Лора Сотник - Николай Георгиевич Гавриленко

• Название: Николай Георгиевич Гавриленко
• Автор: Лора Сотник
• Издательство: Стожары
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010

---

Николай Георгиевич Гавриленко

Лора Сотник

© Сотник Л.М., 2010 г.

Этого человека я долгие годы знала, видела каждый день, работала с ним.

С переездом в 1977 году в кооперативную квартиру, купленную на жилищном массиве «Парус», далеко за городом, почти под Днепродзержинском, весь уклад нашей жизни изменился. На дорогу с работы домой раньше у меня уходило десять‑пятнадцать минут медленного пешего хода, а теперь – полтора часа езды общественным транспортом с переходами и пересадками. Ясно же, что больше я не могла работать на вечернем факультете, а значит, вынуждена была уйти из ДХТИ, где меня ценили именно за то, что я не претендовала на дневные часы. Опять перемены, от которых я начинала уставать... Как это напрягало, и как жалко было уходить оттуда, где все так хорошо складывалось!

Вот по этой причине я оказалась во ВНИИмехчермете, отраслевом институте министерства черной металлургии СССР. Добавить тут нечего – черным не назвали бы нечто чистое и прекрасное. Правда, с коллективом мне повезло. В группу, где я начала работать, входило всего три человека – вместе со мной. Руководителем был Ступницкий Анатолий Михайлович, кандидат технических наук, недавно защитившийся на разрабатываемой здесь тематике, старший научный сотрудник по званию и должности. Вторым был Рябцев Олег Сергеевич, год назад приехавший в Днепропетровск из Свердловска (ныне Екатеринбург), где в УПИ (Уральский политехнический институт) возглавлял кафедру теоретической механики и сопротивления материалов, кандидат технических наук, по званию доцент, по должности – тоже старший научный сотрудник. И я пришла точно с такой же кафедры! Это нас сближало, ибо мы говорили на одном языке, мыслили в унисон. Было еще одно удивительное совпадение – Анатолий Михайлович и Олег Сергеевич родились в один день – 12 мая 1938 года. Более того, оба окончили высшее техническое училище имени Баумана в Москве, только разные факультеты, что помешало им познакомиться тогда еще. Это была знаменитая Бауманка, приравниваемая по уровню преподавания к лучшим вузам мира. Бауманка выпускала будущих капитанов производства, готовых научных сотрудников отраслевых НИИ.

И если вспомнить, что нашу жизнь наполняют события и украшают люди, то следует признать, что с людьми мне повезло – каждый из этих двух сотрудников был по‑своему интересным человеком. Я многому от них научилась и вспоминаю то время с теплом и благодарностью.

Невысокий, коренастый, с редеющей шевелюрой, чем‑то похожий на Александра Калягина, только блондин и гораздо симпатичнее лицом – это Ступницкий. Вырос и получил воспитание он в генеральской семье, и это, безусловно, сказалось на его поведении и чертах характера.

Его отец, Ступницкий Михаил Семенович, был высокопоставленным человеком – при Сталине занимал пост заместителя наркома‑министра по кадрам НКГБ Украинской ССР (20 июля 1941 г. НКГБ и НКВД Указом Президиума Верховного Совета были слиты в один наркомат). Позже он был брошен на ликвидацию бандеровских банд, свирепствующих вдоль западной границы СССР. В борьбе с этим террористическим подпольем показал себя смелым и принципиальным человеком. На его семью не раз поднимали руку. Но, видно, есть Бог, потому что каждый раз происходило чудо и невинные люди оставались живыми, хотя самому Михаилу Семеновичу досталось изведать и нож в спину, и пулю в бок. За несгибаемость и верность Родине, проявленные в борьбе с националистическим подпольем на Западной Украине, он был награжден орденом Отечественной войны 1‑й степени (Указ от 29 октября 1948 года). К сожалению, ранения, полученные тогда, нанесли значительный вред здоровью и Михаила Семеновича рано не стало.

Многие пережитые опасности и та скрытая значимость, которой была проникнута жизнь этой семьи, вошли в суть Анатолия Михайловича. Он слишком рано познал цену взаимопонимающему молчанию, наблюдательности, знаниям и умению человека ими пользоваться, причем познал на своем опыте, на опыте выживания, когда рядом таилась смерть. Сдержанность, лаконичность и взвешенность в каждой фразе – все это шло от него, окружало его невидимым флером, влекло к нему, вызывало доверие и просто симпатию.

Анатолий Михайлович был самокритичным, умел признавать свои просчеты и ценить в людях то, чего не доставало ему самому. Это редчайшее качество в нем бросалось в глаза и поражало! Он не умел завидовать. По сути плохо усвоив базовые дисциплины вуза, не владея теоретическими основами своей специальности, тем же сопроматом и теоретической механикой, он искренне уважал «умников», кто эти предметы знал.

