Евгений Лукин - КАПУСТА БЕЗ КОЧЕРЫЖКИ

• Название: КАПУСТА БЕЗ КОЧЕРЫЖКИ
• Автор: Евгений Лукин
• Издательство: АРМАДА-ПРЕСС
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 1999
• ISBN: 5-93557-002-5

В сборник юмористической фантастики вошли произведения тех, кого называют «фантастами новой волны» — за исключением, пожалуй, такого знаменитого автора, как Кир Булычев. Всех их отличает высокое мастерство, отменный литературный вкус, великолепный юмор.

Знакомство со сборником окажется для читателей весьма приятным, и, наверное, кто-то из сторонников «серьезной» литературы поменяет свое отношение к такому «легкомысленному» жанру, как фантастика.

---

…Цепь, сковывавшая руки, больно врезалась в кожу. Чтобы отвлечься, Орк считал шаги. Через каждые пятьсот он разминал затекшие пальцы на руках, предчувствуя, что руки еще понадобятся, и осторожно скашивал глаза в сторону шедшего справа охранника. Следовало выждать удобного момента…

Итак, начало положено. А Ури Орк — это я. На сей раз я родился в колонне осужденных на бессрочную каторгу, а значит, максимум на полгода, больше никому не выдержать. Не самая приятная стартовая позиция, но прежде бывало и похуже. И я скован цепью, иными словами — буйный и склонен к побегу. И охранник, тот самый, что справа, при первой возможности подстрелит меня с особенным удовольствием, да только успеет ли? И то, что он, держа карабин под мышкой, преспокойно шагает на полпути между мной и обрывом, говорит очень о многом. Например, о том, что он болван, каким по авторскому замыслу и полагается быть охраннику, и еще о том, что мне действительно предстоит попытка побега с этапа, откуда не убегал еще никто, да еще самым прямым и недвусмысленным путем — в пропасть.

Будь моя воля, я подождал бы более реального шанса. Это он думает, что я не боюсь высоты. Автору позволено многое. Впрочем, пока все верно: высоты я действительно не боюсь. Но из этого факта он, кажется, намерен вывести заключение о том, что я не боюсь и падать с любой высоты. А это совсем другое дело.

Так или иначе, мое рождение состоялось, и снова в роли главного героя, другой роли я не знаю. Это ко многому обязывает, поэтому теперь хорошей жизни не жди. К финишу я, скорее всего, приду полумертвым, но в конце концов верх будет за мной. Это неизбежно. Меня не убьют, не искалечат непоправимо, не выбьют мозги, сделав идиотом. Ничего этого не случится, зато о погонях, драках, прекрасных дивах и хитрых головоломках можно сказать с уверенностью: что-то будет. Если особенно не повезет, то будет все сразу.

Какое же это рождение по счету: двадцатое или двадцать первое? Надо же, сбился. Ну ладно, пусть двадцать первое. Выводок рассказов с общим героем — мною. Да, еще был роман и, кажется, имел успех, но о романе вспоминать не хочется, на то есть свои причины. Нет, герой — это замечательно. Главный — тоже неплохо звучит. Но главный герой у моего автора — это мускулистый мальчик для битья. И бьют больно.

…В полдень жара дошла до высшей точки. За спиной все чаще гремели выстрелы — конвойные, одетые в охлаждавшие костюмы, не знали пощады. Идущий, вернее, плетущийся рядом с Орком молодой осужденный вдруг остановился с широко раскрытыми невидящими глазами, пошатнулся и упал под ноги остальным. Изо рта его хлынула темная кровь. Один из охранников, не сбавляя шага, вскинул карабин, прищурился и пустил пулю в уже мертвое тело. Орк шел, трудно дыша сквозь стиснутые зубы, и поднятая колонной пыль скрипела на зубах…

Здесь «он» прав, я действительно трудно дышу и мне тяжело, потому что корявая фраза о жаре, дошедшей «до высшей точки», хотя и метафорична, но тем не менее не допускает двоякого толкования. Очевидно, имеются в виду пределы человеческой теплостойкости. Впрочем, это не важно. Если он заявит, что жара превзошла эти пределы, ничего особенно не изменится. Затем я на время отключаюсь, потому что автор решил больше не темнить и кратко рассказать обо мне — этакий небрежный реверанс в сторону олухов, не читавших предыдущих рассказов, — а заодно и прояснить ситуацию.

Короче говоря, я — Ури Орк, в редких случаях — Уриэл Оркад, положительный герой-всегда-остающийся-в-живых, неизвестно — блондин или брюнет, выше среднего роста, мужеска пола и неопределенного зрело-молодого возраста. Цвет глаз серый; оттенка нержавейки, подбородок квадратный. Часто — очень квадратный. Иногда подбородок есть то единственное, из чего состоит мое лицо. Вынужденно спортивен. Любим женщинами за характер и твердые бицепсы (о трицепсах автор забыл, поэтому трицепсов у меня нет). Мастерски владею любым оружием и хотя часто успеваю выстрелить только вторым, но попадаю в цель, как правило, первым. Главное занятие и смысл жизни — борьба с мировым Злом, поскольку убежден, что Добро безгранично, а Зло имеет предел, до которого я пока что не добрался. Кроме того, охотно занимаюсь перевозкой грузов на собственном звездолете. Беру наличными и вперед.

