась разница в силе притяжения Трита и Земли.

Через несколько дней я смог уже довольно сносно объясняться с дикарями. Язык у них несложный, основная масса слов обозначает названия предметов и действия. Я рассчитывал, что пробуду на Трите около тридцати лет, от знания языка племени зависели все мои дальнейшие планы.

Андрей Дмитриевич рассказывал, как он ходил на охоту вместе с дикарями, как помогал им уничтожать грозных хищников, которыми кишит планета. Во время коротких вылазок он убедился, что Трит богат железом, углем, нефтью и другими полезными ископаемыми. Разработку их Ожегов думал начать после того, как вместе с воинами племени возьмет на корабле необходимые приборы, инструменты и двигатели и установит связь с другими племенами, населяющими планету.

— На двенадцатый день, после того, как я покинул «Малахит», — говорил Андрей Дмитриевич, — я пошел к горному кряжу, примыкавшему к лесу, в котором располагалось племя, и богатому каким-то не известным мне металлом, тем самым серебристым металлом, которым пользовались дикари, чтобы разжигать костры. Металл горел при малом количестве кислорода в составе воздуха. Много его было у самой вершины высочайшей горы кряжа. Там он выходил обнаженным пластом.