Однажды было лето, и мы сидели без работы – где‑то руководство института пробивало новую исследовательскую тематику, искало под нее финансирование, а мы простаивали. Но на работу‑то ходить надо. Занимались кто чем: Олег Сергеевич писал новые статьи, я щелкала интегралы из таблиц, составленных М. Л. Смолянским, а Анатолий Михайлович томился и вздыхал, иногда, перегнувшись набок, доставал ногу в открытом башмаке и почесывал пятки. Это было так уморительно, что я не выдержала и залилась смехом. От смущения он встал и подошел ближе, посмотрел на мой стол.

– О, сколько формул! Что это вы решаете? – спросил добродушно.

– Беру интегралы, – я показала на брошюрку, прихваченную из дому.

– Зачем?

– Такое развлечение.

Анатолий Михайлович хмыкнул и обезоруживающе улыбнулся:

– Вот досада, такие знания пропадают зря.

– Почему зря? Мне нравится упражняться, это разминка для ума...

– А вы смогли бы сделать моему племяннику контрольную по сопромату? Он учится в строительном.

– Смогла бы, – сказала я. – Тем более что в строительном сопромат – это только начало прелестей. Потом будет теоретическая механика, строительная механика, теория машин и механизмов, и со всем этим вы можете совершенно спокойно общаться ко мне, если возникнут трудности.

– Возникнут, конечно, – Ступницкий иронично засмеялся, бросая камешек в свой огород: – Племянничек весь в дядю.

– Как же он собирается работать? – брякнула я совсем не к месту.

– Как‑то будет, – мой собеседник вздохнул. – Много ли прорабу надо знать.

Позже я узнала, что незадачливый студент – сын его старшей сестры Лидии Михайловны, которая растила мальчишку без мужа, и Анатолий Михайлович вместо отца принимал самое активное участие в его воспитании и решении жизненных проблем.

Каково же было изумление Анатолия Михайловича, когда задачи из принесенной контрольной работы я решила прямо на его глазах, буквально не вставая со стула, и, главное, – без учебников. Последнее обстоятельство произвело наибольший эффект – причем основательно и навсегда. С тех пор я стала для него главным авторитетом в науках и мерилом всех человеческих добродетелей. Мы подружились.

В дружбе Ступницкий был преданным, внимательным и заботливым. Это он натолкнул меня на тему, из которой позже выросла диссертация, и рекомендовал в аспирантуру, где сам учился, – просто повел по своей дорожке. Благодаря ему я сотрудничала со многими интересными людьми, повидала необыкновенные города, узнала мир. Вот и с Николаем Георгиевичем Гавриленко он меня познакомил. С тем самым, которые в грозные годы войны что называется ковал броню.

Оставив работу в Министерстве черной металлургии, Николай Георгиевич возглавил работу ПКТИ – проектно‑конструкторского и технологического института, основанного еще в 1945 году и ставшего главным научно‑исследовательским полигоном черной металлургии СССР. Впоследствии институт был расширен за счет создания ВНИИмехчермета, переименован и вошел в ПО «Черметмеханизация». Переход на работу в науку не был для Николая Георгиевича случайным – он плотно сотрудничал с этим коллективом и раньше

Видимо, еще в то беспокойное время он познакомился со Ступницким Михаилом Семеновичем, заслуженным человеком, после ранений приехавшим в сравнительно тихий Днепропетровск. И видимо, привлекал его к общественно‑полезным работам, знал его семью.

После смерти Михаила Семеновича – ранней, когда его сыновья еще нуждались в наставничестве – Николай Георгиевич заменил им отца. Вот почему он благоволил Ступницкому и при первой возможности забрал ближе к себе, на должность ученого секретаря института. В связи с этим перемещением и несмотря на то что стаж моей работы в институте составлял всего один год именно меня назначили ответственным исполнителем по тематике, которую вел Ступницкий. Но все равно наше сотрудничество продолжалось, ибо научное руководство оставалось за ним.

За два года я наработала достаточный задел для поступления в аспирантуру. Выбор пал на Таллинский политехнический институт, где был ученый совет по специальности «Трение и износ машин и механизмов». Кстати, один из пяти в СССР! Оттуда, от Клейса Ильмара Романовича, профессора, заведующего кафедрой деталей машин, пришло принципиальное согласие на научное руководство моей диссертацией. Кандидатский минимум у меня был сдан, так что оставалось одно – получить разрешение института на мою учебу. Конечно, разрешение было формальным делом, но ведь директор мог его и не подписать, найдя тысячу причин. И мы с Анатолием Михайловичем пошли к нему на прием, а фактически на оговоренное заранее чаепитие.