Как оказалось, на этот раз я взялся транспортировать обогащенную руду с Дилии XXIII и после очередного внепространственного прыжка был занесен во враждебное пространство, охранявшееся весьма строго. Убедившись на месте, что картина сигма-поля совсем не та, я осознал свой промах и, не решившись на немедленный повторный скачок, после которого меня с большой степенью вероятности могло бы занести в неизведанную область Галактики, продолжил полет, надеясь вырваться на форсаже плазменных двигателей. Разумеется, я понимал, что попираю все местные законы, если таковые существуют, но как хотите, а есть во мне некая изначальная злонамеренность, герой-всегда-остающийся-в-живых просто обязан быть немного злонамеренным, иначе получается несколько пресно. Как и следовало ожидать, я попался, оказав сопротивление при аресте. Груз был конфискован в пользу здешней империи, звездолет, получивший серьезные повреждения, продан на слом, а я был приговорен к смертной казни, милостью Верховного распорядителя замененной пожизненной каторгой на радиоактивных рудниках отдаленной планеты, имеющей странное название — Бражник.

Следовало признать, что влип я основательно. Империя, в чьи владения я вломился без приглашения, давно торчала костью в горле всего прогрессивно настроенного человечества и пыталась распространить свои феодальные порядки на всю обитаемую Вселенную. Назревала война. Империя накапливала силы, и все большие массы рабов и проштрафившихся вассалов сгонялись на Бражник, находившийся на краю владений империи и являвшийся ее главной сырьевой базой.

Как не замедлило выясниться, Бражник не имел постоянного солнца и располагался в тесном звездном скоплении. Эта обобществленная планетка кочевала от звезды к звезде, двигаясь по сложной незамкнутой траектории, что обусловливало резкие изменения климата и отсутствие сколько-нибудь специализированных форм жизни. Зато гигантские тектонические разломы, явившиеся следствием чудовищных приливных сил, сделали планету богатейшей кладовой разнообразнейших руд редких элементов. Какую-то из этих руд мне и предстояло ломать в неведомой радиоактивной шахте всю оставшуюся жизнь, то есть (или я уже говорил об этом?) недолго. Когда нынешнее белое светило, поиграв Бражником и раскрутив его, как метатель молота раскручивает дурацкий свой снаряд, запустит планету в неизвестном направлении, начнется многомесячная ледяная ночь и основная часть каторжников попросту вымрет от холода. Если до того времени не сдохнет от радиации. Потому-то так торопят охранники, привала не дают — жми, пока солнышко светит. Кто там опять отстал? Трах!

…Это был убийственный марш. После полудня, когда одолели перевал, число людей в колонне уменьшилось на треть. Несмотря на то что самая трудная часть пути осталась позади и начался монотонный спуск, заключенные едва волочили ноги. Орк чувствовал, что сильно устал, но не позволял себе расслабиться. Мысль о том, что с рудников бежать невозможно, держала его в напряжении. Оставалось либо смириться, либо предпринять отчаянную попытку побега раньше, чем колонна достигнет рудников. Следовало лишь дождаться удобного случая…

Я начинаю звенеть своей цепью, вызванивая гарпийским кодом: «Побег, побег, побег…» — в расчете на то, что среди моих соседей по колонне найдутся люди с Гарпии IX. Мне может не повезти, и один раз я едва не срываюсь на вульгарный тюремный код. Его знают многие, но наверняка он известен и охранникам. И я продолжаю названивать по-гарпийски.

Наконец один мой спутник откликается. Он идет впереди меня, и, когда оборачивается будто бы невзначай, я вижу его лицо, квадратную и мясистую ряшку типичного гарпийца с трехнедельной щетиной до поросячьих глаз. На нем нет цепей.

Он едва заметно кивает и выщелкивает пальцами ответ: «Сам ты кретин!» Он не верит. Пальцы у него короткие, но щелкают что надо, даже слишком громко, потому что ближайший охранник обращает на него внимание, берет карабин наизготовку и нехорошо усмехается. Будет стрелять или нет?

Ну вот, теперь он смотрит на меня, смотрит с прищуром, и мушка его карабина ползет в мою сторону. Почему в мою? Зачем это нужно автору? Вот гад, сейчас ведь выстрелит. Пока не поздно — усыпить его бдительность! Вот та-ак. Ноги заплетаются, голова безвольно поникла. Вот я спотыкаюсь, чуть не падаю и всем своим видом выражаю животный страх и томление души. Охранник доволен. Он презрительно сплевывает и отворачивается. Тем временем мои ноги, отчаянно заплетаясь, начинают дрейф в его сторону. Через минуту я уже нахожусь на правом фланге колонны, теперь один хороший прыжок, и… Неужели ласточкой с обрыва?